"Инициатива носит имя Нины..."
Константин Сергеев
bruch@cityline.ru
"Всем известно, что Нина Ананиашвили - суперзвезда конца двадцатого века, но, увы, далеко не всем желающим удается лично убедиться в этом".
(АиФ, 7 ноября 1997 г.)
Большой театр закрыл сезон 1998-1999. Закрыл если не триумфально, то очень достойно, с большим подъемом, вернув утраченную было веру в свой творческий потенциал, одарив и обнадежив успешными премьерами балетов Баланчина "Агон", "Симфония до мажор" и бережным возобновлением балета "Дон Кихот" Горского-Петипа. Столь выдающиеся достижения в столь короткий срок стали возможны стараниями двух человек, некогда партнеров по сцене Большого театра, - примы Нины Ананиашвили и художественного руководителя балета Большого театра Алексея Фадеечева. О его принципах и стиле руководства труппой мы еще будем подробно говорить в следующую среду в обзоре сезона. Этот материал посвящен феномену, имя которому - Нина Ананиашвили.
Известность Нины Ананиашвили не вызывает сомнений. Согласно энциклопедии "Российский балет", она является лауреаткой международных балетных конкурсов в Варне (1980), Москве (1981, 1985) - первая премия, Джексоне (США, 1986) - гран-при. "Независимая газета" пишет, что "Американский биографический институт, издающий справочник "Who is who", признал ее "женщиной 1997 года" "за выдающиеся заслуги в области классического искусства"1. Она - очевидный лидер, своей непрерывной энергичной деятельностью утверждающий славу российского балета. Все сколько-нибудь перспективные московские балетные проекты трех последних лет осуществлены Ниной и в ее антрепризе "Пост-модерн-театре". "Прелести маньеризма" и "Сны о Японии" молодого Алексея Ратманского, приглашенного Ананиашвили, сделали хореографу мировое имя, стали хитом гастрольной программы Большого театра в Петербурге и были вполне заслуженно отмечены национальной премией "Золотая Маска". Своими связями, обаянием, энергией она добилась переноса на сцену Большого балетов Джорджа Баланчина "Моцартиана", "Агон" и "Симфония до мажор", премьера которых оценивается прессой как триумфальный прорыв Большого театра в двадцать первый век. В газетах проекты Нины пользуются неизменно высокими оценками: "Эти балеты стали самыми яркими профессиональными проектами"... "Нина Ананиашвили... сумела договориться"... "Собственно, инициатором стала Нина Ананиашвили"... "На фоне кризиса идей и денег в отечественной хореографии - премьера. Пять ведущих солистов Большого театра и мужской кордебалет в проекте Нины Ананиашвили"... "Появление новинки инспирировала неутомимая триумфаторша Нина Ананиашвили"... "Инициатива носит имя Нины Ананиашвили..." - таков общий пафос высказываний ведущих балетных критиков Москвы.
Нина Ананиашвили лучше других знает, что такое жизнь артиста в условиях репертуарного голода. Она начинала при позднем Григоровиче, который сидел над своими артистами Цербером, никого никуда не пускал, премьер не ставил и танцевать тоже не давал. Получив свободу, она сполна воспользовалась открывшимися возможностями, став ведущей солисткой крупнейших театров мира - "Нью-Йорк Сити балле", Датского Королевского балета, Королевского балета Великобритании, постоянно выезжая на гастроли со своей антрепризой, выступая в Японии, Америке, Франции, Великобритании... Вопреки ожиданиям, она не покинула Большой, и здесь на ее плечах лежит весь классический репертуар театра - Жизель ("Жизель" А.Адана), Аврора ("Спящая Красавица" П.Чайковского), Раймонда ("Раймонда" К.Глазунова), Никия ("Баядерка" Л.Минкуса), Маша ("Щелкунчик"), Джульетта ("Ромео и Джульетта"), Солистка в "Снах о Японии", "Моцартиане" и "Симфонии до мажор"...
В интервью она настаивает: сейчас перед артистами открылись такие горизонты, о которых десять лет назад и мечтать нельзя было, поэтому грех ими не пользоваться, надо самосовершенствоваться, танцевать, гастролировать. Во всех своих проектах она занимает солистов Большого театра - Андрея Уварова, Юрия Клевцова, Сергея Филина, Дмитрия Гуданова, Инну Петрову, Марию Александрову, волею судеб лишенных полноценных премьер. Фактически, эти премьеры ставятся для них, и этот альтруизм Ананиашвили свидетельствует о многом. Она не устает повторять, что главное - это новые идеи. Она постоянно подчеркивает, что "нужно новое", - нужно в первую очередь публике, - а московская публика, по словам артистки, вдохновляет ее больше, чем какая-либо другая.
Парадоксальность ситуации заключается в том, что новые идеи, новизна не свойственны исполнительской манере Нины Ананиашвили, ее творческому началу. И этот парадокс отчетливо виден по последним премьерным выступлениям Ананиашвили на сцене.
