То, что происходит сейчас с экспериментом по введению Единого экзамена, точнее всего можно обозначить вынесенной в заголовок фразой. Государству осталось поставить в ней последнюю запятую. Сомнений в том, где именно она будет поставлена, остается с каждым годом все меньше и меньше. Эксперимент втягивает в свою орбиту все новых участников, в его проведение вкладываются огромные средства, мало-помалу, не мытьем, так катаньем вся система образования начинает выстраиваться под ЕГЭ. "Громада двинулась и рассекает волны... Плывет". Вопрос "Куда ж нам плыть?" постепенно утрачивает свою остроту: кажется, что точка возврата уже пройдена и курс на Единый экзамен взят всерьез и надолго.

Собственно, именно в этом и убеждали друг друга участники IV Всероссийского совещания, посвященного подведению итогов эксперимента по введению ЕГЭ в 2004 году и постановке задач эксперимента на 2005 год, которое прошло 12 октября в Министерстве образования и науки. В нем приняли участие около 250 представителей разных регионов России - министры и руководители комитетов образования областей, краев, автономных республик, ректоры вузов, работники региональных центров обработки информации по ЕГЭ, чиновники федерального министерства. Мероприятие важное и многофункциональное: это и отчетное собрание с рапортами подчиненных перед лицом власти, и выставка достижений образовательного хозяйства, и семинар по обмену опытом. И хотя номер у этого совещания "четыре", порой создавалось впечатление, что оно первое и чрезвычайное, что именно с него начнется отсчет нового времени: завершения эксперимента и перехода к плановой, штатной работе. Если не коренной перелом, то уж точно коренной поворот - как в не забытых еще учебниках советского времени.

Мысль о таком переходе была основной в большинстве докладов и сообщений. То выступая явственно, то прячась в подтекст, она звучала лейтмотивом всего совещания - и звучание это было удивительно стройно-согласованным, гармоничным. Как образно выразился один из выступавших, не вынесший ближе к концу собрания этого слитного консонанса и попытавшийся нарушить своей несколько сумбурной, но искренней репликой всеобщее единство, "впечатление, что поют хором - но на один голос".

Мощным зачином, задавшим тональность хорового исполнения, стал доклад руководителя Федеральной службы по надзору в сфере образования и науки В.А.Болотова, в котором он подвел итоги ЕГЭ 2004 года. Он напомнил, что ЕГЭ очень выгоден и важен для многих категорий людей. Абитуриенту он дает возможность сдать экзамен один раз, не нервничать и во время выпуска, и во время поступления. К тому же разрыв контакта между сдающим и проверяющим экзамен, как предполагается, сведет на нет покупку оценки, что при нынешней цене за поступление во многие вузы будет совсем не лишним для абитуриента. Для управленцев же ЕГЭ и вовсе незаменим: он позволяет сравнивать между собой как отдельные образовательные учреждения, так и целые регионы, а следовательно, грамотнее и объективнее руководить процессом. На основании результатов ЕГЭ областные министры образования могут влиять на местных руководителей и "выбивать" деньги на развитие школы, организовывать закупки учебников, компьютеров, оборудования, поощрять педагогов. Кстати, многие региональные руководители образования подтвердили эту мысль конкретными примерами. Министр образования и науки Челябинской области В.Садырин продемонстрировал собравшимся объемистый фолиант с картами, на которых отражены результаты ЕГЭ в разных районах области. Им оказалось очень удобно пользоваться в рабочих поездках при решении самых разных вопросов, стоящих перед образованием, потому что на языке такой наглядной статистики можно разговаривать и с финансистами, и с чиновниками любых других отраслей. На совещании был рассказан и такой случай: в Псковской области по результатам ЕГЭ за два последних года "выявили" сельскую учительницу, выпускники которой сдают Единый экзамен чуть ли не на сто баллов. Она работает в школе больше 20 лет, а имеет при этом 12 разряд! Местные чиновники не спешили поощрить талантливого педагога. Областное начальство на основании результатов ЕГЭ устранило эту несправедливость, и разряд учителю был повышен.

