К выходу на экран фильмов "Человек, который плакал" и "Осень в Нью-Йорке"

Впервые недоверие к фильмам, сделанным женщинами, у меня проснулось сравнительно недавно - меньше двух лет тому назад, при просмотре "Романса Х" Катрин Брейя. До того я свято верил в равенство полов, в том числе творческое, а способность женщин к режиссуре в кино в моем представлении была подкреплена примером Киры Муратовой - ну что тут возразить, правда ведь режиссер высшего класса, каких мало! И тут - "Романс"... Забавно даже то, что слово это немедленно ассоциируется у русскоговорящего с чем-то женским, хотя в оригинале оно этих значений начисто лишено: Романс - просто Роман, в том или ином виде, а лирическое пение под гитару о жестоких страстях тут ни при чем. Учуяв едва заметный, но тем более раздражающий, дух сентиментальности, перерастающей в пошлость, и феминистские нотки, и постоянную постель с совершенно излишней претензией на философические обобщения... я был вынужден признать, что объяснить это все можно только одним образом: фильм сделан женщиной. Дело, конечно, не в феминизме и не в героине-женщине; например, абсолютно "мужской" и суровый фильм дочери лучшего иранского режиссера Мохсена Махмальбафа, Самиры, "Черная доска", удостоенный награды жюри в Каннах, был чем-то схожим. Много пафоса, мало поэзии, никуда не годные обобщения при недурном образно-изобразительном ряде. Впрочем, окончательно эмоции и мысли по поводу кино, сделанного женщинами, у меня оформились после просмотра в течении краткого промежутка времени сразу двух женских фильмов: "Человека, который плакал" Салли Поттер и "Осени в Нью-Йорке" Джоан Чен. Сразу оговорюсь: ни первый, ни тем более второй фильм нельзя назвать неудачным, хотя почему-то непроизвольное чувство раздражения у зрителя-мужчины вызывает каждый из них.

"Человек, который плакал" - новая работа прославившей свое имя экранизацией эстетского романа Вирджинии Вульф "Орландо" Салли Поттер. В той картине Поттер нашла выигрышную интонацию именно благодаря соблюдению тонкого баланса между мужским и женским - как все помнят, герой романа - гермафродит, однако здесь режиссер полностью отдалась всем творческим инстинктам, присущим прекрасному полу. Перед нами не только и не просто история женщины, начиненная всеми необходимыми атрибутами (любовь, предательство, карьера, бегство, поиски), а целая концентрическая вселенная, вращающаяся вокруг неподвижного ядра - главной героини. Женская склонность к очистительным слезам (единственно возможной реакции на катаклизмы новейшей истории) здесь передается и мужчинам, однако смысл названия, скорее, стоит трактовать расширительно. Человек, который плачет, это не конкретный персонаж - это глобальный образ, целое мировоззрение в одном словосочетании. Например, плачущий человек - это зритель, поскольку если он не растрогается и не заплачет, наблюдая за душераздирающей историей молчаливой Сьюзи, то ему придется зевать от скуки - уж больно предсказуем сюжет и однообразны диалоги.

В "Человеке, который плакал" собрано большинство штампов, свойственных сентиментально-эпическому жанру в кино. Еврейская семья рассталась из-за начавшихся погромов, отец эмигрировал в Америку, а дочка попала к чужим людям в Англию. Потом она выросла и решила отправиться в Париж - петь и танцевать в кабаре. Там познакомилась с местной красоткой и любимицей, блондинкой Лолой (главная героиня, разумеется, брюнетка), потом нашла настоящую работу, встретила любовь всей жизни, тут началась война, пришлось расстаться и бежать в Америку, чтобы там, наконец, встретить отца. Вообще-то пересказывать сюжеты - преступление, но не в этом случае, когда следующий ход угадывается без труда, да и без интереса. Небогат и идейный строй картины: история изгоя, который обязательно в результате найдет родственную душу и обретет счастье. Единственным плюсом фильма кажутся актеры, но и здесь зрителя поджидает засада: практически каждый из них - катастрофически не на своем месте. Олег Янковский почему-то играет еврея-ортодокса, да еще и лучшего певца всей деревни, и это у нашего зрителя может вызвать только смех. Умиленное хихиканье перерастает в откровенное раздражение, когда появляется Кейт Бланшетт, которой на роду написано играть героинь Генри Джеймса или английских аристократок... здесь она балерина из Кировского, кажется, театра, бежавшая в Париж и ставшая там дамой полусвета. Произносимые ей русские слова и глубокомысленные рассуждения о холодной и голодной Москве навевают меланхолию. Чувства мешаются друг с другом и при появлении играющего еврейского директора оперного театра в исполнении как правило аутичного актера Линча и Вендерса, Гарри Дин Стэнтона, призванного здесь выступить в амплуа мудрого и доброго дядюшки. Но зрителя поджидает еще один сюрприз: любимец братьев Коэнов, по жизни противный еврей или испанец Джон Туртурро, только что блиставший в крайне смешном кантри-мюзикле "О, где же ты, брат?", неожиданно выходит на сцену в гриме примерно Лоэнгрина и, взмахнув рукой, поет нечто голосом оперного тенора. Публика так смеется, что главный трагический поворот сюжета (красавец-итальянец оказывается другом фашистов) пропускает мимо ушей и глаз.