В своей рецензии на возобновление "Жизели" обозреватель "Русского телеграфа" Павел Гершензон писал: "На пресс-конференции Жизели Нина Ананиашвили (первый состав) сообщила: "Как я сделала партию с Раисой Степановной Стручковой - так и осталось", что является чистой правдой"2. Не слишком согласуется с необходимостью искать новое. Возможно, это придирка, однако в последнее время Ананиашвили скорее предъявляла стандарт качества, нежели подлинные художественные открытия. Особенно это заметно в партиях, требующих не только выражения в танце своего душевного мира, своей внутренней природы, но и актерской игры - партиях Жизели и Китри. Партия Китри, последняя работа балерины, считается визитной карточкой московской балетной школы, где наши именитые балерины Екатерина Гельцер, Ольга Лепешинская, Майя Плисецкая, Екатерина Максимова электризовали демократическую общественность города зажигательностью или удалью, игривостью или властной широтой охвата, щекочущей нервы кокетливостью или же ликующей дерзостью. Чем-то своим. У нынешней властительницы первой сцены страны вся многомерность образа свелась к демонстрации безукоризненных па де ша, вращений и пируэтов, исполненных с большим старанием и точно в музыку. Тем самым старанием и умением, которые так спасают ее в чисто танцевальных "Моцартиане" и "Симфонии до мажор"
Нина Ананиашвили всегда славилась неплохой техникой и прекрасными внешними данными. У нее изящная, миниатюрная фигурка, черные волосы, трогательно поставленная головка, техника ее в общем надежна и стабильна. Она не "виртуозка" в принятом смысле этого слова и у нее нет "коронных" движений. Для эффектного исполнения туров она не обладает победительным напором и физической мощью, прыжок ее хорош, но не впечатляющ. Зато кружевная выделка и приятная округлость ее танцевального рисунка интересна всегда. Ананиашвили отлично скоординирована, сбалансирована, ее носок работает как надежная пружина. Все вместе позволяет ей танцевать чисто и ровно. Она гармонично сочленяет и сополагает движения в основных позах - arabesque, attitude, свободно одолевает вращения и прыжки, "вынимает" ноги на devеloppe, когда надо - быстро продвигается по сцене в allegro и замедляет его в adagio.
О танцевальном стиле Нины Ананиашвили можно с уверенностью сказать, что он есть. Балерина "лирико-романтического" плана, в своем танце Ананиашвили бежит крайностей. У нее не встретишь слишком резких движений и бурных проявлений темперамента. Этот танец не назовешь стремительным или, напротив, медлительным, элегическим или героическим. Правильнее всего было бы назвать его "уравновешенным". Нина Ананиашвили "изъясняется" односложными, нераспространенными "хореопредложениями", невозмутимо и гладко. Этот танец - то же, что школьное задание, выполненное одаренной ученицей, внимательной, но в целом индифферентной к особенностям предмета. "Физика" или "математика", Раймонда или Никия, - она ко всем партиям подходит одинаково старательно, так что они выходят хорошо сделанными и сравнительно одинаковыми.
О танце балерины критики пишут не очень охотно. Обычно это пара строчек общего характера, что-то вроде "классически ясный" или "жестко графичный" и неизменно - "профессиональный". Ярких определений и метафор почти нет, такие фразы как "в алом с золотым трико огненная и по либретто, и по танцу Нина Ананиашвили"3 редки даже у всегда внимательной и доброжелательной к артистам Майи Крыловой. В целом танец балерины скорее хвалят, но особенно не восторгаются, позволяя критиковать, осторожно, как бы между делом, но все же4...
Вырисовывается своеобразная парадигма облика общественного и сценического. Положа руку на сердце - большинство претензий в адрес балерины Нины Ананиашвили кажутся мне справедливыми. Как, впрочем, и комплиментов. Профессионализм - отличительное качество Нины на сцене и в жизни - чрезмерным не бывает, а люди, способные зажечься идеей, собрать деньги, срепетировать и показать миру спектакль с очевидной пользой для себя, для публики и для коллег всегда ценятся на вес золота. Нина Ананиашвили навряд ли порадует нас высокими художественными откровениями (хотя... чем черт не шутит?). Сейчас от нее и только от нее зависит, будут ли эти откровения (и какими будут?) у следующего поколения молодых танцоров. И это обязывает к взыскательности, справедливости и - благодарности.
Обсуждения
- Выскажите свое мнение в дискуссии!
Примечания:
1 НГ, 17 октября 1998 г.
2 РТ, 20 декабря 1997 г.
3 НГ, 14 января 1998 г.
4 "Профессионализм превалировал над непосредственностью актерской игры, особенно важной именно в этом балете ("Жизель" - С.К.) ("Театральная газета", февраль 1998 г.). "Не потому ли порой недоставало беглости, заостренности пуантам Нины Ананиашвили" (Виолетта Майниенце, "Культура", 22 января 1998 г.); "Нина Ананиашвили с трудом осилила связку из 16 фуэте" (Татьяна Кузнецова, "Коммерсантъ", 19 января 1999 г.) "Нина Ананиашвили и Андрей Уваров - самый звездный, но не самый подходящий дуэт для этого дерзкого импровизационного спектакля ("Дон Кихот" - С.К.). Упрекнуть их не в чем - техника на хорошем уровне" (там же, 29 июня 1999 г.). "Увы, Н.Ананиашвили почти слилась с вышколенным кордебалетом" (Светлана Ромина, "Общая газета" 8-14 октября 1998 г.). По иронии судьбы последний материал прошел вместе с очередным интервью балерины, взятом по случаю очередного её проекта. В анонсе уверенно говорилось, что "успех (Пост-модерн-театра - С.К. ) был предрешен участием Нины Ананиашвили".