Кстати сказать, руководитель Рособрнадзора предостерег чиновников - и весьма своевременно! - от попыток использовать результаты ЕГЭ напрямую для оценки учительского труда (конечно же, речь идет в первую очередь о взысканиях). "В очень сложных социальных контекстах можно работать гораздо качественнее, чем в элитных, и при этом иметь более низкие результаты," - напомнил В.А.Болотов. Тем не менее, результаты ЕГЭ уже сейчас позволяют региональным руководителям поощрять школы с высоким уровнем показателей, разбираться, что можно сделать для поддержания тех школ, где пока ЕГЭ сдают на низком уровне. Родители же все чаще начинают, выбирая школу, интересоваться результатами ЕГЭ ее выпускников. Так что мало-помалу ЕГЭ становится одним из финансовых регуляторов на рынке образовательных услуг.

Заметка на полях. Честно говоря, несколько сомнительной выглядит идея напрямую использовать ЕГЭ для оценки работы учителей и школ - слишком уж много факторов влияют на успешность сдачи, чтобы однозначно интерпретировать результаты экзамена. Есть еще и такое наблюдение. Среди тех, кому ЕГЭ нравится в меньшей степени, много учителей. Происходит это по одной простой причине: учитель устраняется от оценки результатов собственного труда. Качество же внешней оценки часто оставляет желать лучшего, поскольку пока не удается сделать контрольно-измерительные материалы (КИМы) должного уровня (иногда их называют просто тестами, что не совсем верно, поскольку в экзамене кроме тестовых частей А и В есть еще и текстовая часть С). Учителя прежде всего видят ту деформацию, которой подвергается содержание их предмета, будучи втиснутым в рамки КИМов. Именно этот бок Единого экзамена для учителей главный. Можно сколько угодно говорить о выгодах технологии ЕГЭ, о разнообразии его результатов и всяких приятных последствий, но если эти результаты получены, мягко говоря, странным путем, то можно ли им доверять и строить на них здание дальнейших выводов? О качестве же КИМов на совещании говорилось до обидного мало (хотя именно этот вопрос регулярно возникает на страницах и профессиональной, и массовой печати¹). Один из выступавших сказал, что КИМы вообще нечего обсуждать непрофессионалам, так же как не обсуждается, например, из чего состоит то или иное лекарство. При этом о количестве гуляющих по стране поддельных лекарств ничего сказано не было. И вообще собравшихся интересовало больше количество заданий, собранных в Единой базе данных. Оно весьма велико - в сумме около 78 тысяч: почти 12 тысяч по математике, 8 с половиной тысяч - по русскому, более 4 тысяч - по литературе... О количестве действительно пригодных для экзамена не сообщалось.

Как рассказал В.А.Болотов, число регионов, участвующих в ЕГЭ, увеличится в будущем году на 13 - всего их станет 78. Ни одного отказа от участников этого и прошлых лет не поступило. При этом руководитель Рособрнадзора специально подчеркнул, что регионы подают на ЕГЭ сугубо добровольную заявку, это никакой не приказ. (Таким же добровольным манером, например, Нижегородская область наотрез отказалась от участия в ЕГЭ до тех пор, пока он не будет установлен федеральным законом). Общее количество выпускников, участвующих в ЕГЭ, перевалит в 2005 году за 80%. Неуклонно растет и число вузов, которые на все 100% мест принимают по результатам ЕГЭ. Не за горами 2006 год, когда, по мысли образовательных чиновников, ЕГЭ должен стать обязательным в тех регионах, где он проводится уже не в первый раз, и 2008 год - год повсеместного и окончательного введения ЕГЭ.

