Лето. Сплошные повторы. Телевидение, кроме новостей, ничем не блещет. Экспрессия телевизионной картинки равна практически нулю. Жара. Плавится не только асфальт, но и лица энергичных телевизионщиков в кадре.

Но, оказалось, и это марево способно подарить открытия, на которые реагируешь так остро и так страстно, словно смотришь их глубокой и морозной зимой.

На прошедшей неделе автору посчастливилось таких увидеть аж две штуки. И одна была лучше другой.

В эфир ТВЦ вернулся Сергей Капица - человек, по праву ставший легендой советского телевидения. И вернулся не один, а вместе со своей блистательной программой "Очевидное невероятное" и новой режиссерской группой. Это возвращение случилось отнюдь не на прошедшей неделе. Возможно, праздновать его стоило бы немного раньше. Однако, "что выросло, то выросло", но субботняя программа, посвященная демографии, ни при каких обстоятельствах не может остаться незамеченной. Уровень диалога, предложенный одним из последних интеллигентов отечественного телевидения, не только льстит телезрителю, но и возвращает его в пространство, где принято практиковать такие вещи как умение думать, принимать самостоятельные решения и чувствовать себя единицей, которая значительно больше зомбированной толпы.

Безусловно, успех программы определяется не только собственно личностью ведущего. Но и тем, что старый формат "Очевидного невероятного", ничем с точки зрения телевидения как такового не блиставший, сегодня значительно обновлен. В последнем "виноват" Андрей Столяров - режиссер, чья художественная воля и особое видение картинки определило очень многое в пространстве современного российского экранного действа. Достаточно вспомнить формат программы "Взгляд" (первого призыва) и ту революцию, которую она совершила в нашем сознании.

Ныне революционер Столяров и академически ориентированный Капица делают общее дело. И союз этот крайне плодотворен.

Программа кардинально поменялась. Из нее ушли сон и покой, которые часто навеивал на зрителей милый, но очень старомодный ведущий. Теперь энергетика "Очевидного невероятного" полностью организована режиссерской волей. Никто не любуется пространными планами ведущего, излишне длинно и витиевато задающего простой вопрос своему визави. Из диалогов, не менее содержательных, чем прежде, изгнаны пафос и велеречивость. Они смонтированы в жестком и динамичном современном ритме. И, надо заметить, академической дискуссии это идет необыкновенно. Сказанное приобретает характер обязательного знания - информации, так же жизненно необходимой каждому, как выпуски программы новостей. Режиссер перемежает диалог сюжетами, снятыми и смонтированными не как иллюстрация к выше- или нижесказанному. Они - контрапункт программы, то, что объединяет разговор ученых мужей с реальностью, заставляет заинтересоваться им человека, мыслящего тоскливыми среднеарифметическими категориями, а не только тех, кто с утра до вечера думает исключительно об общественном благе. И это, конечно же, благо не только для программы, но и для тех, во имя кого она делается.

Выпуск "Очевидного невероятного", посвященный демографическим проблемам российского общества, оперировал не только потрясающими цифрами, но и переворачивающими сознание кадрами. Так, например, выяснилось, что территорию Восточной Сибири и Дальнего Востока за последние десять лет покинула треть населения. У нас на всем этом необъятном пространстве живут 3 миллиона человек, и при этом на границе с Китаем, по ту сторону, на узкой полосе земли расселилось народонаселение, численностью в сто раз превышающее российское. Наверное, ученые мужи этой информацией владели в полной мере, но широкую общественную огласку она получила только благодаря Капице и Столярову. Режиссер не иллюстрировал сказанное жуткими картинами вымерших деревень или покинутых военных городков. Он склеивал эти факты с другим визуальным рядом - например, планами из киношной и телевизионной хроники, снятой в Восточной Сибири в семидесятые и восьмидесятые. А затем шли наши с вами личики - портреты людей, живущих сегодня. Разительный контраст. Картинка говорила сама за себя. В выражении лица человека сегодняшнего отсутствует устремленность в будущее, внутренняя перспектива. Даже не от безденежья, а от какой-то хронической усталости, от знания, что надеяться особенно не на что. А собственных сил и веры, которая может и полуживого заставить действовать, - уже недостает, да и взять неоткуда. Вот и получается, что на двух взрослых - максимум один ребенок. Острейшее понимание ситуации в программе "Очевидное невероятное" рождается не только из речей, но из всего объема увиденного и услышанного. Талантливо и по-телевизионному грамотно поданная информация оседает в сознании зрителя не только как факт. Она пронизывает его, заставляя зафиксировать этот сигнал бедствия кожей, нутром. Что, наверное, и является единственной возможностью заставить человека не фиксировать, но переживать, соучаствовать.

