Известный клипмейкер и удачливый рекламщик Юрий Грымов в последнее время стремительно взялся осваивать кинопространство и вслед за наделавшей немало шума вольной экранизацией тургеневского рассказа "Муму" (фильм "Му-му") представил свой новый проект под названием "Коллекционер". Не надо думать, что он опять воспользовался блестящим литературным источником - одноименным романом Джона Фаулза, поклонники которого, случись такое, наверняка схватились бы за головы. Но на этот раз пронесло и беспокоиться не о чем: эту историю специально для Грымова придумал Леон Варази, уже однажды написавший для него пьесу "Дали".

Одержимый подростковой идеей, что кино можно снимать только о себе и для себя, Грымов-режиссер не прочь причислить свои опусы к авторскому кино. А себя - к штучным художникам, демонстративно безразличным к массовому зрителю, который, как им кажется, их фильмы все равно не поймет. Правда, нельзя сказать, что Грымов вовсе игнорирует публику - он просто считает, что и режиссеру зрителей понять невозможно, потому что "их очень много и они очень разные". Но даже и при таком отношении автор не торопится собственноручно положить свой фильм на полку, а намерен прокатывать его в кинотеатрах, где с 1 ноября очередное творение Грымова предстанет на экранах пред взором все тех же презренных зрителей.

Если в дебютной его картине Грымова волновала невостребованная страсть стареющей барыни к безмолвному крепостном крестьянину Герасиму, то в "Коллекционере" он попытался мыслить широко и обобщенно (или - еще шире и обобщеннее), сняв, по его же признанию, "просто кино - о страхе перед жизнью, о любви, об инфляции секса, любви, дружбы". В первых кадрах "страх перед жизнью" испытывают двое друзей, решившихся на самоубийство. Как и положено, они напишут прощальное письмо третьему, а затем на мотоцикле умчатся по дороге под проливным дождем (символизирует Всемирный потоп). Но через мгновение с лихачами на повороте случится авария - и в кадре появится снятое крупным планом окровавленное лицо одного из погибших с остановившимся, безжизненным взглядом. И сразу вслед за этим на экране вспышками замелькают рифмующиеся слова "кровь", "любовь", "морковь", которые на протяжении всего фильма повторятся еще несколько раз, что следует понимать не иначе как символическое выражение банальности и скуки бытия. Одновременно второй самоубийца тоже уже готов, и вместе они, живые и здоровые, вдруг попадут в чертоги Коллекционера (Алексей Петренко), прогуливающегося по бесконечному куполообразному пространству, снизу доверху плотно занятому диковинными предметами, чудесными растениями, говорящими птицами, ядовитыми насекомыми, картинами, гравюрами, иконами, фаллосами, сигарами и много чем еще (прикольно в этом контексте смотрится на стене портрет самого Петренко в роли Распутина). Кроме всего прочего, что можно увидеть и пощупать, главный герой фильма коллекционирует также чувства и запахи, пороки и соблазны, ругательства, голоса и т.д. Из зала в зал переходя и останавливаясь то перед одним, то перед другим экспонатом, насмешливый хозяин дома увлеченно рассуждает о бренности жизни, о человеческих страстях и пороках, часто используя библейские цитаты и "Фауста" Гете, где находит подтверждение своей незатейливой философии, выраженной непременно парадоксальной фразой: "Жизнь прекрасна, потому что несправедлива". Иногда у него получается нечто остроумное, например, вот это: "Ценность моей коллекции не в количестве подлинников, а в том, что никто не может точно назвать количество подделок. Ведь Господь тоже создал человека по образу и подобию... Но кто упрекнет подделку в неподлинности?"

В сравнении с Коллекционером, его молодые гости гораздо примитивнее: "Слабый человек не может выкурить три пачки за вечер. Курение - это сила. И я не животное, чтобы не пить и не курить". Или: "За удовольствия расплачиваются не только в аду. В раю тоже платить придется". Они и расплачиваются так же примитивно, как и рассуждают, - не противясь соблазну и не подозревая об измене, каждый из них по очереди переспит с дочерью Коллекционера, а после им остается разве что пополнить количество экспонатов в собрании пороков. Видимо, там же найдется место еще двум гостьям, попавшим в липкие сети несуетливого хозяина, - составительнице каталога Вере (Ирина Мазуркевич) и ее легкомысленной дочери, вконец измученным сексуальными комплексами.

Так за философскими беседами, которые могут длиться сколь угодно долго, переливаясь, как песок в корабельных часах, из эпизода в эпизод, неспешно проходят дни умудренного Коллекционера, вообразившего себя не то Богом, не то Дьяволом.

Похоже, Грымов и сам в этом не разобрался, но его больше занимает оправа, куда можно вставить любое содержание, не замечая трюизмов и не заботясь о сюжете. И тут, будьте уверены, он кадра в простоте не снимет, намереваясь сравняться с Параджановым или Хамдамовым. Преодолеть невозможное: быть сразу и внутри, и снаружи - ему, по обыкновению, не удается. Но кто станет утверждать, что он к этому стремится?