Некоторое время назад президент Путин отметил, что ничего плохого не видит в возрождении так называемого культурного госзаказа. И особо сказал про "возрождение так называемого госзаказа на создание произведений, имеющих безусловную общественную ценность". Эти слова укладываются в общую государственную идею воспитания патриотизма у граждан РФ. А так как страна находится в перманентном состоянии войны, лучшей темы для госзаказа и не придумать.

Об этом и стоит поговорить накануне Дня защитника Отечества. Тем более что, задолго до президентских слов, российские кинорежиссеры начали обращаться к противоречивой теме чеченской войны.

Первые шаги

Еще в 1996 году Сергей Бодров старший снял фильм "Кавказский пленник" - современную интерпретацию романа Льва Толстого, написанного сто лет назад. "Когда мы надумали этот фильм, войны в Чечне еще не было, - рассказывал режиссер, - а когда начали снимать, надеялись, что она скоро закончится..." Война не закончилась, скорее - наоборот. А "Кавказский пленник" невольно придал этой войне художественный статус. В том фильме еще не было образа врага - "Кавказский пленник" прослыл интеллигентной попыткой осмысления странного, непривычного межнационального конфликта. "Что делать, когда сумасшедшая жизнь догоняет замысел? - задавал риторический вопрос Бодров. - Кто поверит, что ты хотел рассказать историю столетней давности?"

Дальше было подзабытое и недооцененное "Чистилище" - режиссерский дебют известного тележурналиста Александра Невзорова и, кажется, первый кинопродюсерский опыт Бориса Березовского. "Чистилище" - реалистичная и кровавая, почти документальная реконструкция боев за здание грозненской больницы в январе 1995 года - оказалось первым фильмом на чеченскую тему, постаравшимся быть более или менее объективным. Главной ошибкой Невзорова, как это ни странно, было то, что он вынес свое имя в титры. Наличие среди авторов фильма одиозного журналиста со слишком ярко выраженной политической ориентацией в пространстве сделало свое - о фильме рассуждали не как о самостоятельном художественном акте, но как о политическом высказывании. И вспоминали обвинения, которые посыпались на Невзорова после его "вильнюсских" репортажей - напомню, Невзорова обвиняли в том, что он выдавал постановочные кадры за хроникальные. Между тем, "Чистилище" следовало оценивать исключительно как акт художественного творчества - к слову, более чем достойный. Но важность "Чистилища" не в этом, а в том, что оно оказалось первым фильмом, который спровоцировал дискуссию в обществе, и не только о правомочности показа насилия на экране, но и о чеченской войне как предмете для того самого художественного творчества.

"Блокпост" Александра Рогожкина, блистательная камерная военная драма, которая как-то незаметно для зрительского внимания появилась и исчезла, не имея широкого проката, стала первым миротворческим актом и, несомненно, важной вехой в короткой пока истории "чеченского" российского кино. Для ее понимания, думаю, стоит несколько отвлечься от темы и проследить, каким путем Рогожкин шел к этому фильму.

Необходимое отступление

Рогожкин поставил дебютный полнометражный фильм о фронтовых корреспондентах "Ради нескольких строчек" в 1985 году. А уже через четыре года снял "Караул", заставивший говорить о режиссере как о самостоятельном кинематографисте. В этой бескомпромиссной черно-белой драме о неуставных отношениях в армии Рогожкин наметил то, что теперь можно считать его режиссерским стилем. А именно - выстроил на экране замкнутое пространство, куда запер страдающих клаустрофобией героев. Вольно или невольно, это замкнутое, не выпускающее наружу пространство и стало фирменным стилистическим приемом Рогожкина. А пожирающая человека изнутри жажда насилия стала для режиссера предметом исследования, в том числе и в следующем значительном его фильме - "Чекисте". Снятый в 1991 году, он будто бы предсказывал будущую большую кровь, концентрация жестокости в нем была предельной. А Рогожкин снова запер героев в четырех стенах и бесстрастно наблюдал за происходящим.

Через два года в экранизации ерофеевского рассказа "Жизнь с идиотом" Рогожкин довел людское уродство до абсурда, карикатуры. При этом атмосфера его фильма, и без того не обладающая избытком кислорода, оказалась совсем разряженной. Героям Рогожкина стало трудно дышать, появилась потребность вырваться за пресловутые четыре стены. И еще через два года грянули "Особенности национальной охоты" - первая со времен Гайдая истинно народная комедия. Но и в этом фильме, и в последующих продолжениях вырвавшиеся на свободу герои Рогожкина настоящей свободы не получали. Вместо осязаемых каменных стен их мирок окружали стены неосязаемые - те самые красные флажки из старого политического анекдота, словно опоясывавшие страну-зону и определяющие человеческое поведение.

Для того чтобы появился следующий "серьезный" проект, потребовалось три года. "Блокпост" - первое обращение российского режиссера к теме "горячих точек", в то время еще только тлевших по периметру уже не советской России. И снова - насилие, пожирающее изнутри, снова - палач и жертва, меняющиеся ролями, снова - клаустрофобия, страх перед замкнутым пространством и безуспешная попытка вырваться за искусственно очерченные рамки. В камерной обстановке режиссер четко манипулирует людскими характерами и судьбами, отчетливо понимает психологию героев. Он словно бы вместе с ними переживает происходящее. И профессионально обходит опасные обвинения в конъюктуности темы - "горячая" точка и молодые ребята, брошенные на бойню грязными политиканами. Даже вездесущий Булдаков, появляющийся ненадолго в привычной для себя роли генерала, не раздражает, а смотрится естественным продолжением абсурдности происходящего...

