С мучительным наслаждением разглядывая мир, вдруг отчетливо осознаешь, что, только присвоив его, сможешь хоть как-то приблизиться к счастью. Присвоение здесь не означает получение чего-то в единоличное пользование, владение чем-то в ущерб другим, так как в этом случае вполне достаточно причащения - приобщения к большему числу явлений, составляющих его. Приобщение достигается посредством обмена сущностями.

Смысл и механизм обмена прост - не удерживая свое, получаешь взамен то, что содержит другой. Щедро обмениваясь сущностями (любовью) со всем, что встречается на пути, получаешь все это в свое владение, расширяя границу освоенного, т.е. - присвоенного мира.

Так происходит реконструкция и воссоединение внутреннего и внешнего. Наполняя внутреннее сущностями внешнего, легче поддающимися распознаванию, отдергиваешь разъединяющую их завесу, или - снимаешь одну за другой белые карточки, сплошь покрывающие сияющую картину бытия, тем самым открывая для себя - себя...

Механизм прост, но нелегко осуществить задуманное. Труднее всего отказаться от привычки делить мир на белое и черное, признать его полноцветие. Усвоить, что нет полюсов, границ между, а есть - бесконечный ряд, ряды явлений, где каждая последующая ступень - однояйцевый близнец предыдущей. Поиск противоположностей, привычная концентрация смысла на крайних точках цельности - охватываемой глазом части ряда - всего лишь обман зрения, отсутствие необходимой для дальнейшего продвижения чувствительности. Это устранимая помеха - здесь, так же как и в других частях процесса, необходимо иметь желание...

Желание является движущей силой означенного процесса. Его источник очевиден, и, скорее всего, именно в нем сокрыта и возможность провала, который можно определить как неосвоение - желаешь не все...

Это и есть начальная точка пути, с которой не каждому суждено сдвинуться. Тайники внутреннего уже заполнены, заряжены изначальными образцами - черт, контуров, размеров, звуков и запахов - неведомых предпочтений. Задача - составить их перечень, и чем быстрее, тем короче будет опасная дорога. А до того - брести наугад в слепом предчувствии судьбы, неизбежно проливающей масло...

Определение счастья - конечного пункта назначения, которое сразу же приходит в голову - оказаться там, где желаешь, с тем (теми?), кого желаешь.

Неважное на первый взгляд (при соблюдении второго), первое условие счастья имеет исключительную силу и значение, так как несет в себе признаки и места, и времени. Оказаться в нужном месте в нужное время - это и значит встретится с желаемым. Но в мире, где все пребывает в жертвенном неведении относительно своего содержания, место-и-время есть величина переменная, неустойчивая до крайности. Как пересечение непараллельных прямых, желаемое свершается единожды в одной лишь точке бытия и больше никогда не повторяется, хотя и поддается бесконечной имитации.

До, после или во время появления в мир происходит главное событие жизни, остается неизвестным. Недостижимость однажды свершившегося является приговором, попытка вернуться к нему - дорогой в никуда, но длинной, манящей, преодолеваемой с надеждой и верой. Если же тайна когда-нибудь будет раскрыта, то, привыкнув к невыносимой темноте, душа различит в ней живое мерцание мира...

***

Картой мира, в котором я живу ¹, его главным описанием до сих пор является Библия. Все, что наполняет мою жизнь смыслами, так или иначе связано с ней. Я утвердилась в этом после многолетней борьбы за собственную, отдельную, персональную картину, но так ее и не обнаружила: отдельных, по-видимому, не бывает...

Ни революции, ни террор, ни маниакальный атеизм страны, в которой я родилась и выросла, ни интеллектуальный атеизм Запада, где с некоторых пор бываю, не смогли изменить символический план нашей общей реальности. Да и странно было бы, если бы смогли! Разве важно, что огромное большинство людей Библию не читали и даже в глаза не видели? А раньше читали? Достаточно, что истины, составляющие ее, давно проникли в культуру - в мораль, в закон, в традиции - и пропитали ее.

Именно поэтому, немного призадумавшись, я легко отвечаю на вопрос "кто-я-и-где-я" и снова оказываюсь в начале пути, но уже не распутье. Если библейское описание не лжет, я - Ева, согрешившая со змием ², или ее далекая правнучка, что все равно ³, и теперь моя стратегическая задача видится мне вполне отчетливо - я должна вернуться в рай вместе с Адамом. Вернуть в рай Адама. В крайнем случае, если эксперимент с Адамом окажется безуспешным, попытаться вернуться самой ⁴.

Короткая дорога к счастью безвозвратно утеряна ⁵, и передо мной открывается длинный тернистый путь - сначала в ад, потом обратно. Я не боюсь трудных путешествий ⁶, напротив, это именно то, что мне нравится. Может быть, это даже мое призвание ⁷. Правда, туристические проспекты ⁸, описывающие сказочный маршрут, гласят, что единственный способ перемещения в аду - вращение, что сразу проблематизирует возможность исхода.

