Это, наверное, называется простым словом "зажрался". Мне, понимаешь, предлагают красивые пейзажи пустыни, Арагорна-Мортенсена в запыленной ковбойской шляпе, седовласого Омара Шарифа в роли шейха, увлеченно читающего бульварную литературу про Баффало Билла, самого Баффало Билла, коварство и любовь, "смешались в кучу кони, люди"... А меня не цепляет. Зажрался, право слово.

Итак, конец XIX века, очень дикий Запад. Красивый парень Фрэнк на не менее красивом коне работает курьером, доставляя срочные депеши всяким военным. А в промежутках бьет в нос тех, кто обижает его четвероногого друга по кличке Идальго, участвует в скачках, всегда выходя победителем, разговаривает с индейцами на их языке и скрывает, что сам он - метис. Однажды он становится свидетелем зачистки в резервации - расправы бледнолицых солдат с краснокожими мирными жителями. Фрэнка так поражает увиденное, что он начинает пить по-черному. А чтобы заработать на жизнь, исполняет роль самого себя в постановочных шоу Баффало Билла, прямо как другой американский солдат, герой недавнего "Последнего самурая". Во время одного такого шоу его видит посланник шейха из Саудовской Аравии. Видит и сразу же приглашает принять участие в легендарных скачках на выживание: нужно пересечь пустыню и не погибнуть - всего делов-то. Фрэнк принимает приглашение и становится первым "неверным" в знаменитых скачках "Океан огня".

Дальше, собственно, начинаются скачки. Песчаные бури, происки нечестных на руку конкурентов, разъяренные гепарды, полчища саранчи, отсутствие воды, набеги разбойников. А также геройство, меткая стрельба, разговоры с шейхом и его дочерью - предвестницей появления свободных женщин Востока, отказывающейся не только носить паранджу, но и - наперекор воле отца - выходить замуж за нелюбимого принца. И обязательная победа, а как же иначе?

Фильм "Идальго: Погоня в пустыне", как это водится, основан на реальных событиях (а именно - на мемуарах самого Фрэнка Хопкинса), и это многое объясняет. Например, то, что главный герой предстает в фильме как типичный рыцарь без страха и упрека, смелый, спокойный, честный, осуждающий рабство интернационалист, почти святой. Объясняет это и отсутствие логики, если смотреть на фильм с исторической точки зрения: ну откуда, скажите на милость, ковбой Фрэнк может знать историю? В принципе, этим можно объяснить и то, что почти все арабы, как высокопоставленные или участвующие в гонках, так и их слуги, знают английский - иначе геройский герой Фрэнк попросту не смог бы их понимать. И так далее.

На самом деле, тем, что длинная и красивая картина основана на мемуарах главного героя, можно оправдать многое. Тем более, что имя реально существовавшего Фрэнка Хопкинса уже давно обросло легендами в узких кругах специалистов по скачкам времен Дикого Запада. А где есть легенды - там вполне вероятно отсутствие логики. Легко объяснить и появление этой картины именно сейчас: в "Идальго" американец надирает задницы арабам, что является актуальной внешнеполитической задачей современных Соединенных Штатов Америки. Ну, хоть в этом плане логика соблюдена.

Беда в другом. И режиссер, и сценарист, кажется, не вполне отдают себе отчет в том, что делают фильм по легенде. Несмотря на то, что картина переполнена юмористическими сценками, основанными на различиях западного и восточного менталитетов, она все равно остается предельно серьезной. Кажется, Джо Джонстон не допускает для себя возможности иронизировать над национальным героем.

И более того, все, сидящие в зале, не сомневаются в том, кто выйдет победителем в гонке. А режиссер все интригует. Так, буквально за пару километров до финиша, когда отчаявшийся было Фрэнк обращается к индейским духам, чтобы те помогли его павшему коню набраться сил, рядом с ним останавливается его главный соперник - араб, который, в отличие от Фрэнка и Идальго, полон сил и энтузиазма. Но вместо того чтобы пришпорить лошадь и спокойно забрать призовой фонд, он обращается к нашему герою с длинной речью. Настолько длинной, что Фрэнку хватает времени пообщаться с духами, смахнуть пыль с лица, восстановить дыхание, поднять коня и вскочить в седло. Как говаривал герой фильма "Хороший, плохой, злой": "Если ты пришел стрелять - стреляй, не говори!" Но арабский наездник, к сожалению, этого фильма не смотрел. Как, судя по всему, не смотрел его и Джо Джонстон. Иначе бы наверняка победа не досталась Фрэнку Хопкинсу, и тому не о чем было бы писать свои мемуары.

Но и это не главное. То ли перевод портит впечатление, то ли, действительно, диалоги в картине написаны левой ногой. Но когда красивая Джазира, дочь шейха, спрашивает у Фрэнка, почему он к ней благоволит, а он отвечает, что, мол, "ты моему Идальго нравишься", это звучит как-то двусмысленно.

Или я действительно просто зажрался?