Трудность постижения Москвы для жителя России и особенно для москвича состоит в том, что Москва не постигается с важнейшей позиции - позиции путешествия, с которой более или менее полно представлена вся остальная страна. Москвичи не в состоянии постичь свой город важнейшим приемом постижения - путешествованием. (Разумеется, это относится не только к москвичам.) Москва предстает особой точкой, исключенной из маршрутов путешествий, - страна и столица постигнуты и, соответственно, поняты и представлены совершенно по-разному (включенность в маршруты путеводителей сего не меняет, поскольку они предполагают не путешествие, а экскурсию).

Здесь я попытаюсь заполнить эту лакуну, частично опираясь на то, что я многократно и с разных сторон, разными путями и видами транспорта возвращался в Москву из путешествий, сохраняя в себе состояние путешественности, продолжая свое путешествие и по самой Москве; да и покидал Москву не раз разными путями, уже войдя в состояние путешественности, уже путешествуя.

Москва - одно из немногих мест, в центр которого чрезвычайно трудно попасть - и просто невозможно попасть сразу, минуя остальной город - и просто невозможно въехать; дело не ограничивается отсутствием центрального вокзала; совсем иной случай дает нам Петербург, когда вы сразу от Московского вокзала пешком или троллейбусом попадаете на Дворцовую площадь, шествуя по главной, парадной, центральной улице (такой улицы в Москве нет в силу различий планировок двух городов, в городе Московской планировки - радиально-концентрической - вообще не может быть центральной улицы: Тверская отнюдь не аналог Невского). В Москве же сделать скачок от предместья сразу к самому центру (для путешествия методически это неверно, но зато впечатляюще) просто невозможно. Москва вынуждает вас получить массу впечатлений и преодолеть множество семантических препятствий еще до того, как вы попадете в самый центр, в Кремль или на Красную площадь; напомню, что исторически недавно (было доступно даже моим родителям в детстве) можно было трамваем въехать на Красную площадь, еще после войны через площадь шел автотранспорт; когда-то и Кремль можно было пересечь на извозчике. Сейчас же попасть в самый центр города со свежим незамутненным восприятием просто невозможно. Материал обычной, нецентральной части города уже создает некоторое семантическое настроение и формирует предубежденность, установку, комплекс ожиданий.

В Москву можно попасть очень многими разными путями, общее число вокзалов, включая автовокзалы и конечные остановки загородных автобусов и маршрутных такси, измеряется чуть не полусотней. Въезд в Москву распределен, не сконцентрирован, вы попадаете в самые разные части города из самых разных частей страны и Подмосковья. При въезде в Москву она предстает очень разной, почти как несколько разных городов, хотя конечно основная часть публики попадает в город с немногих вокзалов и аэропортов. Примечательно, что подавляющее большинство этих въездов в Москву неузнаваемы - они никогда не изображались на открытках, их не писали пейзажисты-урбанисты, вряд ли они фигурировали в телепередачах и в кинематографе (а еще поколение назад все вокзалы были узнаваемы; тут есть о чем подумать). Характерно, что эти разные въезды очень плохо связаны между собой (если не считать вокзалов, за вычетом Савеловского и Рижского нанизанных на кольцо метро). Единой контактной системы Москвы и ее окружения и страны просто нет.

Обилие и разнообразие въездов в Москву сразу говорит о том, что это большой и нечетко организованный транспортно город. Заметим, что мечта торопящегося путешественника - проехать город насквозь через самый центр города, увидеть его душу и концентрат смысла - для Москвы совершенно неисполнима даже на автомобиле; нет, технически это доступно - но только первому лицу страны, которое может проехать Кремль насквозь. В Москве нет сквозных, диаметральных магистралей, проходящих через самый центр; ни один проспект не пересекает Красную площадь или тем более Кремль. Нет и просто диаметров наземного транспорта. Все просто сходится в центр - и в центре или в той или иной близости от центра кончается. В некотором смысле Центр города оказывается тупиком как пространством, которое нельзя пересечь, продолжая движение. Такая особенность центра парадоксальна - обычно центр именно такое место, где не только сходятся линии коммуникации, но которое стоит на пересечении самих линий коммуникации; ведь смысл центра - не только и не столько транспортный - сопрягать линии коммуникации. Но ни на каком пересечении магистралей физического (и фазового, семантического) пространства центр Москвы не располагается. Он самодостаточен.

И вот вы так или иначе попали в Москву. Вы уже побывали пешком в центре. Вам надо охватывать город дальше.

