Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Сеть | Периодика | Литература | Кино | Выставки | Музыка | Театр | Образование | Оппозиция | Идеологии | Медиа: Россия | Юстиция и право | Политическая мысль
/ Обзоры / Кино < Вы здесь
Степфордское мясо
Дата публикации:  26 Июля 2004

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Причуды кинопроката, выдающего то семь премьер на одной неделе, то всего две, привели к крайне неловкой ситуации, когда обозреватель располагает парой совершенно разнородных произведений киноискусства, от спаривания которых в принципе никак не должна родиться плодотворная дебютная идея. Что, если вдуматься, общего между такой трепетной ланью, как героиня романа "Степфордские жены" Джоанна Эберхард, и таким конем-тяжеловозом, как персонаж комикса "Каратель" Фрэнк Касл? Она - телепродюсер, он - агент ФБР. Ее неожиданно уволили - он сам собрался на заслуженный отдых, который неожиданно пришлось отложить. Из-за Джоанны чужой муж перестрелял нескольких любовников своей жены - из-за Фрэнка погиб сын безутешных родителей, перестрелявших в ответ его семью. Джоанна полагала, что у нее прочный тыл в виде мужа и детей, что она не одна, а оказалось наоборот: муж всю жизнь завидовал ей во всем и внутренне уже дошел до мысли, как было бы хорошо заменить ее роботом с внешностью Барби. Фрэнк же, напротив, думал, что он один, а оказалось, что у него прочный тыл в лице соседей, всегда готовых устроить ему праздничный обед во внеурочный день благодарения за самые повседневные вещи, от которых он намерен добровольно отказаться ради своей миссии карателя, осуществляющего праведное возмездие.

Так, углубляясь в параллельный пересказ и сравнительный анализ героев фильмов "Степфордские жены" и "Каратель", все больше убеждаешься в отсутствии точек пересечения. Только глубочайшая фаталистическая уверенность, что ничего случайного не бывает, заставляет упорно помешивать культурологической ложечкой этот fusion из несопоставимого и искать кармическую причину, по которой эти две картины оказались наедине в московской прокатной сетке. Все объясняется просто: оба фильма на самом деле о том, что наказание неотвратимо. Просто в "Карателе" оно начинается на двадцатой минуте, а в "Степфордских женах" остается за кадром, приобретая грозные очертания дамоклова меча.

Критики почувствовали эту напряженность обстановки, которая не разряжается и кажущимся хеппи-эндом, и отреагировали лежащими на поверхности шутками артиллерийского характера. "В пушки заряжены" называется заметка Романа Волобуева в "Ведомостях", а опус Ксении Рождественской в Gazeta.ru под названием "Фемина замедленного действия" открывается мучительными постмодернистскими раздумьями: "Интересно, можно ли удержаться от использования в статье о "Cтепфордских женах" цитаты про "наши жены - пушки заряжены, вот кто наши жены". Ничего интересного, поскольку все известно заранее: если в первом акте пушки заряжены, то в третьем они должны выстрелить, и хотя в начале фильма мужчине, чью жизнь играючи разрушила героиня, не удалось пристрелить злодейку, рано или поздно кому-то это все-таки удастся, и правосудие несомненно восторжествует.