Второй программой, заставившей возрадоваться за наше телевидение, стала "Неизвестная планета", выходящая по субботам на НТВ. На этот раз она была посвящена Алтаю. В отличие от "Очевидного невероятного", где главная составляющая успеха - режиссер, "Неизвестная планета" - блистательный авторский проект. Такого количества уникальных фактов, так кропотливо собранного материала наш экран не видел давно. Максимум, на что тратили себя самые лихие представители российской журналистики, - это криминальное расследование, сделанное благодаря сливу информации от ФСБ, МВД или прочих подобных заказчиков. Не без гордости за себя любимого воспринималось и умение освещать трудовые будни глянцевой тусовки или язвить по поводу очередных паркетных новостей. Казалось, забылось, что журналистика - это еще и умение отыскивать удивительное, скрытое от глаз всех и каждого. А отыскать это там, где никто и не ждет сенсации - вдвойне профессионально.

Автор этих слов может, волею обстоятельств, выступать как эксперт, утверждая, что большинство из показанного в "Неизвестной планете. Алтай" - новость не только для жителей центра Москвы, но и для тех, кто долгие годы прожил и сегодня живет на этой российской окраине. Владимир Борисов - автор и режиссер этого проекта - вместе со своими соратниками снял уникальные свидетельства человеческого бытия. В начале третьего тысячелетия в России ему удалось снять шаманов (этнографических и подлинных). Затерянную в горах Алтая староверскую деревню, до которой можно добраться только в засушливый год, совершив десятичасовой переход на лошадях. Люди, живущие в этом поселении никогда не имели паспортов (новенькие свои документы сжигают), не видели телевидения и не знают, что такое электричество и таблетки, но при этом живут в своей маленькой коммуне мирно и долго. Владимир Борисов был скромен и никак не комментировал усилия, которые он потратил на то, чтобы уговорить староверов дать его группе интервью, но факт остается фактом: люди, чурающиеся любого человека не своего круга, согласились не только разговаривать с чужаком, но и приняли как данность наличие камеры с оператором Ларисой Куликовой. В этой же программе мы узнали историю чудесных грязей в селе Сорочий Бор. Некогда оно лежало на Шелковом пути. Потом пришли другие времена. Вслед за ними большевики, которые на берегу ключа расстреляли полдеревни и забросали тела погибших грязью. Сельчане тайно их перезахоронили. И вскоре лики безвинно убиенных стали являться на глади ключевой воды. Комсомольцы ключ засыпали, однако он все равно вернулся в свое прежнее русло. В Сорочьем Бору это место продолжалось считаться особенным, здесь молились, поминали ушедших, а потом неожиданно выяснилось, что грязи, окружающие ручей оказались лечебными. И нынче монах, пришедший на Алтай из Оптиной пустыни, строит на этом месте часовню. Рассказал Борисов и о мужском монастыре, где живут то ли шесть, то ли семь монахов, и часть из них - люди, прошедшие и тюрьму (за дело), и многое другое. Здесь же в фильме - село Коробейниково, жители которого написали ходатайство в Патриархию с просьбой причислить к лику святых свою землячку по прозвищу Олюшка Темная Долина. Ей, слепой от рождения, явилась Богоматерь и попросила вынести свой лик из храма. Олюшка исполнила все, что ей повелели немедленно, а на следующий день коммунисты церковь разрушили. Икона эта почернела и почти исчезла со временем, но как только ее внесли во вновь отстроенный храм, сама восстановилась.

Не было в этом фильме ни олигархов, ни дележа нефтяной трубы, ни предвыборных думских страстей, ни подробностей интимной жизни Аллы Пугачевой и Максима Галкина, но не только отсутствие политизированности и желтизны - его достоинство. Разучились у нас так снимать свое отечество, так понимать и принимать разных, не всегда ангелоподобных, людей, так любить сереньких и ситцевых, а не глянцевых и утопающих в натуральных шелках.

Владимир Борисов заставил вспомнить цикл, который два или три года раз в неделю показывали по каналу "Культура". Сначала о культуре каждого из 89-ти субъектов Федерации, потом - о малых городах России. Наши малые города - не пересчитать, и эта телеэпопея могла бы продолжаться годы и годы, обретя в финале абсолютно нулевой рейтинг. И вовсе не потому, что не интересно узнать о Сызрани или Горно-Алтайске. Уж больно не талантливо, по трафарету - драмкружок, этнографические бабушки, музей, местный художник-чудик - делались эти фильмы. Без какого бы то ни было интереса к человеку и к земле, о которой снимала программу засланная телегруппа. В этих передачах ничего, кроме отчетного доклада о деятельности в области культуры, не содержалось. Цикл этот закрыли.

И правильно сделали. Может, почувствовали, что все же должно наступить время, когда на телевидение придут не бездушные исполнители, но люди, в которых потогонная система нашей жизни еще не уничтожила художников. Андрей Столяров и Владимир Борисов заставляют пребывать в этой вере - будет у нас новое телевидение.