• Десять фильмов недели: 26 марта - 1 апреля

К выходу на экраны фильмов "В отрыв!", "Траффик" и "Реквием по мечте"

Почти одновременно (два - в течение одних суток, еще один - через пару недель) выходят в прокат три фильма, посвященных одной теме: наркотикам и наркомании. В каждом случае декларируется особый статус наркотика - "нечто большее, чем просто снадобье для искусственной стимуляции". Три принципиально разных подхода, как ни странно, складываются во вполне цельную картину, зрителю предлагается рассмотреть на трех уровнях явление - знакомо оно ему или нет - и сделать свои выводы.

Стиль

Британско-ирландский "В отрыв!" (в оригинале фильм называется Human Traffic - увы, в русском переводе сходство названий не удалось обыграть столь явным образом) поставлен режиссером из Уэльса Джастином Керригэном по мотивам собственного жизненного опыта; человек он молодой, погруженный с головой в клубную наркотически-музыкальную субкультуру и стремящийся перенести ее на экран. Получается это у него вполне удачно, местами даже лихо. В центре фильма пятеро персонажей: симпатяга-блондин Джип, погруженный в "сексуальную паранойю" (он уверен, что наркотики провоцируют раннюю импотенцию); его знакомая, независимая Лулу (переживает измены очередного бой-фрэнда); чернокожий торговец винилами, весельчак Куп (подозревает в изменах свою подружку Нину); сама Нина (страдающая на своей работе в "Макдоналдсе") и Мофф, добытчик вожделенных таблеток, хороший товарищ (бесконечные проблемы с родителями, пропагандирующими здоровый образ жизни). Пятеро друзей ждут лишь одного - вечера пятницы, когда можно будет встретиться и закатиться в клуб, чтобы вернуться к обычной жизни лишь к понедельнику. "В отрыв!" - рассказ о двух с половиной сутках выходных. Прямолинейность рассказа - сначала было это, а потом вон то - скрашена разнообразием использованных киноязыков, из которых главный - вынесенный на щит Ирвином Уэлшем и Дэнни Бойлом (Trainspotting). Клиповый монтаж, постоянно звучащая хауз-музыка, рапид и "скрэтчевая" перемотка кадра туда-сюда, закадровый комментарий и непритязательный молодежный юмор делают фильм типичным произведением конца 90-х. Вопрос в одном - зачем было снимать еще один фильм про это?

Про это - в смысле, про поколение Х или Y, или как там его еще называют. Как сказано еще в первоисточнике, смысл которого впоследствии искажался не раз, проблема и заключается в том, что "новое потерянное поколение" вынуждено идти работать в офисы, подчиняться "макрабству" или торговать джинсами в супермаркетах, мечтая о личной свободе лишь по ночам да по выходным. В этих условиях, и в самом деле, наркотики превращаются в единственно возможный ключ к дверям свободы. О'кей, пусть так. Возможны, казалось бы, лишь два художественно-публицистических подхода к разговору о наркотиках: представлять их в виде пропасти, куда не может не ринуться закопанный с головой в отвратительно банальный быт подросток (тот же трагический Trainspotting), или представлять наркотик как метод творческой стимуляции в том же скучном и принадлежащем взрослым мире (см. битническую литературу). Керригэн предлагает третий вариант, в котором будничной и скучной практикой становятся сами наркотики. Точнее, не будничной, а "выходной": субботы и воскресенья бывают в жизни чуть реже, чем будни, но и они неотвратимо наступают несколько раз в месяц.

В этом фильме никто не умирает от ломки (или от пуль злобных полисменов), все идет своим чередом, у Джипа с Лулу завязывается роман, а Мофф находит компаньона, с которым всю ночь обсуждает, почему поголовно все герои "Звездных войн" обдолбаны в пыль, а зрители этого не замечают. Другими словами, перед нами - часть обычной жизни средних представителей британской молодежи. Посмотреть на нее в течение полутора часов забавно, делать выводы не рекомендуется. Наркотики здесь - рутина или, говоря мягче, стиль жизни, воспринятый сознательно и без излишних эмоций. Джастин Керригэн утверждает: хватит делать проблему из ничего, умейте оценить чужой стиль (или посмотреть со стороны на свой собственный) и оставьте пафос кому-нибудь другому.