Картинки степфордской жизни настолько умилительны, что критики обливаются слюной, расписывая их и поневоле провоцируя подозрения: все не может так долго продолжаться так хорошо. Станислав Ростоцкий во "Времени МН" определяет Степфорд как "ухоженный, загорелый и эпилированный чудо-городок, как будто специально существующий для того, чтобы выводить из кризисных ситуаций сильных женщин, которых чуть было не застрелили в прямом эфире". Вторит ему и Волобуев, описывающий "невесть как сохранившийся оазис колониальной архитектуры и розовых кустов, где настольные календари, кажется, не переворачивали с уже упомянутого 1956 г. Своей пряничной патриархальностью городок манит измотанных гламуром столичных интеллектуалов, как целебные грязи манят невротиков". Тревожную ноту в эту идиллию вносит Юрий Гладильщиков в "Огоньке": "Про Степфорд в фильме говорят, что он олицетворяет собой американский стиль жизни, но ведь по сути в городке осуществляют промывание мозгов. "О дивный чудный мир" Степфорда напоминает о мирах Оруэлла и Хаксли". Дивный чудный, по меткому выражению Гладильщикова, Степфорд - это, в сущности, одна из ипостасей Догвилля (о котором трудно не вспомнить в связи с играющей главную роль Николь Кидман), искусственно расчищенная игровая площадка, полигон, в котором всевышний обкатывает, возможно, свой самый любимый сюжет - сюжет справедливого возмездия, основной и для "Карателя".

У наших критиков, в отличие от американских, не прижилась идея сравнения самого фильма со своего рода "степфордской женой" - очаровательной, но безмозглой. Между тем произведению Фрэнка Оза в полной мере присуща нелинейная женская логика и непоследовательность, из-за которой он не доводит идею возмездия до конца и не договаривает, что психологические и социальные проблемы межполовых отношений коренятся во врожденном, инстинктивном стремлении каждой женщины непременно поставить мужику каблук на грудь. И хотя в большинстве случаев, в той или иной форме, ей это удается, расплата за собственничество и непомерное властолюбие неминуема - другое дело, что женщина в ослеплении своей самовлюбленности и мнимой непогрешимости может этого и не заметить. Главная организаторша степфордской птицефабрики, поставляющей аборигенам безупречных куриц, пентагоновский нейрохирург в исполнении Гленн Клоуз, кончает с собой, так и не поняв, почему не осуществилась ее мечта о райски гармоничном женско-мужском существовании - потому что начать надо было с отказа от собственной неукротимой тяги осуществлять тотальный контроль над ситуацией. Но ее плачевная судьба не учит никого и ничему - и не подталкивает к пониманию, что пострадавшей и проигравшей стороной в степфордской битве полов являются мужчины.

Самый достойный сострадания персонаж сыгран Мэтью Бродериком, актером настолько же слабеньким рядом с Николь Кидман, насколько его скромный персонаж ничтожен по сравнению с своей высокооплачиваемой суперспутницей жизни. На Станислава Зельвенского в "Афише", например, при виде артиста Бродерика "накатывает приступ тошноты", преувеличенную картину вырождения мужской популяции рисует и Станислав Ростоцкий: "Совершенные создания, которых явно недостойны их мужья, сплошь близорукие, лысеющие и отягощенные внушительными брюшками". Хотя справедливости ради нужно заметить, что главный степфордский муж Кристофер Уокен под это описание не слишком подходит, да и вообще если где-то и обнаруживаются существа, способные на человеческие поступки, то как раз в груде этого презренного "пушечного мяса". Мэтью Бродерик, конечно, выглядит ужасно глупо, но в конце концов, это он преданно уезжает с любимой в коннектикутскую дыру, а у него ведь, не исключено, тоже была какая-то работа и важные дела, которые он бросил из солидарности с женой, эгоистично обеспокоенной лишь одним - как бы и из нее, не дай бог, не сделали Барби с дистанционным управлением.