В этих условиях действительно трудно удержаться, чтобы не говорить об эксперименте как об успешном и состоявшемся. Областные министры в один голос стали просить федеральное министерство вычеркнуть из всех документов слово "эксперимент", предать его забвению. Чтобы не сеять в массах мысль о ЕГЭ как о деле, которое может и не удаться, которое можно остановить и повернуть вспять. В некоторых выступлениях звучало даже недовольство федеральным министерством - за отсутствие внятной и однозначной политики в отношении ЕГЭ, за слишком мягкое его "лоббирование на федеральном уровне и в регионах". Надо быть последовательнее и жестче! - таков суммарный итог выступлений. "Нечего никого путать, нужно бросить всякие муси-пуси! Ведь гипотезу уже проверили? Вот и должна теперь заработать жесткая государственная машина!" - рубанул с трибуны ректор Тольяттинского университета С.Жилкин. "Нужно ввести ЕГЭ как государственную норму и перестать плодить сомневающихся!" - таково мнение министра образования и науки Самарской области Е.Коган. (Неясно только, насколько мнение руководителей подкреплено мнением образовательных сообществ в их регионах. И что делать с сомневающимися, если они появятся и в эпоху существования ЕГЭ как государственной нормы).

Заметки на полях. Вообще интересно было наблюдать, как местные руководители старались перещеголять друг друга в степени жесткости предлагаемых ими мер. Так, к примеру, сегодня многие выпускники имеют право выбирать форму экзамена - ЕГЭ или традиционную - министры же высказались за лишение учеников такого права: только ЕГЭ. Даже физкультуру и ОБЖ нужно запретить сдавать, чтобы школьники не могли избежать ЕГЭ. Робкие попытки представителей некоторых регионов (Оренбурга, Кирова) сказать о том, что не все выпускники идут в вуз и не всем нужен этот совмещенный экзамен, а потому не разрешить ли и еще повыбирать, тонули в общем хоре неодобрения такого либерализма. Некоторые из выступавших предлагали даже победителей региональных и Всероссийских олимпиад все равно заставлять сдавать ЕГЭ - чтобы как все...

Звучали и предложения сделать сертификат ЕГЭ вкладышем к школьному аттестату, тем самым вообще аннулировав школьную оценку как таковую. Периодически ведущему совещание В.А.Болотову приходилось возвращать на землю некоторых слишком ретивых чиновников. Например, он напомнил, что примерно 20 процентов школьников у нас - двоечники (это тоже одно из "открытий" ЕГЭ - ведь аттестаты сейчас, закрыв глаза, выдают и самым слабым ученикам) и если в аттестаты выставлять двойки, по-честному, то это обязательно приведет к массовому недовольству родителей. Тут надо не рубить с плеча. А насчет слова "эксперимент" В.А.Болотов заметил, что под эксперимент деньги отпускаются, и большие, а вот под текущую работу выбить что-то будет гораздо труднее...

Есть у ЕГЭ и проблемы, и нерешенные вопросы - о них тоже рассказал руководитель Гособрнадзора. Например, есть вузы, которые берут "двоечников", то есть людей, не подтвердивших даже минимального освоения школьной программы. Министерство планирует публиковать список таких вузов, чтобы родители и абитуриенты обходили их стороной - качественного образования там не получишь. Еще проблема: во многих регионах действует так называемая ситуация "плюс один балл". Например, троечник, сдав ЕГЭ на "два", получает в аттестат все равно "тройку". Многие пользуются этим: приходят на экзамен, отвечают на несколько вопросов либо просто пишут на экзаменационных листах "Какая хорошая погода!" или еще что-нибудь в этом роде, сдают их, получают заслуженную двойку - и тройку в аттестат. Раньше для тройки нужно было хотя бы билеты поучить да перед экзаменатором потом пообливаться, а теперь двадцать минут - и тройка обеспечена. Как с этим бороться? Отменять "плюс один балл"? А если человек от волнения наляпал ошибок и выступил хуже, чем учился в течение многих лет? Одним ударом тогда перечеркиваются все его усилия. Здесь тоже нет простых ответов.

Очень важный вопрос - позволять ли вузам устраивать дополнительные испытания для тех, кто прошел ЕГЭ? В.А.Болотов посвятил этой проблеме довольно большую часть своего выступления, особо остановившись на том, что ни один вуз, заявивший о необходимости дополнительных испытаний, не дал вразумительного обоснования этой меры.

