Существуют виды деятельности, всецело зависящие от решений, последствия которых имеют случайный характер. Таковы азартные игры и лотереи. И когда садишься играть в рулетку, то, ставя на красное, черное или зеро, с интересом наблюдаешь, насколько принятое тобой решение совпадет с его последствием. Интерес этот имеет явное денежное выражение: совпало - выиграл, не совпало - ну, извините. Но в азартной игре ты - активный участник, сам же принимаешь решение садиться за стол или нет. А вот если тебя сажают за стол, принимают за тебя решение, играют на твои деньги, но выигрыш тебе не достается, зато за проигрыш расплачиваться тебе? Как это называется? Можно, конечно, вспомнить, что есть игры с нулевой суммой (где проигрыш одного означает выигрыш другого), но в рассматриваемом случае в проигрыше всегда один, а в выигрыше - другой. У кого-то, может, вертится в голове слово "шулерство", тогда еще один вопрос. Как называются виды деятельности, когда решения имеют случайный характер, а последствия их, всецело зависящие от случайности, абсолютно предсказуемы? А вот это уже не лотерея и не азартная игра, а способ выработки государственной стратегии путем ряда взаимоисключающих, а потому случайных (в смысле - случайно подвернувшихся или пришедших) высказываний.

Все четырехлетние ухищрения с тратой денег на выработку единого экзамена, оказавшегося этим летом не единственной формой приема в вуз, потому что попутно выяснилось, что еще хороши олимпиады, а сам единый не позволяет едино себя оценить, и последовавшие за тем рекомендации о пересчетах баллов в баллы - не более чем досадная помарка в каллиграфически прописанной реформе средней школы. Потому что с реформированием высшей полная иероглифика вышла.

Весной после президентского послания как-то вдруг заговорили о том, что пора возвращаться к системе госраспределения. Дескать, раз человек получил образование за государственный счет, то пусть отработает потраченные на него деньги, а не хочет отрабатывать - пусть выплачивает. А еще президент сказал, что число выпускников школ приближается к числу абитуриентов и задал вопрос: "Кому это надо?"

Пришло лето, и тут-то выяснилось, что в стране "избыток специалистов, которых выпускают многие вузы", и что надо как-то исправить ситуацию, "чтобы вузы подготавливали специалистов, адекватных экономическим процессам". Выяснилось, что вузов в стране - не счесть сколько, аж 3200, а во времена СССР было всего 680. И тут заговорили даже о том, что вслед за банковскими "черными" списками появились и вузовские, даже первые 15 кандидатов "на вылет" вроде бы как определились. И оказалось, что "не выпускники, разбежавшиеся кто куда, должны отдавать долг государству, а государство должно сформировать тонкие рыночные схемы в системе образования". Призыв создавать тонкие рыночные схемы прозвучал из уст ректоров вузов Санкт-Петербурга, которые в середине июня в информационном агентстве "Росбалт" проводили акцию в защиту высшего образования. Поводом для нее стал неофициально попавший в вузы проект поправок к действующим законам об образовании. Вузы оценили его как тонко завуалированную подготовку к приватизации государственных университетов и институтов.

Практически в то же время в распоряжении газеты "Ведомости" оказались два законопроекта, подготовленные рабочей группой под руководством помощника президента Игоря Шувалова, отвечающего за "общенациональные проекты". Группа Шувалова предлагает преобразование государственных и муниципальных учреждений здравоохранения, образования и культуры в "автономные некоммерческие организации" и "автономные учреждения". Вроде бы, вполне логичное предложение - по Гражданскому кодексу, учреждением является организация, созданная собственником (государством, муниципалитетом) для осуществления "функций некоммерческого характера". Но вузам еще в 90-е годы были предоставлены права зарабатывать деньги самостоятельно, они стали оказывать "платные образовательные услуги", то есть вели коммерческую деятельность. А коль так, то они по факту перестали быть учреждениями, значит, необходимо изменить их статус, чтобы "закрепить их финансовую самостоятельность и при этом увеличить ответственность за трату денег". Вузы зарабатывают деньги, государство на их доходы не покушается, но и долги оплачивать отказывается. За результаты своей коммерческой деятельности вузы будут отвечать сами - в том числе и имуществом, которое находится у них в пользовании. Понятно, казалось бы. Но только "казалось бы" - потому что требование отвечать расценивается как "покушение на высшее образование и вузовскую науку". Из-за этого проводятся акции, а в СМИ появляются сообщения о том, что "премьер в лоб спрашивает ректора, хотела бы она приватизировать свой вуз, та в ответ: что надо, мол, посоветоваться с коллективом... Остальные руководители заметно оживились и зашумели: вряд ли кто откажется от столь лакомого куска собственности! Тысячи престижных квадратных метров, которые можно сдавать в аренду! Выгода для госказны от приватизации вроде бы тоже очевидная: расходы на образование сокращаются в сотни раз, налоги растут, с плеч правительства снимается забота о ремонте учебных корпусов и общежитий... Вот только выиграют ли от этого студенты и ученые?". И начинаются причитания по поводу того, что все высокоразвитые страны, Япония например, вводят закон о всеобщем высшем образовании, а наше вот государство о высокодуховном и высокообразованном обществе не думает, все свою выгоду ищет, собирается сокращать число вузов.

