Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Сеть | Периодика | Литература | Кино | Выставки | Музыка | Театр | Образование | Оппозиция | Идеологии | Медиа: Россия | Юстиция и право | Политическая мысль
/ Обзоры / Кино < Вы здесь
Cinema-1: вначале была кровь
Дата публикации:  22 Августа 2000

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

К выходу на российские экраны новой авторской версии дебютного фильма братьев Коэнов "Просто кровь"

Blood simple: афишаНулевая точка есть у любой оси координат. Точка отсчета независимого кино последних пятнадцати лет долгое время была скрыта от глаз российского зрителя. Теперь пелена упадет с его глаз. Первый фильм родоначальников американского "параллельного" кино, братьев Джоэла и Итана Коэнов, выходит в новой авторской версии на экраны кинотеатров.

Изменения, внесенные в картину 15 лет спустя, носят непринципиальный характер. Чуть-чуть изменен аляповатый монтаж собственного изготовления братьев, тогда - начинающих радикалов, ныне - классиков. Чуть-чуть поменялся саундтрек. Звук, понятное дело, переписан в "долби". Пожалуй, вот и все. Нет, еще одно, самое важное: перед началом титров на экране на несколько минут появляется некий условный пожилой персонаж, добродушно повествующий из своего кресла-качалки об истории "выдающегося фильма". Вот в чем штука: не только необходимое обозначение дистанции между юными экспериментаторами и умудренными каннскими лауреатами, но и указатель вектора. "Просто кровь" - историческая веха, стартовая точка, то, с чего все начиналось.

А, собственно, начиналось что?

Например, карьера самых разносторонних и ярких талантов кинематографической Америки последних двух десятилетий. Нет, в самом деле, есть те, кто предпочитает Дэвида Линча или Джима Джармуша, но оба "культовых" режиссера так и не смогли в своих фильмах добиться идеального баланса между бескомпромиссностью подлинного художника и соблюдением интересов зрителя. А Коэны поняли раз и навсегда: зрителю должно быть смешно, страшно и интересно. А одурачить его при всем при том нетрудно. Постигнув эту истину, братья приступили к делу.

"Просто кровь" соответствует своему названию. История, в общем, тривиальна. Адюльтер, ревнивый муж, циничный частный сыщик, ряд недоразумений; в какой-то момент она неизбежно проливается - просто кровь. Просто смерть случается без залихватского блеска боевиков, кошмарных брызг фильмов-ужасов, трагического надрыва голливудских и европейских драм. Немного в духе французской "новой волны", если хоть какие-то аналогии уместны. История сама по себе не важна. Как, кстати, и вполне банальные персонажи, не отличающиеся сколь-нибудь яркой индивидуальностью. Абсолютным открытием стал угол зрения, способ видеть мир именно так. Пространство должно быть условным: Техас ("где жизнь не дает гарантий"), как и Россия ("где поплачешь, и все тебя будут жалеть"), остается пустым звуком, формой без подобия содержания. Как указание на место действия функционируют лишь пародийные ковбойские ботинки и широкополая шляпа, принадлежащие самым неуклюжим героям фильма.

Важна и стилистика. Ее главное свойство - скупость. Диалогов мало, каждое слово в них отточено до предела, чтобы казаться естественным, но не быть лишним (здесь и опровержение расхожего мнения о Коэнах как о мастерах слова в ущерб изображению; там, где этого требует стиль, - в "Большом Лебовском", к примеру, - их герои треплются напропалую, в иных случаях - молчат). Проста и картинка (и тем важнее ее сбалансированность, композиция, соотношения неброских цветов, света и тьмы), в которой происходит большая часть сцен фильма. Здесь и проявляются ярче всего те "ложные рифмы", элементы классической комедии положений (только черной), которые позже станут визитной карточкой жанра. Герои - простые, в основе своей неплохие парни - попадают в антураж "жестокого романса", криминальной драмы, обязанной иметь кровавую развязку. И ничего у этих бедолаг не выходит: ни убить, ни умереть, ни похоронить толком... И смех и грех; и смех все же - в первую очередь.

