Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Сеть | Периодика | Литература | Кино | Выставки | Музыка | Театр | Образование | Оппозиция | Идеологии | Медиа: Россия | Юстиция и право | Политическая мысль
/ Обзоры / Кино < Вы здесь
Cinema-42: Правила боя и бои без правил
Дата публикации:  13 Июня 2001

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

К российским премьерам американских фильмов "Сквозные ранения" и "Искусство войны"

У слова "боевик" со словом "бой" общий корень, и это, понятное дело, не случайно. Боевик - фильм, в котором дерутся. Ну, еще стреляют, убегают друг от друга... Однако в последнее время значение понятия и жанра "боевик" активно переосмысляется, и происходящие мутации можно исследовать на примере двух выходящих в российский прокат блокбастеров: "Искусство войны" и "Сквозные ранения".

Бой

В представлении рядовых (особенно молодых) американских зрителей герой когда-то кассовых и популярных боевиков, "Нико" Стивен Сигал, давным-давно сдан в утиль. "Сквозные ранения" - попытка вернуть Сигала, с точки зрения коммерции - удавшаяся: режиссер Анджей Бартковяк прославился модным боевиком "Ромео должен умереть", и его новый проект изначально вызывал интерес, а участие рядом с Сигалом сыгравшего второстепенную роль в "Ромео" рэппера DMX обеспечило фильму интерес со стороны молодежи. Отсюда - огромные сборы в первый уик-энд проката, в дальнейшем пошедшие на убыль, и противоречивая реакция публики: с одной стороны, вроде бы, старичок Сигал выступил в неожиданном для своего обычного амплуа проекте, с другой - именно поэтому проект не удался.

Все фильмы последних лет с участием актеров, подобных Сигалу, строятся по сходной модели. Перед зрителем предстает современный динамичный мир, полный зла и пороков, которые способен преодолеть лишь хранитель традиционных ценностей: тот или иной пожилой костолом. Очень удачно эта модель была воплощена в "Терминаторе-2", где в прошлом убийца и злодей робот Шварценеггер предстает перед лицом нового высокотехнологического терминатора едва ли не ангелом домашнего очага, добросердечным Железным Дровосеком, другом беззащитных детей и женщин. Когда-то они были сверхчеловеками. Универсальный солдат Ван Дамм, супер-спецназовец Сталлоне, с мощью которых не может сравниться никакая, даже самая профессиональная армия; лесной бог Шварц, способный практически голыми руками изничтожить инопланетного хищника (тот, бедняга, не подозревает, что наши хищники в хаки куда хищнее и опаснее), невозмутимый повар Сигал, которому нипочем любой террорист. Теперь они - трогательные старики, воплощение патриархальных ценностей, и в слабости их сила. Об этом рассказывал один из последних относительно удачных фильмов с участием Сталлоне - "Полицейские", где одинокий полисмен противостоял целой системе продажных копов. Этот сюжет беззастенчиво "позаимствован" удачливым компилятором Бартковяком в "Сквозных ранениях". Разумеется, в роли честного одиночки - тот самый Сигал.

Бартковяк знает, как сделать фильм модным, хотя собственных открытий в его картинах нет. Саундтрек основан на "черной" музыке - хип-хоп и соул звучат за кадром постоянно. Умелое сочетание убыстренных, ловко смонтированных "экшн-сцен" с чуть замедленными стильными проходами камеры по ночным мирам подпольных клубов и пустынным улицам делает свое дело. Серебристые машины, веб-камеры, вмонтированные в лацкан пиджака, темные очки и бородки клинышком... явно наслаждаясь этим неестественным миром, Бартковяк превращает его в средоточие зла. Подпольная, темная сторона бытия зримо выражается в образах чернокожих, которые во всем разнообразии заполняют уже второй фильм "белого" Бартковяка. Разумеется, образ "черного как темного" оказывается обманчивым (кино-то голливудское), и выясняется, что стильный герой рэппера DMX-а, Ллойд Латрейл, на самом-то деле давно собирает на продажных лицемеров-полицейских компромат, чтобы вызволить из-за решетки своего невинно посаженного брата.