Если Ростоцкий пребывает в ослеплении от безупречных, как девушки-зубы из рекламы полезной жевачки, степфордских жен и оттого видит мужей более безобразными, чем они есть, то Ксения Рождественская наметанным женским взглядом сразу замечает пятна на солнце: "Николь Кидман в роли живой женщины похожа на нервного грызуна и лишь превратившись в блондинку становится хорошенькой". Расправившись с сестрой по несчастью принадлежать к слабому полу, критикесса пускается в пространные феминистские инвективы, имеющие косвенное отношение к собственно фильму, зато проникнутые чувством превосходства над режиссером: "...пусть мои сестры-бизнес-леди сидят начальницами на телевидении, вершат судьбы мира и в который раз подают на мужских шовинистических свиней в суд, потому что все равно все им кажется не так, и вот такая реклама их унижает, а вот это вот разделение труда их оскорбляет, а про кирхен, киндер и кюхен даже и говорить не хочется. Все равно главное достижение феминизма - вот такие вот затюканные мужчины, которые снимают такие вот скучные фильмы. А мы с моими сильными сестрами будем гордиться тем, что мы - пушки заряжены". Прежде чем гордиться, хорошо бы научиться правильно писать страшные немецкие слова Kinder, Kueche и Kirche, давно уже не актуальные как жупелы, но, видимо, до сих пор являющиеся в кошмарных снах сильным женщинам, которых как огня боится режиссер Фрэнк Оз. Не исключено, "Степфордские жены" получились такими половинчатыми, плохо пропеченными и не договаривающими самое существенное как раз из-за того, что тетеньки-продюсеры загоняли автора до полусмерти тест-просмотрами, против воли склонили к хеппи-энду и вообще, словно под дулом пистолета, заставили его к концу работы над фильмом забыть все мысли, которые он собирался высказать в начале. Поэтому, как и многие неудачные фильмы, "Степфордские жены" ценны не сами по себе, а тем, насколько возбуждают фантазию некоторое время спустя. На эту картину надо непременно ходить в компании с какой-нибудь женатой парой, отношения которой после просмотра резко оживляются: муж на протяжении всего фильма ужасно парится, чешется и зевает, а на выходе из кинотеатра жена непременно начнет кокетничать: "А ты засунул бы меня в машину переделывать?" - "Конечно засунул бы", - бубнит муж, подыгрывая своей половине, которая радостно хохочет в полной уверенности: дрессированный супруг только прикрывается напускной грубостью, а на самом деле ее стараниями давно уверился, что его спутница жизни и так воплощает собой абсолютный идеал.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв ( )


Предыдущие публикации:
Лидия Маслова, Железы внутренней секретности /19.07/
"Откровенное признание" рецензировали критики преимущественно женского пола, не нашедшие в себе мужества размазать фильм, в котором так страдает женщина, сыгранная Сандрин Боннэр, крайне некрасивой, несчастной, неинтересной и закомплексованной.
Евгений Коган, Жизнь налаживается /09.07/
"Ночной дозор" вышел одновременно в трехстах двадцати пяти кинотеатрах по всей стране, и его кассовые сборы будут означать или самый громкий успех, или же самый громкий провал российского кино не только в 2004 году, но и вообще.
Евгений Коган, Конкуренция локального значения /02.07/
25июня - 2 июля. Московский кинофестиваль завершен. "Ночной дозор" Тимура Бекмамбетова, "Время жатвы" Марины Разбежкиной, "Свои" Дмитрия Месхиева и "Папа" Владимира Машкова на фоне иностранных конкурсных фильмов выглядели почти шедеврами.
Евгений Коган, Патриотическое воспитание кинематографистов /25.06/
18 - 25 июня. Закрадывается бредовая и предательская мысль: а что если отборщики ММКФ специально взяли на конкурс столь слабые иностранные фильмы, чтобы российские ленты, и без того достойные и качественные, еще выгоднее выделялись на общем фоне?
Евгений Коган, Все течет /18.06/
11 - 18 июня. Несколько лет назад Михалков ругал молодое российское кино за обилие пролитого клюквенного сока. Конечно, он не пошел на попятную. Но признал существование другого кинематографа, не озабоченного глобальными проблемами мироздания, а просто кайфующего от собственной безнаказанности.
предыдущая в начало следующая
Лидия Маслова
Лидия
МАСЛОВА

Поиск
 
 искать:

архив колонки:


Арт-хаус-линия 'Другое кино'
Эхо Каннского фестиваля-2000
Arthouse.ru




Рассылка раздела 'Кино' на Subscribe.ru