Если условно предположить ⁹, что среди множества мужчин есть только один правильный, то только поиск Адама может затянуться на целую жизнь. Это отдельная, большая и сложная задача, необходимая, но не достаточная: оказывается, обнаружить Адама вовсе не значит найти его. Удача на таком ответственном этапе не гарантирует успеха всему предприятию; немедленно возникают новые, теперь, кажется, уже и вовсе непреодолимые препятствия. Адам, хоть и чувствует к Еве что-то совсем особенное ¹⁰, отношения с ней считает важной, приятной, но в каком-то смысле необязательной суетой ¹¹. В том именно смысле, что они - дань тленному, земному, а к его вечному, небесному Ева остается недопущенной. Старый, как мир, смеховый, но не смешной сюжет о том, что бывает до, после и вместо свадьбы, является точным описанием невозможности полноценного воссоединения ¹², а значит, возвращения в рай. Таков Закон ¹³ здешнего существования.

Если верить ученым, женщина не является субъектом Закона, она является его объектом, и потому у нее нет перед ним обязательств. Она ему ничего не должна, ничем не обязана. Совести у нее нет, только стыд ¹⁴. Так как у нее действительно нет пениса ¹⁵, а есть орган, комплиментарный ему, то на нее уже не давит комплекс кастрации ¹⁶, и тем самым она избегает участи мужчины, жестоко подавляемого ревнивым и нарциссическим Отцом ¹⁷. У женщины неизмеримо больший ресурс внутренней свободы, что всегда вызывало и зависть, и опасение со стороны более просвещенной в этих вопросах сильной половины, о чем женщина часто даже не догадывалась. Она считалась сосудом греха из-за своей потенциальной способности к неисчислимым по количеству и разнообразию удовольствиям, для подавления которой к ней применялись жестокие внешние репрессии. Ее запирали в доме, принудительно назначали холодной, фригидной, асексуальной, неспособной к оргазму; ее сжигали и пытали, шизофренически подозревая в связях с дьяволом. Ну зачем же с дьяволом, когда можно с Отцом? В общем, оказывается, подозрения были не лишены определенных оснований.

Итак, женщина потому зло во всех старых мужских верованиях, что подлежит лишь внешнему контролю. Внутреннего контроля, супер-эго, Закона, который камнем давит на мужской род, вызывая у него тяжелые психосоматические заболевания, у нее либо нет, либо он совсем не так суров, а значит, имеет иные последствия ¹⁸.

Суровое супер-эго женщины - это ее мужчина. Он, любимый и любящий, от души накажет ее за склонность к запрещенным культурой удовольствиям ¹⁹. Например, если она отдастся ему без ритуала, вне процедуры женской инициации ²⁰, то он, как вершитель Закона, сам и выступит в качестве ее судьи и палача. Покажет ей ее ничтожество: лишит социальной адекватности, сделает проституткой, бросит на произвол судьбы с еще не рожденным ребенком, чтобы она, раз преступница, погибла или хотя бы испытала положенное ей количество боли. Если она таки выживет ²¹, то сможет при случае попробовать снова завоевать его, исполнив ритуал инициации, уже отягощенный железными сапогами и многолетними испытаниями, и добиться того, что он в конце концов вернется к ней и продолжит истязания.

Получается, что при желании женщина может легко избежать контроля над собой, но только если она не связана с мужчиной. Тогда ее жизнь превращается в сплошное удовольствие галлюциногенного характера, правда, не имеющего прямого отношения к реальной жизни. Любые попытки осуществить галлюцинацию на конкретном мужском материале приводят к возникновению внешнего контроля и всех описанных выше видов репрессий.

***

Видимо, человеку уже не по силам выполнить задачу Творца - стать мужчиной-и-женщиной ²², и, значит, изгнан он был правильно, а возврат все также проблематичен. С другой стороны - не было, что ли, у Господа других, более гуманных мер? Игровых тренингов, например. Ведь тогда еще свежи были раны на теле... Жива еще была память о былом единении, о счастливом и полноценном андрогинном существовании... Ошибки педагогики иногда приводят к глобальным катастрофам... Впрочем, может быть, именно так все и было задумано.

Так как воссоединиться невозможно - теперь каждый мыслит себя отдельным, целым существом, мужчиной-или-женщиной, - то дорога в рай такому человеку заказана ²³. Значит, спасительный путь не будет пройден, даже если поступательное движение в конце концов пересилит адское вращение.

Это уже ясно мне - самостоятельной женщине, не так давно выделившей из себя женского субъекта, а до этого, ничего не подозревая, существовавшей в привычной для моего пола объектной, практически - предметной форме. Библия подсказывает мне, что для мужчин это не было тайной. Адам, опередив Еву в субъектности, принял власть над нею от Бога или взял ее по собственной инициативе.