Нелепиц в фильме Салли Поттер полным-полно, но не в этом дело. Дело в том, что ее саму, похоже, крайне мало интересуют судьбы европейского еврейства. "Человек, который плакал" снимался с другой целью: вновь свести друг с другом двух нетривиальных актеров, составив одну из лучших пар американского кино: Кристина Риччи и Джонни Депп. Увы, и здесь Поттер неоригинальна - Риччи и Депп встречаются уже в третий раз, после "Страха и ненависти в Лас-Вегасе" (режиссер Терри Гиллиам, мужчина) и "Сонной лощины" (Тим Бартон, аналогично). Но разве это важно... Риччи, вечная звезда семейки Адамс, вневозрастной ребенок, сияет выпуклыми глазами и поджимает пухлые губы. Окончательно превратившийся в цыгана Джонни Депп соблазняет ее, гарцуя по ночному Парижу на белом коне. Здесь неестественность ситуации уже никого не смущает. Потому что Риччи и Деппу, то есть Сьюзи и Чезару, друг с другом хорошо, вместе они смотрятся - высший класс, и зритель это чувствует. Уж к чему - к чему, а к счастливой любви - даже с несчастным концом - женщины восприимчивы. И это дает в остальном курьезному фильму право на жизнь.

Картина Джоан Чен "Осень в Нью-Йорке" - вторая режиссерская работа прославленной героини "Твин Пикса" и первая в Голливуде. И это работа не в пример более удачная, чем в случае заслуженной Поттер, в первую очередь потому, что то, к чему в результате Поттер приходит через горнило исторических страстей, Чен имеет в виду с самого начала. Гармоничная пара "Осени" - стареющий ловелас, красавец-ресторатор Ричард Гир и юная дизайнерша, двадцатилетняя Вайнона Райдер. Ну, тут и вовсе не имеет смысла упоминать, как зовут героев Гира и Райдер в фильме, поскольку их вымышленные имена решительно никто не запомнит. Есть просто Он и Она, а между ними - история, старая, как мир. Он не любит связывать себя какими-либо узами, она готова с этим смириться, поскольку она тяжело больна и скоро умрет. Он узнает об этом и понимает, что влюбился всерьез. Кончается все так же невесело, как в "Истории любви", которая остается главным сюжетным прообразом "Осени", и именно так, как должна заканчиваться хрестоматийная мелодрама: печально, но с оттенком чего-то (черт знает чего) светлого.

Однако - вот странная штука - здесь чисто женское творческое начало сослужило Чен хорошую службу. Любовь была сюжетной сверхзадачей - любовь удалась. Здесь нет даже попыток выстроить вокруг героев самоценный мир, полный второстепенных персонажей; они есть, но каждый из них - лишь отражение происходящей в центре истории. Ее бабушка - напоминание о Его беспутной молодости, Его подруга - живой укор прошлого, Его брошенная взрослая, да еще и беременная дочь - взгляд в будущее. И Гир, и Райдер - носители цельных экранных образов, сложившихся за много предыдущих фильмов, и им как бы незачем любить друг друга. И как раз поэтому их любовь выглядит натурально: ни системы контрастов, ни неожиданных сходств Джоан Чен не выстраивает, а просто рассказывает историю чувства, которое нельзя объяснить рационально. А в этом - иррациональном - женщины бывают сильнее мужчин.

Поэтому под властью столь удачно придуманной и показанной любви меняется окружающее пространство, создающее ту самую вынесенную в заглавие Осень в Нью-Йорке. Листья облетают с деревьев, в пустынных стеклах витрин видны случайные отражения, улицы пустеют по ночам, мимо небоскребов снуют вечно занятые люди с дипломатами, неспешно течет вода под мостом, шелестит веслами лодка. Пространство любви - ощущение и настроение, то, что далось такими титаническими усилиями Вонгу Кар-Ваю в его последнем фильме, дается Чен (не случайно тоже азиатке) без видимого труда. Задача, конечно, попроще, да и жанр, что скрывать, банален до безобразия. Зато эмоции - то, за чем и ходит в кино большая половина человечества, - в полном порядке.

А оставшейся, меньшей, половине останется лишь понимающе вздохнуть и попытаться не хрустеть в темноте поп-корном слишком громко, чтобы не спугнуть всхлипывающую соседку. Все-таки женщина.