Фотография одной из главных героинь фильмаПерсонажи тривиальны, зато актеры не случайны: Джон Гетц, сыгравший бармена Рэя, в кино работал мало - зато именно он снялся в одной из главных ролей в культовом фильме ужасов Дэвида Кроненберга "Муха", а также его продолжении; эксперимент Коэнов по совмещению арт-хауз-идеи с жанровым кино (триллер) был закреплен в массовом сознании два года спустя именно в пугалке канадского интеллектуала. Дэн Хедайа - незадачливый соперник Рэя, владелец бара Марти - сыграл после "Просто крови" в ряде знаковых картин, среди которых "Подозреваемые лица" Брайана Зингера (и вновь, изысканное содержание в форме мафиозного боевика), "Умереть во имя" Гаса Ван Сента; из последних его работ - постмодерновая сказочка "Жизнь хуже обычной" Дэнни Бойла, автора "Trainspotting", а также "Чужой-4", превративший в поле для цитатных игр даже знаменитую инопланетную серию. Снимался Хедайа и в "Семейке Адамс", одновременно детской страшилке и остроумной пародии на американский образ мышления. Знакомая стилистика, не правда ли? Не говоря уже о том, что режиссер "Семейки" Барри Зонненфельд был оператором в "Просто крови", а в своем последнем фильме "Дикий, дикий Уэст" задействовал в числе прочих М. Эммета Уолша, детектива Визера из коэновского дебюта. А тот после "Крови" засветился во втором фильме братьев, "Воспитывая Аризону", а потом еще в одном пародийном "ужасе", "Зубастиках". Стоит сказать и об основной удаче Коэнов - главной героине, невинной и отрешенной Фрэнсис МакДорманд (Эбби), которая позже не только стала женой Джоэла, но и перевернула представления о женщине в американском кино, получив заслуженного "Оскара" за роль отмороженной беременной полицейской в "Фарго" тех же Коэнов. Так, между делом, братья заложили империю независимого кино.

Однако прежде всего они дали рождение самим себе. И тем самым раз и навсегда установили место независимого режиссера в Америке и - шире - в современной киноиндустрии. Необходимая уступка лежит в области жанра (с тех пор Линч, Джармуш, Хартли и Ван Сент снимают не просто фильмы, а "триллеры", "мелодрамы", "фильмы ужасов", "вестерны"...), к которому художник может отнестись с той или иной определенной им самим степенью серьезности. В этом и проявляется пресловутая независимость. Оппозиция "серьезный/несерьезный" - основной нерв всей фильмографии Коэнов. После нарочитого "серьезничанья" "Просто крови" (немедленно воспринятого публикой в качестве особо циничного издевательства), исследования на тему смерти, братья бросились в иную крайность - предельный идиотизм комедийной фантазии на тему рождения и жизни ("Воспитывая Аризону", 1987). Затем, к удивлению вконец обескураженных зрителей, снова игра всерьез - мафиозная сага, собравшая все штампы Брайана де Пальмы и Фрэнсиса Форда Копполы, "Перевал Миллера" (1990), год спустя после которой - каннский триумф, "Бартон Финк". Это главный фильм Коэнов: начатый как серьезная драма из жизни провинциального драматурга, по ходу сюжета он превращается в кафкиански абсурдный водоворот событий, гротескность которых рельефнее оттеняет ужас происходящего. Хохот публики в финале трансформируется в жалобные и недоуменные всхлипы. Экзистенциальная значимость истории начинающего сценариста, вынужденного работать над фильмом "про борцов", подтверждается выходом в метафизический астрал, на границу жизни и смерти, в финальных кадрах. Так Коэны показали, что смеются и плачут над самими собой.

А вот и братушки те самыеТа же закономерность наблюдалась и в остальных фильмах братьев. "Зиц-председатель", или "Подручный Хадсакера", явил собой стилизованную рождественскую сказку с призраками, а также втоптал в грязь псевдожанр "фильмов о большом бизнесе" ("Фирма" и т.д.). "Фарго" - возвращение к стилистике "Просто крови" (единственное и намеренное жанровое повторение Коэнов) - доказал провидческий талант Джоэла и Итана; теперь, после Тарантино и Линча, такой фильм мог получить семь номинаций на "Оскара", чему не помешал каннский приз за режиссуру. Одуряюще смешной "Большой Лебовский" был в то же время и печальным, ностальгическим анализом нового "потерянного поколения" - шестидесятников. В последнем опусе, "Где ты, брат мой" (название - без лишних комментариев), игре на тему "мюзикла" и сюжет "Одиссеи", Коэны окончательно присвоили себе статус Гомеров - абсолютных художников, властителей жанров и стилей. Канонизация прошла успешно.