Все это - и чисто киношные "примочки", модный стиль, и интрига - вполне симпатично и уместно. Неуместен и малосимпатичен лишь главный герой фильма, на котором Бартковяк намеренно концентрирует внимание зрителя: сам Стивен Сигал... так и подмывает назвать его, по опыту владельцев видеосалонов ранней перестроечной поры, "Нико", хотя здесь его зовут Уоррен Бойд. Сигал всегда останется очередным Нико, поскольку он удручающе одинаков во всех фильмах и ролях. Порой создается впечатление, что не только к буддистским монахам Сигал ходил ежедневно в течение года, умоляя взять его в ученики, но и к голливудским продюсерам, пока не осточертел до такой степени, что его впустили: "фиг с тобой, будешь супергероем". И стал супергероем. Человека со столь одинаковым - не только во всех ролях, но и в любых сюжетных коллизиях - выражением лица вообще трудно считать актером, даже специфического жанра (хотя Сигал благодаря этому хотя бы узнаваем - вот черты лица Ван Дамма в толпе не отличит от остальных даже самый ярый его поклонник). Итак, Стивен Сигал, воплощение классической былой твердокаменности, несгибаемости и силы - как духовной, так и телесной - в центре фильма, который подается в качестве "модного". В результате - перед нами очевидный парадокс, который режиссеру так и не удается разрешить.

Хитрый компьютерный гений Латрейл уже придумал, как обмануть скрытных злодеев, и вполне мог бы обойтись без здоровяка Бойда. Однако узнав о желании того самостоятельно разделаться с бывшими коллегами, чернокожий миллионер покорно склоняет голову, выдавая неожиданному напарнику деньги и машину. Бойд постоянно ломится в открытые двери, оставляя за собой горы ненужных жертв - в том числе, например, влюбленную в него начальницу, неизвестно зачем вызванную на ночное свидание под пулями бандитов. Подразумевается, что Стивен Сигал обладает такой неистребимой и обаятельной харизмой, что само лишь его появление должно вызывать у зрителя, режиссера и остальных персонажей одно чувство - восторг, смешанный с ужасом - у тех, кто нечист на руку, и счастьем подчинения - у остальных. Однако в реальности в мире современном, который стремится живописать Бартковяк, Сигал априори выглядит чудовищным анахронизмом, вроде ожившего динозаврьего скелета, разгуливающего по улицам Нью-Йорка.

Проблема же вовсе не в том, что Сигал плохой актер - мало ли бездарей наслаждается в Голливуде наших дней славой кинозвезд! Проблема в том, что боевик, где, как в "Брате-2", "у кого правда - у того и сила" (обратное также верно), в сегодняшнем контексте выглядит комичным и устаревшим, а сам силач, который при помощи несгибаемых кулаков, напрягая массивную челюсть, уничтожает обладающих сверхсовременным арсеналом врагов, - неправдоподобным. И зритель, вволю насмеявшись над уморительными приемами супермена с трагической физиономией и пережив травму от потери зря потраченных на билет денег, навсегда уверяется, что "сила есть - ума не надо".

Правила

Обратный тезис справедлив в отношении "Искусства войны" Кристиана Дюгея. Не случайно в качестве заглавия используется титул древнекитайского трактата, повествовавшего в большей степени не о боевых приемах, а о военных хитростях и стратегии. Правила позиционной войны, новое обличие невидимого, виртуального "железного занавеса", - в центре внимания этого в высшей степени тонкого и остроумного фильма. Его герой - человек-невидимка, самый секретный на свете шпион, поскольку работает не на спецслужбы, а на ООН, которая в случае разоблачения никогда не признает, что использует подобные методы. А методы... ну, например, шантажировать министра обороны связями с малолетними школьницами, чтобы возобновить мирные переговоры Северной и Южной Кореи. Соответственно подобран и исполнитель главной роли - самый незаметный чернокожий актер, Уэсли Снайпс, лауреат награды Венецианского фестиваля, герой "Блэйда" и одного из фильмов-прототипов "Искусства войны", "Восходящего солнца": не случайно на вопрос "Кто ты?" Снайпс отвечает: "Эдди Мэрфи - что, не узнал?" - таким образом издеваясь над клишированным образом черного актера в Голливуде. Взять Мерфи на главную роль было бы ходом в стиле Бартковяка, а человек-тень Снайпс стал закономерным героем "Искусства войны".