Эта правдоборческая словесная эквилибристика - неизбежное порождение того социума, где верхи и низы не готовы к диалогу, где происходит изменение социальных фреймов (привычных рамок поведения), а следом за ним - искажение повседневного опыта. В результате - недопонимание, непонимание, приписывание смыслов, домысливание, общественная борьба и всяческие социальные взрывы на ровном месте.

Возьмем последний аргумент - про Японию. Действует безусловно сильно: высокоразвитые страны, всеобщее высшее образование... Но кто сказал, что мы - высокоразвитая страна? Если кто забыл, напомню, что Россия намеревалась только к 2008 году догнать по ВВП и по уровню жизни Португалию. И не стоит обольщаться тем, что Россия, как и Япония, входит в G8. Входит не оттого, что высокоразвитая и высокотехнологичная, а оттого, что большая. И стоит вспомнить, что в Германии, которая тоже входит в G8, только 54% выпускников школ хочет получать высшее образование, а у нас этого хотят 89-94% (по данным разных опросов), что в Германии 56% работающих - высококвалифицированные рабочие, у нас - 7-15%, что у нас не хватает рабочих рук и пр. Тогда не будет охватывать ужас от того, что часть выпускников школ должна сразу "стать к нефтяным или газовым трубам и укреплять репутацию страны как сырьевого придатка", что выпускникам школ рекомендуют орудовать гаечным ключом в конторах ЖКХ или сразу идти в армию. Выпускника школы к газовой трубе никто не допустит, нефтянка приватизирована, там сумасшедших немного найдется, ведь поставь выпускника нынешней школы к трубе - если не глобальная, так локальная катастрофа гарантирована. Да и для того, чтобы поорудовать гаечным ключом, среднее специальное образование не плохо было бы получить. Этот ужас от предположения, что выпускник средней школы может работать руками - закономерный результат десятилетней пропаганды престижности высшего образования, его незаменимости для карьерного роста и успешности. Тщательно эксплуатируемая социальная мифологема дала свои парадоксальные результаты - высшее образование является маркером социальной престижности, только вот профессия врача или учителя почему-то престижной не считается, не говоря уж об их зарплатах.

Но главная социальная сшибка возникает на почве другого социального мифа-фрейма - о равенстве образовательных возможностей, о равном доступе к образованию. Нужно ли напоминать, что вся агит-пиаркампания по поводу ЕГЭ строилась на бесконечной эксплуатации мальчика из далекого якутского села, который должен иметь возможность учится в самом престижном вузе страны. Нужно ли говорить, что нельзя населению, которое восемьдесят с лишним лет приучали к государственному патернализму (доброму дяде, который за все заплатит, создаст тепличные условия и льготы), в раз сообщить - за все придется платить самим. Такая смена общественного мифа приводит к сшибкам в общественном сознании. Смена социального мифа - не поворот тумблера, а длительный процесс. Хотите рыночных механизмов в образовании, хотите тонкие рыночные схемы, хотите зарабатывать - пожалуйста, но тогда и по долгам ответ держите сами. Механизм самый что ни на есть рыночный, рисками называется. Хотите оказывать платные услуги населению и расширять количество платных мест - пожалуйста, но только услуги свои оценивайте адекватно и оказывайте их за 300 долларов в год, а не за 3000 долларов и не за 13 тыс. И не потому, что вы не Гарвард и не Йейль, а потому что есть такой показатель, как уровень потребительских возможностей. А если у потребителя 150-200 тыс., да хоть 60 тыс. долларов годового дохода, то не к лицу ему пристраивать своего ребенка на бесплатное обучение в вуз, можно уже, наверное, и оплатить образование, а бесплатные места оставить тем, чьи родители получают 24-36 тыс. рублей годового дохода. И в этом проявится то самое равенство доступа к образованию. Но понимание столь простых и естественных вещей - результат кропотливого внедрения новых социальных фреймов.

Что мешало в президентском Послании внятно сказать, что о госраспределении речь идет для тех, кто получил образование за госсчет. Допустимо ли такое требование со стороны государства? Безусловно. Не просто допустимо, но даже и необходимо - любые инвестиции должны окупаться, в том числе и инвестиции в образование. Тогда почему такой ужас, когда кредитор-инвестор требует вернуть кредит? Да потому, что сложился стереотип, что "добрый дядя" должен оплатить все и вся, а потребитель этих щедрот ничем никому не обязан. А кто мешал услышать премьера, который говорил, что государство от своих образовательных квот не отказывается, "как записано в Конституции 170 студентов на 10 тыс. человек, так и будет, а все остальное - за деньги". Нужно ли объяснять, что существуют взаимные обязательства, что "как аукнется, так и откликнется", что всякое действие равно противодействию? Видимо, нужно. Но нужнее понять, что нельзя в рыночных условиях орудовать мифологией патерналистского государства - социального гаранта всего вся и для всех. В противном случае каждый гражданин чувствует себя участником лотереи - но в азартных играх и в лотереях "принято полагаться на механизм выдачи случайных решений, там у человека нет никаких способов узнать, не обманывают ли его. Не зная этого, он всегда будет пребывать в искаженном и ненадежном мире, по меньшей мере в той степени, в какой он вовлечен в игру" ¹. А с гражданами в азартные игры государству играть не то что не к лицу, а попросту опасно.

¹ Гофман Ирвинг. Анализ фреймов. Эссе об организации повседневного опыта. - М.: Институт социологии РАН, Институт Фонда "Общественное мнение", 2004. - с. 558