Как нам очистить Искусство

Д-р Лернер

Причислить себя к адептам "чистого искусства" сегодня мало кто отважится. И дело не в утрате художниками способности творить нечто независимое от коллективного вкуса. Просто само искусство до крайности социализировано: даже критикуя общество, художник все равно служит общественным интересам. С одной стороны, это, конечно, замечательно: глобальные перемены будущего человечество встретит единым фронтом. С другой - искусство забрело в тупик, а путеводная нить, необходимая для отступления, давно истлела. В гнилостном сумраке тупика отважные художники пытаются как-то сохранять свои навыки, периодически телепатируя кажущееся им правильным искусство в выставочные залы.

Непобедимая армада

Арт-Салон ЦДХ-99 - явление знаменательное: здесь народу показывают единственно верное, с точки зрения официальных художественных организаций, искусство. Представлены творения живописцев из всех регионов бывшего СССР - от Петербурга до Армении. Это своего рода букварь, на его страницах в концентрированной форме живет и побеждает искусство, которое можно объяснить даже ребенку. Вот, например, скульптурная группа, изображающая дедушку Суворова в момент перехода через Альпы (он внушает уважение и страх), а чуть дальше - восточные тети со всеми своими атрибутами. И еще много доходчивых образов, всматриваясь в которые, можно реконструировать не только историю современного многонационального искусства, но просто историю.

Но, сказать по правде, обе эти "истории" пугают. Обилием мяса, слишком яркими (или слишком тусклыми) красками, нарочитой неправильностью форм и каким-то пряным колоритом. В сущности, эта выставка (да и само искусство) - огромный клюквенный сад, который не извели и будут старательно охранять еще неопределенно долго по одной простой причине: плоды из этого сада, коль скоро их правильно приготовить и сдобрить той или иной специей, украсят меню любой популярной кухни.

В рамках Салона проходит выставка фотографий Бориса Игнатовича. Он славен тем, что в 20-е годы вместе с Александром Родченко противостоял адептам пролетарской фотографии. Разумеется, Игнатович снимал рабочих, шестеренки, стройки, парады и спорт. Но при этом он старался сфокусировать внимание не на безликом гегемоне, а изобретал невероятные ракурсы, всматривался в детали, то есть реконструировал чудовищный механизм как бы изнутри, обнажая лирическую подкладку. Бежал от общества, но совершенно освободиться от оного не мог. И романтиком поэтому не стал, хотя с кухней боролся самоотверженно.

Потерянная и обретенная социальность

Валерий Стигнеев ("Русский Интернет", галерея "Дар") сфотографировал надписи на стенах домов и импровизированные "доски объявлений" в разных городах России. Автор объявил все это специфическим национальным средством массовой коммуникации и пообещал выявить наиболее характерные черты "дизайна". Дизайн этот хаотичен, нефункционален, но (на фотографии) способен вызвать у зрителя ироническую ухмылку. "Света! До завтра... Вася", - написано на одной стене. На другой - поверх черносотенной листовки наклеен плакатик "Знаете ли вы Бога?", отодвинутый в свою очередь на второй план рекламой с обещанием немедленной "реинкарнации". Действительно, местами смешно. Но это ни в коем случае не искусство, а социальный репортаж: если присовокупить к изобразительной части потешный текст, то можно было бы опубликовать это в журнале "Птюч", году в 1997-м.

На выставке Татьяны Антошиной "Апрель в Москве" (Галерея Марата Гельмана) - девять работ разных лет. Объекты, живопись, фотография и скульптура (некоторые - не совсем новы и весьма хороши по отдельности), художница оформила в серию гэгов на тему наступающей весны. Причем весну Антошина понимает как некую половую проблему, когда женское и мужское вступают в особые отношения, подчас подменяя друг друга. Предполагается ирония и актуальность, но последняя присутствует в форме версий давно объясненных (в том числе и Антошиной) событий и феноменов. А ирония, действительно, есть, коль скоро проблемой скорейшего потепления заинтересовались в Галерее Гельмана, то есть она, проблема, стала отчасти социальной.

Телесность по-варшавски

В Польше, если судить по выставке "Поколения. Польское искусство конца-начала века" (Петербург, Манеж), актуальное искусство, напрочь отметая всякую социальность, смело шагнуло в сферу эпатажа и телесности.

В 70-х годах тамошние нонконформисты были озабочены проблемой "массы - власть", что находило отражение в работах вроде "Шествия смирившихся" и "Голубой области" Эдварда Двурника: маленькие человечки покоряются огромным головам. Ныне поляки исследуют женское тело и всевозможные патологии. Зузанна Янин соорудила скульптуру "Sweet girl" (1999), представляющую собой исполинский проволочный каркас ноги, обросший плотью из сахарной ваты. Проект Катажины Гурны "10 барышень" (1995) включает фотографии обнаженных дам и подробнейшие выписки из заключения гинеколога для каждой: и зрелище, и чтиво вызывает смешанные чувства, а у посетительниц - резкое неприятие. С такими же тягостным задором поляки помещают в плоскость искусства неполноценных людей: в серии фотографий Артура Жмиевского "Глаз за глаз" (1998) безногие и безрукие инвалиды "соединяются", как бы дополняя друг друга. С точки зрения обывателя, искусство это - отвратительное, поэтому и посетителей маловато, не то что на ЦДХ-99.

Теоретически, вся эта телесность придумана для того, чтобы каким-то образом приблизиться к Чистому Искусству, которое делается не для украшения буржуазного интерьера, хотя и существует за счет богатых спонсоров. Художник, вроде бы, работает для себя, не обращая внимание на вопли рассерженных домохозяек и не выполняя конкретный соцзаказ народа. Может быть, именно на этой основе в будущем возникнет совершенно новое Чистое Искусство. Новое не по форме, методам воздействия и даже не по содержанию. А по значению. Значение нынешнего искусства в общих чертах понятно. Оно бывает либо для всех, либо не для всех. Но у него обязательно есть адресат. Искусство будущего - Искусство Не Для Кого. Оно-то и станет действительно Чистым Искусством.