По правилам фильма-заговора (ближайший, хотя значительно более плоский, аналог - "Враг государства") агент Шоу попадает в сети, подобные собственным, и благодаря счастливой случайности и профессионализму ускользает, оказываясь одновременно вне закона и перед необходимостью разгадать ребус. Убит китайский посол, страна на грани кризиса, но это ни зрителя, ни героя не пугает: их больше интересует раскрытие интриги. Официальное расследование остается на совести почти пародийного пожилого, потрепанного, но неглупого следователя Капеллы, а Шоу становится проводником для постороннего наблюдателя в лабиринтах политических и иных игр. Здесь и любовь, и корпоративная солидарность сами по себе перестают существовать - все вписано в единый контекст невидимой, и оттого еще более жестокой, войны, в которой хранить нейтралитет просто невозможно. Здесь нет армий, каждый воюет за собственный интерес, и только высшая справедливость в лице автора сценария наказывает алчных и неверных, вознаграждая служителей добра. Впрочем, смещенность традиционных ценностей не позволяет однозначно определить, кто в этом конфликте прав, а кто виноват, и это тоже - лицо современной войны. Ситуация однозначной расстановки полюсов, в которой изначально ясно, кто враг, а кто друг (см. "Сквозные ранения") здесь невозможна, так же, как и решение проблемы при помощи мордобоя. Единственный способ победить в этой войне - быть не только быстрее и сильнее, но и умнее.

И вот в чем парадокс: умная, по-настоящему современная война оказывается войной без правил. Здесь действует тот самый закон джунглей - каждый за себя - и доводы разума работают только при самозащите, поскольку переговоры невозможны в принципе. Знание "искусства войны" необходимо, но соблюдение его кодексов губительно. Напротив, в мире беспорядочных нападений и погонь "Сквозных ранений" все подчиняется строгой логике и иерархии. Такие бои напоминают заранее купленные боксерские матчи - зритель и так знает, что победит добро, и уверен, что добро может быть исключительно на стороне Стивена Сигала. И в этом контексте можно только пожалеть о том, что на смену архаичным схваткам Сигала и Ван Дамма приходят остроумные стратегии Уэсли Снайпса.

Выбор системы боевых приемов зритель сделает сам, предпочтя одну картину другой; однако каким бы этот выбор ни был, любой объективный наблюдатель сделает один вывод: эпоха войн не миновала - она будет продолжаться, пока человечество не исчезнет с лица Земли, - но методы боя изменились. Если хотите выжить, выбирайте осторожно.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Антон Долин, Cinema-41: Они взяли кассу /05.06/
К российским премьерам американских блокбастеров "Дети шпионов" и "Перл Харбор". Помните одно: такие фильмы сделаны только для того, чтобы вы платили за них свои деньги.
Антон Долин, Cinema-40: Египетские горки /29.05/
Дилогия Стивена Соммерса, "Мумия" и "Мумия возвращается" - наглядная демонстрация двух болезней голливудского кино: римейков и сиквелов. Мумии гоняются за омнибусом, дирижабль убегает от живого водопада, археолог оказывается реинкарнацией Нефертити: есть над чем поглумиться. Только стоит ли?
Антон Долин, Cinema-39: Песни нашего века /22.05/
"Песни со второго этажа" - не история гибели человечества и не история гибели культуры; это зарисовки о гибели цивилизации. То есть явления, зародившегося в Европе - если не географически, то идейно. Смерть цивилизации, гибель Европы для Андерсона - не сюжет, а ситуация. Или ряд ситуаций, вариаций на тему, в результате складывающихся в фильм. В тумане остается лишь смысл названия.
Антон Долин, Cinema-38: Запах женщины /17.05/
К выходу на экран фильмов "Человек, который плакал" и "Осень в Нью-Йорке".
Екатерина Барабаш, Каннский фестиваль: уныло, но не безнадежно /18.05/
Не заладилось в этом году у Каннского фестиваля: первая его половина прошла совсем скучно, если не считать анимационного фильма "Шрек". Внимание привлек также "Человек, которого там не было" Коэнов: попахивает достоевщиной, но от Достоевского далеко. Годара зал приветствовал стоя, но вскоре его поклонники начали разбегаться: длинно. Не захватывающе. Надо "въезжать". Но если въехал - оторваться трудно.
предыдущая в начало следующая
Антон Долин
Антон
ДОЛИН
Кинообозреватель "Ежедневной газеты"
dolin@gzt.ru
URL

Поиск
 
 искать:

архив колонки:


Арт-хаус-линия 'Другое кино'
Эхо Каннского фестиваля-2000
Arthouse.ru




Рассылка раздела 'Кино' на Subscribe.ru