Чтобы ориентироваться в Москве, достаточно усвоить, что в любой точке города есть четкое, выделенное и выраженное направление в центр; своим моноцентризмом Москва тем самым концентрат особенностей российского и советского пространства¹. В Москве нет равноправных направлений - одно из них непременно ведет в центр; оно настолько явно выражено, что при равном расстоянии при поездке в центр таксисты-частники запрашивают меньшую сумму. Пространство анизотропно. Наличие одного главного направления означает наличие только одного главного центра - и тем самым отсутствие нескольких равноправных центров - и, значит, отсутствие нескольких равноправных относительно самостоятельных частей города. На окраинах и в средине города, большей его части, оно заменяется направлением "к метро". В этих же зонах города в ходу общепонятное выражение "город", "в город". Имеется в виду центр города Москвы и прилегающая к нему кромка территории. По существу же это означает, что подавляющее большинство жителей большую часть территории своего города городом не считают (это подтверждается разнообразными исследованиями); они, безусловно, правы. Я бывал в сотне городов нескольких стран СНГ и бывших республик СССР, но такое словоупотребление наблюдал очень редко. То же самое выражение "в город" в большинстве мест обозначает совсем иное: направление в центр района или региона, что подразумевает единственность фактического города в округе. Метро - это субститут центра, пронизывающей город. Если вы в метро - значит (рано или поздно) вы в центре города.

Двигаться по Москве трудно, транспорт очень запутан, что сразу ошеломляет путешественника: на улицах мало транспортных схем, схемы внутри транспортных средств малопонятны, в метро нигде нет схем иных видов транспорта. Особой склонности подробно и понятно объяснять дорогу постороннему у москвичей нет, дело еще и в том, что москвичи очень плохо знают город в целом (потому что это не город) и совершенно не знают города за пределами центра; так обстоят дела отнюдь не во всех городах. Трудность еще и в том, что маршруты наземного транспорта очень редко бывают прямыми. По Москве двигаться прямо наземным транспортом на большие расстояния - что очень желательно и важно для осмотра (сделать несколько траверсов или пересечений всего города или большой его части) - возможно только по линии "центр - периферия" - транспортные маршруты по радиальным проспектам. Пересечь, двигаясь по прямой, город с севера на юг, с пересадками, разумеется, потом другой раз через 5 км, потом через 10 etc - так вот, все это невозможно; так и пройти-то по городу почти невозможно. Транспорт устроен иначе, он передает сложную морфологию города, что-то вечно объезжает, куда-то заезжает, следует соображениям и реалиям полувековой давности и, кстати, испытывает отклоняющее воздействие огромных промзон, наличие которых рано или поздно заподозрит путешественник; огромная часть территории города все еще занята промышленностью (редко работающей), в том числе и близко к центру. Наверное, это будет открытием для путешественника - гигантские промышленные зоны площадью в сотни гектаров, каковые до сих пор плохо отражаются картами (а военные земли, включая целый аэродром на территории города, картами и вовсе не отражаются). Никаких транспортных эстакад через промзоны, что были бы нужнее третьего кольца, - нет и в помине. Промзоны очень фрагментируют, просто рассекают пространство города - что сразу видно на свежий взгляд путешественника - читателя карты и куда менее заметно нам - жителям, взгляд которых куда более центрирован по транспортным системам. Так и в Нижнем Тагиле местные жители только после некоторого замешательства соглашаются, что стоящий почти в центре города Нижнетагильский металлургический комбинат (НТМК) растягивает и даже разрывает пространство города; его огромная промзона также не пересечена транспортом (замешательство имеет причину отчасти в том, что НТМК кормит полгорода).

Итак, Москва - это город, небольшая часть которого является собственно городом. Но бесполезно спрашивать, находясь в центре: "как мне выйти из города?". Фиксация "город" является только внешней, задана только с внешней позиции, извне, и находясь в зоне города о ней так не говорят.