Система

"Траффик" Стивена Содерберга стал одним из самых значимых кинособытий года в США - можно как минимум утверждать, что лишь к этому фильму из всех оскаровских финалистов нужно отнестись всерьез (что академики, впрочем, и сделали - пять "Оскаров" режиссеру и четыре фильму). "Траффик" снят по мотивам телесериала, что симптоматично: документальная телеинтонация осталась в основе рассказанных Содербергом историй - их в фильме три - при том, что язык, которым эти истории рассказаны, полностью принадлежит кино. Очевидно, именно это вполне оригинальное сочетание заставило академиков премировать фильм за адаптированный сценарий и режиссуру. Лучшим фильмом года на "Оскарах" "Траффик" стать не мог - иначе жюри было бы обвинено в излишней политкорректности и следовании жесткому курсу нового президента. Кстати, подобное обвинение было бы напрасным, поскольку Содерберг (пробовавший в жизни, как он заявил в Берлине, практически все наркотики) держит на протяжении всего фильма нарочито нейтральную интонацию. Если "В отрыв!" показывает жизнь наркомана изнутри, призывая не демонизировать экстази, то "Траффик" демонстрирует систему снаружи, никого конкретно не обличая, но стремясь показать, как увязаны друг с другом торговцы, потребители, политики и налогоплательщики.

Там наркотики - стиль существования, здесь - основополагающая микросхема огромной государственной (временами межгосударственной) системы. Содерберг блестяще это демонстрирует, строя свой фильм исключительно на единстве темы и, при этом перемежая эпизоды одной новеллы эпизодами другой, создавая цельную ткань рассказа об одном явлении. При этом персонажи трех новелл друг с другом не знакомы и, более того, все три истории развиваются в совершенно различных эстетических пространствах. Вашингтонская, о судье Уэйкфилде (Майкл Дуглас), который был призван сражаться с наркотиками на территории всего государства, а затем узнал, что его дочь - наркоманка, решена в контрастных четких тонах, напоминающих о The Limey (в русском переводе - "Англичанин") того же режиссера.

Стереотипное амплуа Дугласа, по жизни - юриста или бизнесмена, не раздражает, так же как и скачки из кабинетов Белого дома в трущобы наркодельцов, по которым блуждает единственная дочка героя и он сам вслед за ней. Просто в соответствии с принципом контрастности авторы фильма показывают лицевую сторону и изнанку, каждая из которых перестает выглядеть столь однозначной в свете другой. Пересмотру подвергается краеугольный камень голливудского проблемного кино: априорное отрицание тех минусов, которых на экране не видно. Потому Дуглас-Уэйкфилд и судья, что вынужден балансировать на грани личного и общественного, чтобы рассудить и определить, кто виноват. Тем интереснее окончательный вердикт: вместо того, чтобы припечатать коварных и корыстолюбивых политиков (ладно уж, привычный зритель и сам понимает, что виноваты они, а не черные наркоторговцы), непримиримый судья просто уходит со своей должности, предпочитая высокой должности место в зале провинциального Общества анонимных алкоголиков.

Наркотики в "Траффике" - не обладающее качествами само по себе мерило человеческих качеств, основной элемент строения общества. Во второй, калифорнийской, истории, решенной в перенасыщенных, чрезмерных, как во сне, цветах, Кэтрин Зэта-Джонс играет беременную жену-красавицу крупного дельца, которого внезапно арестовали за распространение наркотиков. Героиня пытается обратиться к адвокату и другу мужа (Дэннис Куэйд) за помощью, но тот разводит руками. Тогда она решает взять дела в свои руки и нанимает убийцу для уничтожения единственного свидетеля обвинения. Содерберг продолжает взвешивать правоту обеих сторон, попеременно показывая заплаканную красавицу с животом и маленьким сынишкой рядом и дураковатого простака-наркодилера, которого охраняют два таких же простака-полицейских. В итоге, решительная Хелена добивается своего, и один из полицейских врывается в ее усадьбу... Чтобы отомстить за погибшего по ходу дела напарника? Отнюдь. Чтобы в суматохе приклеить "жучок" к двуспальной кровати счастливых супругов. Колесо Фортуны продолжает вращаться, а вращают его поневоле все, кому хочется жить.

