Визиты Питера Гринуэя в Россию, похоже, становятся данностью. То, о чем местные синефилы еще несколько лет назад только грезили, сбылось: знаменитый англичанин не только гостит в дальних восточных пределах, но еще и снимает кино с русскими исполнителями. Понятно, что на последнем Московском кинофестивале показ ленты "Чемоданы Тульса Люпера. Часть I" стала одной из самых ожидаемых премьер.

Увиденное оставило смешанное ощущение. С одной стороны, это все тот же Гринуэй, с его бесконечными перечнями, каталогами и цитатами. С другой - опять же, тот же Гринуэй, с изысканной проработкой кадра, вниманием к визуальным деталям и интеллектуальными разговорами. Экран заполонен разномастной информацией. Тексты на многих языках и в небывалых каллиграфиях (прием, опробованный в "Записках у изголовья") плывут в несколько слоев. Изображение дробится на подвижные полиэкраны, количество которых иногда доходит до десятка, в каждом из сегментов - свое действие, не только основной сюжет фильма, но и, например, пробы других актеров, черновые фрагменты. Учитывая обильную компьютерную анимацию, архивные фотографии, рисованные заставки, кинохронику, картина получается несколько избыточная, хотя занятная. Кому что милее.

Верность старому доброму постмодернизму восьмидесятнического разлива проявилась и в выборе главного героя, коего играет эффектный блондин (Дж. Дж. Фельд). Тульс Люпер - герой ранних фильмов Гринуэя (близких, скорее, к видеоарту), таких как "Реконструкция вертикальных линий", причем он там не участвует в действии, а присутствует за кадром как таинственный вдохновитель постановщиков. Из эскиза конца 1970-х спустя четверть века выросла настоящая эпопея - жизнеописание исследователя, путешественника и разностороннего интеллектуала Люпера. Фабула достаточно проста: герой должен сидеть в тюрьме, вернее, в тюрьмах разных стран. Сажают его впервые в детстве, в сарай, за проказливый характер. Фатальное везение на застенки - приводной ремень сюжета. В первой части Люпер успевает посидеть и в мормонской кутузке в Юте, и в фашистских застенках в Бельгии. Планируется и частично русская, "гулаговская" серия, с Ренатой Литвиновой.

Соответственно, Фельд и играет этакого вечного узника собственной совести, вернее, собственного беспокойного духа, помесь классического безумца-ученого с Дон Жуаном. Хотя здесь, как в лучших фильмах Гринуэя, функции актеров сведены в основном к умению соответствовать общей театральности пространства, быть одним из его слабоодушевленных объектов.

Но сдавать все это априори в архив как-то не хочется. Эффектный, интеллектуально насыщенный аттракцион на экране - ныне большая редкость; тем более, что авторы планируют для "Чемоданов..." богатое мультимедийное будущее. Впрочем, лучше предоставить слово самому режиссеру.

---

Русский Журнал: Господин Гринуэй, можно ли утверждать, что вы все еще занимаетесь кино?

Питер Гринуэй: Проект, которым мы сейчас занимаемся, выходит за рамки привычного кинематографа. Вообще, я считаю, что творческий человек должен пользоваться всем набором средств, который предоставляют ему современные технологии. Кино давно уже не отвечает тем задачам, которые когда-то ставились перед ним, и оно может стать гораздо более впечатляющим, доходчивым, если, как я уже повторял, использует все эти новые, современные технологии. Конечно, все мы испытываем то, что я называю "синдромом "Касабланки", то есть любим старое доброе кино, но надо осознавать, что время его проходит. И как бы нам ни были дороги такие встречи, фестивали, им тоже, как мне кажется, суждена не слишком долгая жизнь. Дело в том, что технология идет вперед, обгоняя те виды искусства, которые не могут к ней приспособиться, и поэтому вскорости можно ожидать огромных изменений, в том числе в кино.

РЖ: А какие изменения произошли с вами?

П.Г.: Где-то лет десять назад я пришел к мысли, что разочарован состоянием современного кинематографа. Он явно отстал от времени. Но какой смысл критиковать что-то, не пытаясь это что-то изменить? И я решил задаться внедрением новых технологий, потому что именно они могут обеспечить дальнейшую жизнь и интерес кинематографа как такового. Эти сомнения, страхи, кстати, могут быть прослежены и в ряде моих ранних работ. Помню, я уже высказывал опасения за судьбу мирового кинематографа, но в основном в текстах. Вот восемь лет назад мы встретились с Крисом Кассандером в маленьком кафе на задворках Амстердама, и там-то мы пришли к решению начать этот большой, можно сказать, огромный проект, которым занимаемся и до сих пор.

РЖ: Вы имеете в виду "Чемоданы Тульcа Люпера"?

П.Г.: Да. Он должен уйти от стандартного 120-минутного фильма, снятого по сценарию. Мы пришли к выводу, что этот проект должен состоять не из трех односерийных фильмов, как вам могло бы показаться, - это будет один фильм длиной 9 часов. В конце первой серии, кстати, мы написали по старинке - "продолжение следует". Но не надо думать, что в конце каждой серии будет поставлена некая финальная точка. Точек не будет, будут многоточия. Продолжение следует: 9 часов фильма. Мы также планируем на базе этого материала, с включением многих других вещей, снять большой телесериал, который потом постараемся переделать для каждой страны, для каждого языка в таком виде, какой был бы наиболее понятен, наиболее доступен, наиболее воспринят национальными аудиториями. Но и это еще далеко не все. Мы собираемся выпустить 92 DVD - потом объясню, почему именно 92, - а также на других носителях, на СД-ромах, кроме того, создаем большой сайт, где, кстати, можно найти ответы на те вопросы, которые вы сейчас задаете. К нему привязаны дочерние сайты, куда можно будет залезать постоянно, возвращаться к каким-то вещам. Естественно, одному человеку не поднять такую задачу, поэтому нам помогают многие информационные агентства со своими сайтами. Готовится к выпуску интерактивная игра "Тульс Люпер". Такой большой проект.

РЖ: Но зачем такой масштаб? Неужели мало одного экрана?

П.Г.: Потому что именно таким образом можно охватить гораздо более широкую аудиторию, которой уже мало одного формата. Здесь будут удовлетворяться разные вкусы и разные способы получения информации. И еще я хотел бы добавить, что я достаточно реакционен, чтобы считать, что книга не является частью нашей культуры. Поэтому на материале фильма будут напечатаны одна или несколько книг. Таким образом, человек, который захочет ознакомиться с этим произведением, может пойти в кино или посмотреть фильм по телевизору, поставить диск и посмотреть интересующий его фрагмент, может войти в Интернет и там копаться, книгу прочесть. Потому я и задумал этот проект, опирающийся на многообразные медийные источники и носители, ориентированный на различные группы аудитории, чтобы охватить, как мы уже говорили, наиболее широкий сегмент пользователей. Я, конечно, пытаюсь быть очень осторожным, особенно в вашей стране, говоря о политических заявлениях, о манифестах, но, тем не менее, вся эта работа является манифестом, обращенным в будущее.

РЖ: О чем же сам фильм?

РЖ: Что касается непосредственно содержания - а надо относиться очень осторожно к этому слову, - то это жизненный путь человека по имени Тульс Люпер, история его жизни. Говоря проще, это роуд-муви, рассказывающее о жизненном пути человека с достаточно ранних лет его жизни и практически до самого конца. Я могу очень долго говорить о содержании, но скажу лишь, что проект охватывает очень большой пространственный отрезок от пустыни Колорадо до степей Манчжурии, также временной период от 1928 до 1989 года, - вы увидите, что все эти цифры имеют свое значение, - и касается некоего исторического феномена. Недаром второе название фильма - "Фиктивная история урана". Ведь если взглянуть на историю прошлого века, вы увидите, что она так или иначе проходила под знаком урана. Здесь тоже свои аллегории, свои аллюзии, потому что этот химический элемент составляет часть атомной бомбы, которая определяла историческое течение прошедшего века. Это противостояние Востока и Запада на фоне урановой лихорадки как раз и является одной из основ нашего порядка.

РЖ: Выходит, у вас получается документально-познавательная эпопея?

П.Г.: Я не хочу, чтобы вы подумали, что это документальный фильм, я ни в коем случае не документалист. Я хотел показать гораздо более важные вещи. Дело в том, что я не придерживаюсь идеи создания такого нарративного фильма-рассказа, для этого существует литература. Для меня важнее образы, и вы видите, что я пользуюсь приемами полиграфии, цветовой гаммы, какими-то щитами, алфавитами для того, что хочу передать. Кроме того, присутствуют и нумерологические мотивы. Все крутится вокруг цифры 92 - как вы понимаете, это атомный вес урана. Чемоданов Тульса Люпера тоже 92. В фильме задействованы 92 актера. Как видите, все сходится и завязывается в один сложный узел.

РЖ: Как я понимаю, проект достаточно сложный...

П.Г.: Это вопросы и финансирования, и съемок, и дистрибьюции, сложности использования тех технических средств, о который я говорил, и тут я должен выразить большую благодарность моему другу Крису Кассандеру (продюсер проекта - ДД), который не побоялся взвалить на свои плечи такую тяжесть. Что ж, первый фильм снят и показан три недели назад в Каннах, а показ, состоявшийся вчера, - вторая крупная европейская премьера. Фильм выйдет в европейский прокат в сентябре-октябре этого года. Мы уже сняли достаточно большую часть второй серии и даже кое-что из третьей. Вот здесь актриса (Рената Литвинова - ДД), которая сейчас появилась, села за наш стол, исполняет роль во второй части, и я уверен, что обязательно появится и в третьей.

РЖ: Как вы подбирали актеров?