Достопримечательности Москвы общеизвестны, и совершенно не о них наш рассказ. Но практически все они сосредоточены в центре или "городе". Огромная концентрация. За пределами "города" - усадьбы вроде Кусково, немногие новые театры, интересные музеи вроде палеонтологического. В городе есть река, и немалая, и много мостов. Но характерно, что левый и правый берег - не какие-то особые районы-миры, как в очень многих городах России, например в Костроме или Красноярске. Москва-река поразительно мало дифференцирует ландшафт города, если не считать Замоскворечья - заречной части центра. Символического противопоставления берегов реки нет, как и символизации сторон света у обычных горожан, хотя какое-то слабое представление о большей экологичности западных секторов есть (оно навеяно ангажированной прессой). Замечает путешественник и то, что хотя в Москве вполне выражен рельеф, он не играет никакой роли в объяснении пути или местонахождения, идентификации мест, как и стороны света - в отличие от центра и метро. Идентификация мест и ориентация в пространстве основана исключительно на утилитарных транспортных средствах; собственно ландшафтная и семантико-символическая компонента сведена к нулю; это многое говорит о пространстве Москвы и дает основания сомневаться, ландшафт ли это. Это рано или поздно путешественник понимает, как и замечает, что Москва вообще не делится на какие-то особые части, качественно отличающиеся районы - она делится на кольца в прямой зависимости от расстояния от центра. Особых, сохранивших вековую специфику, планировку и дух районов в Москве совсем мало, их трудно сыскать и почти негде узнать про них; издана чуть не сотня карт Москвы - впрочем, мало отличающихся одна от другой, - но ни одна не показывает исторические районы и выраженность их в современном культурном ландшафте, тем более нет карты современного культурного ланшафта города². Путешественника вынуждают вращаться в центре города; догадывается ли он, что центр Москвы совершенно не похож на остальную, большую часть города и отличается от нее не меньше, чем Москва от остальной России? Впрочем, если не ограничиваться витринно-фасадным центром, а заглянуть внутрь кварталов, о многом можно догадаться и задуматься. Разумеется, путешественник, именно путешественник (которому свойственен определенный объем личности³), догадывается, что где-то стоят спальные районы, предприятия жилкомхоза и проч. Но вот догадаться о наличии в Москве предприятий нефтепереработки и черной металлургии может лишь очень искушенный путешественник. Экскурсант же о таком и не думает. (Надо бы написать образ Москвы глазами экскурсанта, но удовольствия мне это не доставит.)

Пешеходу-путешественнику в Москве плохо и трудно - мало скамеек, и те сосредоточены на бульварах - валяться же на газонах у нас не принято. Но принято мочиться в подворотнях и прочих укромных уголках - за почти полным отсутствием общественных туалетов. Становящиеся модными зловонные "биотуалеты" не дают возможности помыть рук. С мытьем рук в городе тоже очень плохо, и путешественник не может этого не заметить. Выручают макдоналдсы, где все это есть, - но их мало и это надо знать. Не возвращаться же всякий раз на вокзал, что приходится иной раз делать путешественнику, пребывая в маленьком городе. Теперь огромной проблемой стало позвонить из уличного таксофона - поскольку часами приходится разыскивать карты для них. Сотовый телефон пришел в Россию куда раньше, чем была отлажена проводная телефонная связь. Интернет доступнее общественного туалета - но, увы, его не заменяет.

* * *

Путешествовать по Москве трудно и возможно. Судя по тому, как знают и понимают свой город даже нерядовые горожане, они практически не путешествовали по Москве - слышу гневные возражения, - ограничиваясь ее центром, ценными фрагментами вне центра и, разумеется, нужными им прагматически объектами; зоной путешествования (если это не было бродяжничеством интеллигента) было именно то, что и называется в обиходе "городом". Можно перевернуть тезис: пространство городской среды, по которому неинтересно и/или бессмысленно путешествовать, не является городом, не является культурным ландшафтом. Образовалась огромная лакуна в понимании и знании ландшафта своей страны. Оно разорвано по крайней мере на две части, разделенные зоной безразличия и презрения. "Город" - и далее фрагментированный культовый ландшафт Архангельского, Уборов, Покрова-на-Нерли etc (еще далее Сургуты и Мирные с их ресурсами и деньгами). Пространство между собственно Россией и центром Москвы, собственно Москвой еще ждет своих путешественников⁴.

¹ Каганский В.Л. Советское пространство - наше наследство // "Русский журнал", 20.08.04.

² Дело не в том, что она не издана, - она не разработана; неясно и как ее разработать; понятие культурного ландшафта разрабатывается преимущественно для сельской местности с малыми городами, и что такое "ландшафт города" - остается неясным.

³ Каганский В.Л. Путешествие в ландшафте и путешествие в культуре // Культура в современном мире: опыт, проблемы, решения. 2001, вып.2., Путешественник // "Русский журнал", 13.08.04.

⁴ Географическое образование, когда студенты младших курсов, не пропутешествовав по Москве и Подмосковью (любому своему региону), сразу отправляются в далекие экзотические регионы, навсегда создает дефект в профессиональной картине мира.