В любом случае, чтобы он там ни помышлял, это было их общее наказание, их общий ад. Отделив ее от себя, сделав предметом обихода, третьим миром, сырьевым придатком, он закрыл себе дорогу назад, лишил себя (и ее) бессмертия. Длинная дорога в рай, таким образом, тоже утрачена. Не вернуться туда, так как Закон оказался не конституцией, скажем, а исполнительным кодексом. Не конвенцией о правах и свободах, а тюремным регламентом и, как ни крути, все еще таким и остается, хотя и появились какие-то жалкие проблески и просветы... Может быть, еще не все потеряно?

Но верится в это с трудом, особенно когда вдруг, внезапно, с эпилептической ясностью осмыслишь современный урбанистический пейзаж... Недавно я поняла, что силуэт любого современного города или района - это лестница в небо, вверх, к Богу, в рай, шаг за шагом - ступенчатые, коленчатые, одно выше другого, сплошным массивом стоящие здания...

***

На улице - апрель. Из окна тянет свежим, прохладным духом, в котором растворены ароматы земли, воды и еще не сошедшего снега. Дождь, неторопливый, меланхолический, нежно касается крыш, деревьев, почвы - всего, и оно отзывается - звенит, поет, лепечет тихими ритмическими голосами. Кажется, что вернулось детство, теперь уже навсегда...

Отовсюду слышится посвист и трели - если песенка доносится сверху, значит, жаворонок ²⁴, но даже синие апрельские сумерки ²⁵ в этот раз не делали меня счастливее... Жизнь дала трещину, и в душу просочился мрак. Внутри стало темно ²⁶, и жизнь потеряла смысл ²⁷...

Сегодня другой день. Еще не веселый, но умный. Появляются мысли о том, что хочу, что люблю и не люблю ²⁸. О том, что мой выбор не власть, но сила - ума, воли, воображения; моя цель - стать собой, равной себе, не сокращаясь до функции ²⁹; наполнить смыслом и чувством каждый момент своего бытия. Добиться открытости, чтобы внутренний и внешний мир совпали. Того же желаю другим...

Но с изумлением замечаю, что не для всех это очевидная ценность. И мои рассуждения о том, что жизнь - это всего лишь дорога навстречу, что иногда, только чтобы только приблизиться к другому человеку, нужны годы, заполненные болью и разочарованием ³⁰, безжизненно повисают в пустоте...

"Здесь всегда так: кто-то дает, кто-то принимает" - вот что я слышу в ответ. Отношения рассматриваются как способ получения прибыли: как и можно ли заполучить другого человека, чтобы он давал. Давать - это жить не для себя, а для кого-то. Ради кого-то. А кто-то будет принимать - пользоваться чужой жизнью, располагать ею, как удобно для своего (впрочем, и его тоже) благополучия, престижа, просто так, для смеха...

Эту житейскую истину до женщины доносят учителя: писатели, родители, сожители. Отношения власти уже насквозь пропитали ее жизнь своим смрадом, и она знает, что без власти нет удачи. Власть женщине не дана - она определила это по родительской недружной семье, по неудачному, по ее оценке, браку ее матери, по самой матери; по собственным опытам, не принесшим ей счастья. И благодаря хорошему интеллекту и современному образованию поняла, что власть важнее счастья, так как счастье никто не видел, а власть точно есть. Ее и надо брать.

Это правда. Грустная правда. Тип отношений, в которых надо научиться счастью, - обыкновенный садомазохизм. Звучит страшно, но ничего экзотического в себе не содержит. В конце-то концов, если не брать крайние случаи, это просто способ организации любой группы, включая семью: кто-то управляет и испытывает от этого удовлетворение, а кто-то подчиняется, и тоже не без своеобразных удовольствий. Хорошо еще, когда садомазохисты оба; бывают и ужасающие по последствиям чистые случаи - союз садиста с мазохисткой...

Прямо власть не возьмешь, но есть побочные способы. Самый популярный - через эротическую привязанность, если женщине самой удается ее преодолеть или скрыть ³¹. Мужчина попадает в зависимость, и власть над ним частично переходит ей, в той, впрочем, степени, в какой он эмоционален: насколько для него важны отношения с женщиной, с этой женщиной, насколько они важнее, чем работа, карьера, престиж, слава и прочие вавилонские наслаждения, насколько эта женщина со всем этим увязана. Все это небезопасно для нее: власть мало взять, ее надо удерживать, а ощущение несвободы, бессилия может стать причиной мужской злости, а значит - агрессии ³².

Итак, маленькая, но опасная власть. К тому же чрезвычайно неустойчивая, ибо чаще всего держится на молодости и внешней привлекательности. Стоит ли тогда вообще за нее бороться?

