Очевидные и невероятные процессы в современном искусстве

Леонид Лернер

На днях мне позвонил Леонид Лернер, известный журналист и критик. Я знал, что когда-нибудь это произойдет, и где-то даже ждал звонка. Г-н Лернер Первый (первенство его неоспоримо, т.к. Леониду Валентиновичу около шестидесяти) сначала принялся меня ругать за то, что я, дескать, использую его имя в корыстных целях (он в журналистике 35 лет, я - всего 3). Но потом, узнав, что я вовсе не узурпатор, просто имеет место совпадение, стал ко мне благосклонен. Но парадокс не испарился: два человека с одинаковыми именами, исследующие одно и то же московское искусство, обитают в параллельных мирах. И пересекаются даже не эти миры, а именно люди, да и то по недоразумению. Налицо взаимное непонимание и неприятие: Лернер I оскорбился, когда его заподозрили в том, что он взял интервью у Гельмана (текст, понятно, был мой), а мне приходится открещиваться от сочинений про, мягко говоря, неактуальное искусство в журнале "Работница".

Мне не пришло бы в голову включить любимое Леонидом Валентиновичем искусство в Художественный Процесс. Его искусство, на мой взгляд, мертвое, то есть энергии совершенно никакой не содержит, потому как подражательное или наивное (хотя в наивном иногда бывает даже слишком много энергии, но неочищенной, болезненной). Это искусство декоративно-прикладное по сути. Но популярное и коммерческое. Работы протеже Лернера Елены Черкасовой ("Библейские профили", галерея "Манеж") скупают десятками. "Ночная молитва", иллюстрации к псалмам и житиям пророков и святых - своего рода "наивизированные" иконы. Ничего нового, но публике нравится. И совершенно публику не интересует отсутствие движения, она не ощущает какого-то сознательного ухода в себя, когда искусство не открывает Нечто, а наоборот, замуровывает, подменяя реальный диалог начетничеством. Искусство в высшей степени социальное.

Впрочем, и актуальное искусство функционирует как будто одновременно в разных измерениях. И дело здесь не в моде, не в преходящих увлечениях телесностью и психоделией, а именно в параллельности происходящих процессов.

Реальный художественный процесс

Собственно актуального искусства с каждым днем становится все меньше и меньше: имитации, иронические игры и увлечение "стилем" вытесняют жесткие, отточенные в концептуальном смысле проекты. И тем приятнее исключения из этого правила: "Родина или Смерть" (Зверевский ЦСИ) и "В предчувствии катастроф" (группа "ZxZ", галерея "Спайдермаус").

Коллективная акция "Родина или смерть" (от Alberta до Zvetkova) - стройное высказывание на заданную тему. Разумеется, некоторые (особенно из признанных) художники привыкли говорить на понятном только им языке, умещаться в рамки они не хотят, поэтому цепочка интерпретаций иногда прерывается, однако общее настроение создать удалось. Ассоциации с заявленной темой у большинства авторов мрачноватые, в крайнем случае - загадочные. Есть и боеспособные кентавры, и бюргеры, готовые что-то защищать, и поющие сердца (не совсем, правда, понятно, о чем они поют). Родная землица на больничных носилках (могилой отдает), ужасающее тиканье метронома, психоделические матросики и т.д. Идеально непостижим и зловещ Макаревич: в его чемодане - русский пейзаж за разбитым стеклом, металлический герб с орлом и два фотоаппарата. С присущей ему многозначностью и проникновенностью Макаревич расширил тему, как бы между делом поразмышляв о предательстве и ностальгии. А в целом реальность здесь означает возможность бесконечного погружения в некое понятие, причем основной смысл и энергетическая ценность обнажаются именно во мгновенной реакции зрителя. Художественная реплика будто бы раскалывает реальность на кусочки-ассоциации.

Армянские художники Золян & Зулумян тоже имеют в виду реальность, однако предлагают не объяснение, а пророчество. Инсталляция включает непрерывно движущиеся через тоннели и завалы модели поездов и три телевизора, отражающиеся в зеркалах. Видеофильмы смонтированы из фрагментов хроники армянского землетрясения и железнодорожных съемок. Катастрофа подлинная и гипотетическая - своего рода отражение глобальных катаклизмов в природе и сознании. Постоянное напряжение и научно обоснованное ожидание грядущих кризисов сводит с ума. Ассоциации подменяют реальность. А кажущееся абстрактным искусство оказывается жизненным, закономерно приобретая социальность.

Условный художественный процесс

Реальные (или определяющие) процессы в современном искусстве, таким образом, ориентированы на объяснение актуальных понятий. Естественно, таких понятий существует великое множество, и они привлекают внимание широкого круга художников. Но в силу ряда причин (посредственное исполнение, неудачный угол зрения) некоторым проектам не удается тотчас интегрироваться в культурно определяющий процесс, они движутся параллельно основному пути, по краям, подчас принимая вид маргиналий.
Очередное прославление "русского Интернета" (Инна Драгунская, галерея "Дар") вылилось в фотографии надписей на стенах и заборах. С произвольным увеличением частей и "ироническим" акцентированием. Условность этого искусства вызвана отсутствием не то чтобы идеи, но, наверно, неспособностью эту идею прояснить и поместить в контекст.

Игра прославленных архитектуроведов и бумажных архитекторов под названием "Четверо в городах" (галерея "15м2": фотографии, слайды и видео о Венеции и Риме) представляет собой голый контекст, точнее - попытку таковой сотворить. Куратор г-н Левашов призывает на помощь Дюшана, Бойса и даже Синди Шерман, он намерен инициировать квазикультурологическое исследование на тему "дилетантизма профессионалов". Однако стремление концептуально (или хотя бы эстетически) обобщить "фрагменты индивидуального опыта" обернулось всего лишь презентацией замечательных по отдельности работ и умных текстов. Составленный из солистов квартет сыграл паузу, куда более продолжительную, чем в свое время Кейдж.

Но еще более неожиданные события происходят на самых отдаленных подступах Реального Художественного Процесса, там, где актуальность смыкается с масскультом. Георгий Острецов и Марина Обухова (галерея "Москоу Файн Арт") сочинили комиксы: Гоша - про стильных людей в масках и противогазах, Марина - про похождения Ренаты Литвиновой в обличье Фантомаса, революционерки, суперагента и ведьмы. Истории поучительные и нарисованы смешно. Вот только затрудняюсь сказать, назвал бы Леонид Валентинович эти комиксы искусством, достойным экспонирования в галерее. Он, думаю, человек в высшей степени принципиальный. Но ведь комиксы - тоже вариация на тему Реальности. Адептам этой Реальности Елена Черкасова может показаться автором скучноватых комиксов на тему Священной истории, а в чемодане Макаревича они увидят только картинку, герб и пару "мыльниц".