Третий сюжет, мексиканский, самый выразительный, решен в черно-желтом пустынном стиле. Невероятный успех главного героя этой истории, полицейского Хавьера Родригеса в исполнении Бенисио дель Торо ("Оскар" за мужскую роль второго плана, приз за мужскую роль в Берлине, награды Ассоциации кинокритиков США, Национальных кинокритиков США, Гильдии актеров США), легко объясним. Обаяние симпатичного красавчика (латинского аналога нашего Сергея Бодрова-младшего) в контексте жесткой и местами страшноватой истории наркоторговли на выжженной мексиканской земле, где доверять нельзя никому и где ради золотой мечты - освещенных американскими фонарями детских площадок для бейсбола - Родригесу приходится предать единственного друга, производит на зрителя магнетический эффект, заставляя наконец задуматься: "А стоит ли оно того?" Как и в "Эрин Брокович", при помощи точно рассчитанного, не технологичного, а идейного монтажа (приз за монтаж - самый заслуженный из "Оскаров" фильма) режиссер ненавязчиво подводит наблюдателя к надоевшему "общественному" вопросу - будь то экология или наркотики, - заставляя решить его для себя, без однозначного импульса со стороны экрана. Содерберг говорит: имейте в виду, вы тоже часть этой системы.

Символ

Фильм, о котором я уже писал, "Реквием по мечте" одного из самых талантливых режиссеров из новейшего поколения американских независимых Дэррена Аронофски, не входит ни в обойму фестивальных картин второго звена (как "В отрыв!"), ни проблемных серьезных фильмов (как "Траффик"), он не подойдет ни молодым экстремалам (для них фильм слишком дидактичен), ни серьезным взрослым киноманам (для них он чересчур молодежен). Однако именно эта картина, поставленная по модному роману Хьюберта Селби, возводит наркотики на уровень универсального символа. Вот и объяснение того, почему люди, никогда не сталкивавшиеся с наркотиками в жизни, снимают фильмы о них или, как минимум, такие фильмы смотрят. Наркотики "Реквиема" - фальшивая индульгенция, дорога к придуманной человеком и потому обманчивой мечте. Аронофски в компании с "Кронос-Квартетом" (минималистская, сочетающая пронзительные скрипичные пассажи с электронно-депрессивной ритмической основой музыка - одна из самых сильных сторон картины) поет отходную молитву всем человеческим грезам, безжалостно хороня их в холодном пепле облеченного в красивые и пугающе брутальные образы скептицизма.

Сара Голдфарб (едва ли не лучшая роль знаменитой Эллен Берстин, заслуженно номинированной на "Оскара" и незаслуженно проигнорированной), мать-одиночка, живущая в общаге для пенсионеров, расплачивается не за наркоманию (до поры до времени она даже не знает, что принимает не простые таблетки для похудания), а за пустые надежды на блестящее будущее, выраженные в постоянном смотрении агрессивных телешоу и стремлении туда попасть. Расплата жестока - тяжкое безумие и лоботомия в местной больничке. Ее сын и его красавица-подружка платят не за героин, а за попытку контролировать окружающую реальность (для него - спекулировать наркотой, для нее - отложить деньги на собственный магазинчик), за иллюзии. Ему суждена тюрьма, гангрена и операция по удалению руки, ей - участие в диких оргиях за пригоршню долларов. Так, с одной стороны, режиссер показывает, что наркотиком может стать что угодно и в первую очередь ложные представления о чем-либо, а с другой - жестоко карает тех, кто решается этим представлениям поддаться. Аронофски твердит: наркотик - это твоя мечта о лучшем, которая будет стоить тебе дорого.

В этом смысле наркоманы - мы все. Что, впрочем, не указывает на бесполезность лечения.