Вечный, благодатный сюжет - любовь и война: неразлучные сестры, обе в доспехах самопожертвования, спасли от забвения не один текст.

Британец Энтони Мингелла должен быть особенно благодарен названной чете - она уже принесла ему девять "Оскаров" за "Английского пациента" (1996 г.). Нынче расчет, по всем прикидкам, тоже точный, хотя и отдает самоповтором: любовь и Гражданская война (разумеется, в США). Дующий в Голливуде северо-южный ветер принес "Холодной горе" уже шесть номинаций, в том числе и столь важных, как "главная мужская роль" (Джуд Лоу), "актриса второго плана" (Рене Зелльвегер), "саундтрек" (Гэбриел Яред). Что ж, эпос - любимая колыбельная нации, а мелодрама - лучший фермент для оживления костюмированных массовок. Оттого, кстати, и считают историю Скарлетт О'Хара нерушимой и несомненной классикой.

Мингелла прекрасно понимал, что сравнений с "Унесенными ветром" ему не избежать, потому и взял в работу роман Чарльза Фрейзера. Фабула первоисточника позволила некоторое смещение акцентов: от лирической саги к антивоенной драме. По вполне очевидному замыслу режиссера, война не просто оттеняет линию разлученных и воссоединившихся влюбленных, но и составляет постоянно присутствующую, всепроницающую реальность. Война везде - не только в мясорубке передовой, но и в кошмарах тыла, где царят нищета и мародерство, где рыщут озверевшие от безнаказанности ополченцы, вырезающие целые семьи по подозрению в укрывательстве дезертиров. Заявлена и внутренняя трагедия героя: Инман (Лоу), профессиональный и мужественный вояка, теряет веру в идеалы, за которые воюет, вообще отказывается воевать. Но - вынужден убить еще нескольких человек, конечно же, очень плохих, негодяев-ополченцев, прежде чем погибнуть самому. Его душевный надлом равнозначен приговору. Хотя ведь, с другой стороны, долгожданное свидание с утонченной и прекрасной Адой Монро (Николь Кидман), ради которого Инман-Лоу и стал дезертиром, прошло наилучшим образом. Им бы жить да жить...

Они и живут - в эпилоге, вместе - Кидман с дочкой - живым напоминанием об отце, храбром и красивом Инмане, в городке Холодная Гора, куда он так стремился.

Я лишь излагаю конструкцию сюжета, то, как он должен работать. Но - не работает.

Даже удивительно - ведь все компоненты действительно отборные, архипрофессиональные, от съемок до актеров. Первоклассный исходный материал, с притязанием если не на "Апокалипсис сегодня" в декорациях XIX века, то на что-то близкое. А получается - невразумительно. И дело не в формате фильма - 155 минут, конечно, время для зрителя дискомфортное, но все зависит от того, чем наполнены эти два с половиной часа.

Как представляется, именно вопрос наполнения сюжета - жанрового, психологического и даже, если угодно, идеологического - режиссером решен не был.

Претендуя, очевидно, на создание высокой антивоенной (а как сверхзадача - и экзистенциальной) драмы, Мингелла пытался уделить не меньшее внимание и тому, что называется лав-стори. Уж коль скоро в титрах заявлена Николь Кидман, ее присутствие нужно как-то оправдать: показать ее влюбленной, а ближе к финалу - и раздетой. Странно, однако, - постановщику не приходит в голову, что Кидман способна справиться с ролью куда более мощной и глубокой, нежели эротичная инженю в шляпке с ленточками ("Догвилль" он, может, и пропустил, но наверняка что-то о нем слышал, не говоря уже о "Широко открытых глазах"). Понятно, что к актрисе такого уровня следует найти свой подход. Увы, похоже, Мингелла видит в Кидман только лишь очередную голливудскую киноблондинку. То же и с Лоу - все его обязанности ограничились старательным ношением типажа мятущегося мачо. Могли ли двое исполнителей, стреноженных неподъемным сюжетом и схематичной режиссурой, изобразить роковую страсть - вообще, сильную страсть, будь то ненависть либо отчаяние?

"Холодная гора" чревата подобными вопросами. Мингелла смешивает столь эмоционально богатые жанры, как мелодрама и пацифистский фильм, - и получает на выходе лишь фальшь и скуку. Здесь не только любовь - но и война ненастоящая. Все эти изъезженные, изжеванные взрывы, бутафорские раны, глицериновые слезы - ну удивил бы хоть раз, хоть единым кадром, европеец же, в конце концов.

Впрочем, различие культур и богатство традиций в данном случае ни при чем. Тут другое. Тут на личности надо переходить.

Просто, кажется, Мингелла во все это не верит. Ни в любовь сквозь холода и пушки, ни в страдания человеческие, ни во внутреннее преображение истомленного насилием солдата. Не верит и не чувствует. И никаких соображений, убеждений на сей счет не имеет. Потому не может передать чувства-убеждения-идеи зрителю. Снимает ради кассы, ради продюсеров, даже (как он думает) ради публики. Только не ради себя.

Тем и отличается ремесленник - от мастера.