Не стоит; дело обречено на провал: усилия потребуются огромные, а вкладываться придется не в развитие отношений, а в поддержание привязанности, основанной на легко утрачиваемых качествах; сохранить их невозможно. Бывает, что женщине удается продвинуться и содержательно, но для этого надо быть по меньшей мере нобелевской лауреаткой ³³...

***

Вавилонская башня была воздвигнута как запасной путь, как вариант возвращения в рай. Человек, наказанный жестоким изгнанием, оказывается, никогда и не думал об исправлении. Наказание не исправляет. Оно заставляет извиваться и искать варианты. Не искать дорогу к друг другу, а ходить путями нечестивых.

Собственно, Еву все это не коснулось. Она надолго затвердела в предметном существовании, ее не учитывали, с нею не считались, ее не спрашивали. Человеком стал мужчина, он счел себя человеком ³⁴, он ощутил себя равным Богу, творцом. Или - назначил себя творцом.

Женский и мужской проекты счастья оказались несовместимыми, карты мира не совпали, хотя источник был общий. Женщина все еще собирается стать человеком, и для этого ей нужен мужчина, мужчина - уже человек (?) и намерен стать Творцом. Для этого женщина ему не нужна. Для этого ему нужна лестница.

Лестница ³⁵ - главный продукт мужской (европейской) цивилизации.

Строительство Вавилонской башни - довольно простой проект, если представить, что надо сделать для того, чтобы снова (?) стать человеком, задуманным Творцом. По меньшей мере преодолеть мощь библейского наказания, Закона, согласно которому любые формы взаимодействия между мужчиной и женщиной будут лишь усиливать их поляризацию и разделение. А чтобы построить башню, надо просто "глобализироваться" на уровне "всего человечества". В кавычках потому, что все человечество, естественно, охвачено не будет - здесь тоже действует комплекс кастрации, здесь тоже, по методу аналогий, существуют субъекты и объекты, хозяева и рабы - последних можно спокойно не принимать во внимание. Глобализировшись частично - сильной, мужской, европейской частью, воспользовавшись относительным единством индоевропейского языка, привлекая еще и непонятных, но продвинутых финно-угорцев, впрочем, английский язык всех уравняет, можно построить Вавилонскую башню (лестницу) и, достав до неба, вернуться.

Однако трагическая гибель тысяч людей в самой высокой башне (высоких) Нью-Йорка подсказывает мне, что это - утопия.

***

Женщина не представлена в культуре. Т.е. представлена, конечно, в виде объекта (желания, потребления, обладания и т.д.), но в культуре не содержится женской субъективности, и поэтому женщина в ней все еще бессильна. Это похоже на бег в страшном сне - делаешь энергичные усилия, но не можешь даже стронуться с места. Что же такое женщина? Человек, и культура - человеческая, но доминантная, создана для сильных братьев, ими же, не для всех, а женщина в этом смысле существо маргинальное (не только она, и поэтому многим эта культура тяжела).

Библейская (вавилонская?) культура не годится для самосознания и самовыражения маргиналов, хороша только для их подавления, причем не с целью сублимации, как я отчетливо вижу, а с целью утилизации. А сублимация может наступить вопреки ее целям...

Покорно соглашаюсь ³⁶ с тем, что испытываю удовольствие от хороших мужских текстов ³⁷. Скажу больше - даже физическое, сексуальное... Такое же ощущение возникает во мне и от других качественных продуктов сублимации - от того, что сейчас называют визуальными искусствами, например, испытываю сильнейшие эмоции, почти оргиастические ощущения... То же и с музыкой и т.д. На мой взгляд, это свидетельствует лишь о том, что я имею большую потребность в любви и воспринимаю ее в любом виде, не пренебрегая сублимированной ее частью, тем более что именно за нее так дорого заплачено моим полом. Как в анекдоте про пьяницу и водку: а если бы она была твердая, я бы ее грыз, грыз, грыз...

Возможно, это то, что Лакан ³⁸ таинственно назвал jouissance feminine - женским наслаждением, которое может быть непрерывным, внесексуальным, все- и внетелесным... Своего рода галлюциноз, сны наяву, нормальное женского состояние. Попытки осуществить мечты с типичными представителями означенной культуры, так как они в основном нарциссически экономят либидо для себя или же - для нее, обречены на провал... Прав был Фрейд: куда безопасней избегать прямых контактов и первичных позывов...

Для меня метафорой культуры, в которой я живу, является, пожалуй, мужская тюрьма. Оказаться в ней, будучи женщиной, то же самое, что оказаться в концентрате мужской культуры, в опасной среде, в которой невозможно сдвинуться с места, даже если энергично бежать...

25 мая 2005 г.

Примечания: