Есть такое порядком истасканное, но все еще волшебное слово - "психоделический". То есть если надо описать какое-либо странноватое, пестренькое, страшненькое явление реальности либо искусства, его называют психоделическим. Чаще всего психоделической является музыка. Есть и соответствующая литература, и даже образ жизни (например, человека, сознательно ведущего себя неадекватно, в начале 1990-х называли психоделическим большевиком), и, естественно, кино.

В поп-культуре волны психоделии поднимались дважды. Наиболее мощная наблюдалась в 1960-е - время ЛСД, Тимоти Лири и кислотного рока. Вторая, послабее, добралась до бывшего СССР в 1990-е, с похожим набором - ЛСД (иногда еще и экстази), Тимоти Лири и кислотный рэйв. Экранным кумиром новых воинов подсознания стал шотландский режиссер Дэнни Бойл. За всего один, но эффектный для своего времени фильм - "Трейнспоттинг", который наши пираты и прокатчики для пущей доходчивости окрестили "На игле".

Собственно психоделического там мало - за исключением нескольких галлюциногенных эпизодов. По сути, это добротная социальная лента о буднях молодых шотландских торчков, присаженных вдобавок на героин, который психоделиком не является. Но "Трейнспоттинг" восприняли как призыв к действию, и с тех пор выросла генерация режиссеров, создавших целое направление английского "клубного" кино, густо сдобренного техно, невменяемыми фриками обоих полов и сценами употребления психоактивных веществ.

Сам Бойл в прошедшие с тех пор годы изо всех сил избавлялся от невольной роли наркоидного фильм-мейкера, результатом чего стали неудачный "Пляж" с Леонардо Ди Каприо и довольно средний "Обычнее не бывает" с Ивэном Макгрегором и Кэмерон Диас. Об авторе "Трейнспоттинга" уже начали забывать, как вдруг синефильское сообщество наполнилось слухом: Бойл снял... фильм ужасов.

Новость не слишком невероятная - Бойл пугать умеет, стоит вспомнить падающего с потолка ребенка в "Трейнспоттинге". Впрочем, "28 дней спустя" трудно назвать хоррором в чистом виде, скорее - тщательно взбитой смесью ужастика, антиутопии и фильма катастроф. Но главное - это фильм, в котором Бойл вспомнил свое "психоделическое" прошлое. Что подтверждает не только фабула, отдающая жутковатой галлюцинацией, или настойчивые, яркие цвета, переполняющие экран, но и выбор исполнителя главной роли: Филиан Мерфи дебютировал в типично "клубной" мелодраме "Диско-свинки".

Хорош зачин "28 дней". Сначала - стилизация под телехронику, сцены запредельной уличной жестокости, которые, как оказывается, на нескольких мониторах вынужден смотреть опутанный проводами шимпанзе. Далее типичная завязка жанра ужасов - группа болванов-экологов, несмотря на предостерегающие вопли лаборанта, освобождает прикованного к экрану примата. И тем самым выпускает на волю сверхмощный вирус.

Герой Мерфи Джим как раз и приходит в себя 4 недели спустя после инцидента с обезьяной. Один, в залитой солнцем больничной палате. В абсолютно пустой клинике. В вымершем Лондоне.

Опустевшая столица Королевства - самый удачный образ картины. Бойл, по сути, реализует одну из распространенных детских фантазий - о пустом городе, в котором можно делать все, что вздумается, - превращая ее в кошмар. Перевернутый двухэтажный автобус посреди улицы, одичалые Пикадилли, Трафальгарская площадь, набережная Темзы, косматый и бородатый одиночка, вопиющий в каменной пустыне, - все это действительно кажется сплошным параноидальным бредом, чудовищно реальной галлюцинацией. Кто знает, осмелься Бойл развить сюжет про бродягу, шарахающегося по смертельно пустому мегаполису, получилось бы жесткое, действительно пугающее и непредсказуемое кино.

Но был избран другой путь - аттракцион. Как следствие, прямо пропорционально увеличению числа действующих лиц в кадре возрастает пустота внутри самого фильма.

Спасаясь от стаи зараженных (вирус превращает человека в кровожадного зомби), Джим сталкивается с парой живых и нормальных, от которых и узнает о катастрофе - население Британии, те, кто еще остался в живых, попросту бежали. Теперь каждый - сам за себя. Вирус попадает в кровь через царапины, слизистую, даже роговицу глаза. Инкубационный период - менее минуты. После чего у вас краснеют глаза, вы начинаете рычать, быстро бегать и бросаться на здоровых не хуже Кулика.

После выяснения всех обстоятельств произведение Бойла само инфицируется старой болезнью развлекательности и стремительно мутирует в тривиальнейший боевик с бифштексным насилием, обильным кетчупом и погонями. И хеппи-эндом, разумеется - Джима и его двух приобретенных по ходу сюжета подруг замечает с небес невесть откуда взявшийся реактивный истребитель.

После чего возникает вопрос: зачем все это было?

Разумеется, Бойл доказал свой коммерческий потенциал, доказал, что может снять с размахом, с масштабной постановкой, угадать потенциальную звезду - Мерфи с его ясно-голубыми глазами и лицом жестокого пупса. Но фильм от этого почему-то лучше не становится. Если хотели напугать - то не страшно. Если хотели донести какое-то гуманистическое послание - то оно утонуло в рычании, багровой блевоте и выбитых бейсбольной битой мозгах. Досадное ощущение пустоты, как будто проехался на Колесе тысячелетия в Лондоне в густой туман - ничего не увидел, только время зря потратил. И ведь наверняка через пару лет в Голливуде снимут что-то подобное - может, не столь яркое, но уж точно более захватывающее.

Однако Бойлу все-таки удалось сделать нечто значимое. Ведь кинематограф Соединенного Королевства славится своей вялостью, черпая темы исключительно в семейных ссорах и, последний десяток лет, - в ночной жизни Лондона. Соответственно, и получаются тягучие семейные драмы, тоскливо похожие друг на друга, или "клубная" продукция с тем же градусом неразличения. А Бойл напомнил о славной, зародившейся именно в Англии, традиции апокалиптического сюжета. Ведь именно "обдуманные кошмары" (по определению Борхеса) стопроцентного британца Герберта Уэллса когда-то впечатлили весь мир. И английский бестселлер "День триффидов", в котором человечеству приходит конец от зеленых метеоров и хищных растений, тоже побывал в списке бестселлеров 1980-х. Экранизации, кстати сказать, тоже удались.

Невелика доблесть - снимать что-нибудь катастрофическое в павильонах на Тихоокеанском побережье. Лишь на Островах с их традициями, пейзажами, врожденной мизантропией аборигенов подобные фильмы могут наполниться неотразимой мрачностью - которой на другой стороне Земли просто не сыскать. Бойлу уже однажды удалось повлиять на ситуацию в национальном кинематографе - возможно, удастся и на сей раз. Одних постановок и ремейков по мотивам Уэллса хватит, чтобы заставить мир затрепетать перед новым грозным ликом британского кино.

Так что, вполне вероятно, "28 дней спустя" - провал, чреватый дальнейшим триумфом. Если, конечно, к северу от Ла-Манша хватит смелости выпустить на волю всех глубоко спрятанных обезьян.