И напоследок - о самом главном. Еще до "Просто крови" начали свои карьеры другие независимые режиссеры, но клапан кислорода для них открыли именно Коэны. До "Просто крови" Линч мог экспериментировать с зазеркальными призраками в "Голове-ластике", уэллсовским сентиментализмом в "Человеке-слоне" или фантастической эпикой в "Дюне" - но только после он мог снять "Синий бархат", "Дикие сердцем" и "Твин Пикс". "Отпуск без конца" и "Страннее, чем рай" Джармуша могли появиться до "Просто крови", "Таинственный поезд" и "Мертвец" - только после.

Коэны построили своим дебютом целый мир, в котором поселились герои американского независимого кино. Предсказано все, вплоть до мелочей: вентилятор как образ ада и близкой смерти (см. "Твин Пикс"), ковбойские прибамбасы как признак беззащитности персонажа (см. "Дикие сердцем" и "Мертвец"), переговорное устройство как знак извечной дистанции между одним человеком и другим (см. "Криминальное чтиво" и "Шоссе в никуда"), невозможность спрятать труп и скрыть смерть ("Умереть во имя" и британская, но американская по духу "Неглубокая могила") - перечислять можно до бесконечности.

А вот еще один герой фильма. Полный отморозок, прямо скажем!Братья не только создали вселенную, но и населили ее первыми обитателями. Герои "Просто крови", как говорилось выше, не особо умны или круты. Это просто люди, не лучше и не хуже других, вынужденные участвовать в странном спектакле. Дистанция между авторской интонацией и диктатом жанра становится явной именно здесь: в трогательном и безнадежном стремлении персонажей вести себя естественно в неестественных обстоятельствах. Сюжет интригует и смешит нас, герои заставляют сопереживать даже самым нелепым его поворотам. Кстати, в частности, этому же качеству обязаны своим обаянием в остальном холодные и выверенные фильмы еще одного ученика Коэнов, Квентина Тарантино. Замочив нескольких ребят, Винсент Вега (Траволта) искренне возмущается тому, то какой-то мерзавец поцарапал его новенькую машину гвоздем. И сами киллеры превращаются перед лицом высшего порядка в образе мистера Вулфа в провинившихся школьников. Потому что в жилах каждого из них течет та самая, проливаемая киношниками без сожаления десятками литров, кровь.

Хлебцы, выскочившие из тостера, или неудачный поворот машины - случайный выстрел, еще одна нелепая смерть. Братья милосерднее Тарантино: спотыкаясь о брошенный револьвер, бармен Рэй "стреляет", ни в кого не попадая. Однако гибель всех участников трагедии (комедии?) предопределена. Кровь - та самая нулевая точка в каждой истории, тот не разлагаемый на более мелкие частицы изначальный элемент, из которого и получается кино. Кровь - символ ненатуральности любого фильма и уязвимости любого человека: героя этого фильма, его постановщика или зрителя. Кровь - первый и последний, главный элемент. Простая кровь, вновь изобретенная братьями Коэнами.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Антон Долин, Cinema-1: новости коллекционного видео /21.08/
Антон Долин, Cinema-1: что и где смотреть /21.08/
Андрей Мадисон, Жан-Люк Годар убит /18.09/
Российским кинопрокатом: в московском "Музее кино" идет очередная ретроспектива и опять его старых фильмов. Плюс некоторые соображения о политике, этике и эстетике, благодаря которым Годар и оказывается невозможен.
предыдущая в начало следующая
Антон Долин
Антон
ДОЛИН
Кинообозреватель "Ежедневной газеты"
dolin@gzt.ru
URL

Поиск
 
 искать:

архив колонки:


Арт-хаус-линия 'Другое кино'
Эхо Каннского фестиваля-2000
Arthouse.ru




Рассылка раздела 'Кино' на Subscribe.ru