П.Г.: Естественно, фильм без актеров показался бы невыносимо скучным. Мы до сих пор привыкли, что идеи фильма должны доноситься до аудитории через плоть и кровь, то есть через живых исполнителей. Поэтому перед нами стояла очень сложная задача найти по всему свету 92 актера. Надо сказать, что это не совсем точная цифра, потому что пришлось иметь дело с намного большим количеством - во-первых, в процессе кастинга, во-вторых, в жизни все меняется, кто-то может, кто-то не может... Вообще, невозможно собрать такое количество актеров в одном месте, поскольку многие из них очень заняты. Поэтому мы искали и снимали людей в разных местах, причем необязательно национальность актеров совпадает с тем местом, где они сняты.

РЖ: А как проводите кастинг лично вы?

П.Г.: Когда я беседую с актером, я уже примерно представляю роль, на которую я его подбираю. Однако мне не хотелось бы, чтобы это превратилось в слепой подбор, попытку втиснуть живого актера в какую-то картонную форму, мною введенную. Поэтому, бывает, что, поговорив с человеком и поняв, что он мне интересен, я изменяю саму роль, чтобы она больше соответствовала этому исполнителю. Так что здесь есть, конечно, свое отличие. Однако, вы могли заметить, что в фильме есть отступления от реальности, в том смысле, что на одну роль мы используем 2, 3, а то и 4 исполнителей, которые последовательно заменяют друг друга. Кроме того, вы видели врезки, где мы устраиваем пробы актеров, то есть показываем людей, которые не вошли в окончательный вариант фильма. Есть в нашем фильме и мультипликационные герои, например Тайгер Лили - это такой китайский персонаж, которого я помню еще по своим детским книжкам, есть и Русалка Ганса-Христиана Андерсена. Конечно, они будут анимированы и заживут своей жизнью. Есть и совершенно реальные персонажи, как, например, дипломат Рауль Валленберг, который спас огромное количество евреев во время Второй мировой войны. Есть итальянский писатель, чьи мысли и работы мы использовали. Так что, как видите, мы используем весь набор доступных нам средств, чтобы сделать действие более многоплановым - настолько, насколько это нам удается.

РЖ: Как складывались ваши отношения с русскими актерами?

П.Г.: Опыт работы не так велик, мы работали всего две недели в Германии. И то, что я помню, - несмотря на культурные отличия, языковой барьер, отношения между и фильмом, между актерами и режиссером - одинаково по всему свету. Я думаю, что этот вопрос могла бы лучше прокомментировать Рената Литвинова, она принимала участие.

Реплика Литвиновой: Я тут сижу, как бы обрамляю - в виде рамки - этого великого человека, этот брильянт. На самом деле, это такое счастье... Он такой добрый к актерам, он так любит актеров, получает настоящее удовольствие... Может быть, я обольщаюсь, но я себя чувствовала такой любимой, и поэтому очень старалась, чтобы не опозориться...

РЖ: Чуть выше вы охарактеризовали вашу работу как манифест, обращенный в будущее. Но каждый манифест провозглашает определенную идеологию. К чему же призываете вы?

П.Г.: Если сформулировать основную идею, то она будет звучать так: нет истории, есть только историки. Хотим мы того или нет, мы все относимся к истории с некоторой долей иронии. Все мы, в некотором роде, постмодернисты. Мы подвергаем сомнению так называемые определяющие события. Мы пытаемся разобраться, есть ли какие-то объективные события и насколько велика роль субъективного. И, вы знаете, кино - это такое место, где разрешается лгать. Базируясь на этих постулатах, я и пытался разобраться со многими вещами, которые кажутся незыблемыми, но на самом деле таковыми не являются. Обычно кино - это история, начинающаяся в одном месте и заканчивающаяся в другом, последовательная. Мы же показываем одни и те же события несколько раз, с разных точек зрения, в разных ракурсах. Я хотел бы сказать, что истина, правда, если хотите - очень скользкая вещь. Так к ней и надо относиться, рассматривать ее со всех сторон, подвергать ее сомнению. И вторая метафора, которую я пытался сделать одной из главных, - отношения между заключенным и тюремщиком. Хотим мы того или нет, все мы являемся заключенными - пленниками любви, секса, финансовых условий, все находимся в замкнутом пространстве, которое создаем мы сами и которое нам создают внешние обстоятельства. Тюрьма - совсем необязательно крепкие двери и решетки на окнах. Тюрьмы могут создаваться самыми разными путями. Те, кто смотрели первую серию, обратили внимание, что практически все диалоги построены как разговор между тюремщиком и заключенным. Конечно, все мы заключенные. При разных обстоятельствах и в разных условиях. Но в то же время мы и сами тюремщики, потому что именно тюремщики сажают своих заключенных. И мы сейчас сами сажаем себя в то или иное положение, которое можно назвать тюрьмой.

РЖ: Выходит, вы и сами в тюрьме?

П.Г.: Но мы надеемся, что наш девиз будет услышан, подхвачен, и другие уже используют те методы, которые продемонстрировали мы.

Беседу вел Дмитрий Десятерик