Хочешь мира - готовься к "Войне"

В своем "Блокпосте", так получилось, Рогожкин вольно или невольно расставил все точки над i, определив чеченскую тему как клаустрофобию, заразившую российских режиссеров. Тех, кого в последующие годы тлеющая Чечня будет привлекать и, одновременно, страшить.

Дальше свои художественные высказывания на суд зрителей предложили сразу два режиссера - Андрей Кончаловский и Алексей Балабанов. Так получилось, что их фильмы, вышедшие один за другим, невольно вступили в спор друг с другом.

"Дом дураков" Кончаловского - фильм, в связи с которым начали говорить о возрождении интереса к российскому кино на Западе: венецианские призы просто так не дают. Но стоит заметить, что Кончаловский, кажется, снимал фильм с оглядкой именно на западного зрителя, собрав на экране все мифы новой истории государства Российского... В самом начале на экране появляется титр, свидетельствующий о том, что картина основана на реальных событиях - так зарабатывается зрительское доверие к происходящему на экране. И пускай жители благополучного Запада твердят, что они в курсе событий, творящихся на территории России, - ни "правые", оправдывающие контртеррористическую операцию в Чечне, ни "левые", выступающие против чеченской войны, ни правозащитники, увидевшие специально для них выстроенные на Северном Кавказе потемкинские деревни, на самом деле ничего не знают. Поэтому и воспринимают картину Кончаловского за чистую монету. Хотя деление на "хороших" и "плохих", как известно, существует лишь в сказках для семейного просмотра. В реальной истории, на которой основан фильм, как и в реальной жизни, все, что называется, жестче.

Фильм Балабанова "Война" как раз и получился "жестче". Питерский режиссер, автор "Братьев", неоднократно обвиняемый в разжигании межнациональной розни, сторонящийся тусовок человек в очках и с длинными волосами, неожиданно снял фильм-обманку. Все, кто хотел увидеть в этой картине плохих чеченцев и хорошего русского парня, сражающегося с бандитами, увидели это. И Балабанов не протестовал (он вообще редко протестует, однако почти во всех интервью настаивает, что в его картинах нет идеологии). Но лишь некоторые разглядели в "Войне" точное указание на настоящего врага - государственную машину, давящую собой и чеченских сепаратистов, и героические российские войска. Портрет, висящий над столом одного из официальных чиновников, свидетельствует о направленности фильма яснее и откровеннее, чем сто плохих чеченцев, умирающих под пулями бравого русского солдата. Впрочем, Балабанов, который во всех своих фильмах (за исключением, пожалуй, лишь ранних эстетских "Счастливых дней" и "Замка") играет не с идеологией, а с людскими представлениями о ней, так завуалировал свое высказывание, что оно, к несчастью, до многих не дошло. Или было извращено. В результате, "Война", пожалуй, стала одним из самых недооцененных российских фильмов своего времени. Но в обсуждаемой чеченской тематике, несомненно, оставила свой кровавый след.

Кратко...

Существуют и еще три фильма, напрямую связанные с чеченской войной. Но обсуждать их серьезно не приходится, хоть и по разным причинам. "Марш-бросок" Николая Стамбулы - попытка сделать простой и понятный, правильно идеологически выдержанный жанровый фильм, боевик, на болезненном материале. Попытка, скорее, провальная хотя бы потому, что для создания ура-патриотических фильмов нужно сначала смыть кровь и осмыслить саму проблему. Дальше - "Кавказская рулетка", поставленная режиссером-дебютантом Федором Поповым на основе пьесы Виктора Мережко. Тут другая проблема. Не определившись с собственным мнением, в попытке угодить всем, и тем самым представить так называемую "объективную" картинку, Попов попросту запутался в интересном в общем-то материале камерной драмы о противостоянии двух матерей, чьих сыновей отобрала война. Однако "Кавказская рулетка" выполнила свою миссию. Режиссер вывел чеченскую тематику в кино на другой уровень. Задал вопросы, на которые не существует однозначных ответов. Попытался не агитировать, но осмыслить трагедию. За попытку - спасибо. Наконец, "Марш славянки" Натальи Пьянковой не обсуждается просто потому, что картина не дошла (и судя по всему - не дойдет) до зрителя. Во всяком случае, в ближайшее время.

Ну а произносить много слов по поводу сериалов, так или иначе затрагивающих чеченскую проблематику, не хочется. Кроме пресловутого госзаказа (а скорее всего - и без него) эти самые многосерийные фильмы, неровно снятые и сыгранные, пытаются, бряцая оружием, воспитывать патриотизм. И в этом нет ничего плохого. Просто время для патриотизма, кажется, еще не пришло. Чеченская клаустрофобия, похоже, неизлечима.

В качестве актуального анонса: в самом конце февраля на телеканале "Россия" должна состояться премьера фильма "Честь имею", основанного на книге Андрея Константинова "Рота" и повествующего о российских военных в Чечне. Тема остается открытой.