Заметки на полях. Ясно даже неспециалисту, что вузы хотят делать на подготовке абитуриентов деньги. Готовить людей к поступлению - это бизнес, причем многими преподавателями ведущийся не от хорошей жизни. Есть много работников вузов, кто не участвует в продаже мест, а зарабатывает тем, что без всяких гарантий "подтягивает" одиннадцатиклассников по предметам, которые входят в экзамен. И делает это потому, что надо кушать. Государство, которое не может заплатить человеку достойные деньги, теперь еще и отбирает возможность подработки. Я никоим образом не за взятки и торговлю местами в вузах, не за фиктивные "подготовительные курсы", позволяющие легально отбирать деньги у поступающих, но проблема одним запретом не решается. Вот еще одно мнение на эту тему - С.Ф.Жилкина, ректора Тольяттинского университета, где уже два года принимают только по результатам ЕГЭ: "Практика показывает: несмотря на то что мы принимаем только по ЕГЭ, репетиторство как институт не пропало, потому что количество детей, которым требуется обучение, что называется one to one, не уменьшается. ЕГЭ избавляет от другого: от невозможности получать деньги во время приема на бюджетное место, не за работу, а за неправомерное распоряжение тем, что тебе не принадлежит.

При этом выступавшие неоднократно жаловались на то, что отраслевые вузы Минсельхоза, Минздрава и других министерств препятствуют введению ЕГЭ. А отсутствие единообразия правил приема не позволяет ускорять темпы продвижения ЕГЭ в школы и замедляет скорость искоренения альтернативных экзаменационных форм.

С вузами связана и еще одна проблема, порождаемая ЕГЭ. Как сообщил председатель комитета по науке и высшей школе правительства Санкт-Петербурга А.Викторов, в Питере каждый год на два процента растет количество поступивших в вузы иногородних. Это примерно 600 мест в общежитиях, которых у города нет. Пока ситуацию удается держать под контролем, но как будет в дальнейшем, если ротация абитуриентов увеличится, неясно.

Еще один круг проблем наметил министр образования и науки Кабардино-Балкарии А.Шогенов (поддержанный затем представителем из Ханты-Мансийского АО). Помимо вопросов технологии проведения ЕГЭ, качества КИМов (нужно отметить, что это было единственное выступление, критиковавшее КИМы за ошибки в заданиях, двойные ответы, за невозможность сдающего подвергнуть сомнению и апелляции сами экзаменационные вопросы) министр поднял вопрос существования ЕГЭ в тех субъектах федерации, где сложилась очень непростая межнациональная ситуация. Оказывается, что при зачислении в вуз важно соблюсти определенные пропорции, чтобы не обидеть ни одну национальность. "А ЕГЭ не знает ни цвета, ни национальности", - сказал министр. Такой механистичный, нивелирующий подход может иметь далеко идущие последствия для социальной стабильности в регионах, подобных Кабардино-Балкарии. Очевидно, что систему ЕГЭ нужно дополнять целевыми приемами.

Несмотря на такое обилие проблем, я уходил с совещания с твердым убеждением: все они, даже очень острые, носят тем не менее рабочий характер. Они решаемы в принципе. Они не позволяют поставить под сомнение сам эксперимент с ЕГЭ, отменить, остановить, прекратить его. Все - кроме, пожалуй, одной: качество КИМов. Возможно, во мне говорит сейчас учитель литературы (это - основная моя профессия), но именно школьная литература страдает от ЕГЭ больше всего. Вопросы из КИМов, которые приведены в аналитическом отчете за 2004 год (он раздавался на совещании), вызывают у меня горькую усмешку. Мало что изменилось после критики демонстрационных версий прошлых лет, которая проводилась на страницах профессиональной печати. Судите сами: "Какая общая тема объединяет стихотворения А.Блока "Русь", "Коршун", "На поле Куликовом" -1) любви, 2) поэта и поэзии, 3) революции, 4) родины?". Кстати, я задал этот вопрос своим десятиклассникам, еще не изучавшим Блока. Ответ был дан безошибочно (по понятной причине). Мы готовы к ЕГЭ - Блока можно в 11 классе уже не читать. Показательно, что авторы аналитического отчета так прокомментировали этот вопрос: "Задания с выбором ответа не имеют интерпретационного характера, не затрагивают вопросов проблематики, идейного смысла, авторского отношения к изображаемому, поскольку каждая из названных сторон литературного произведения сложна и не поддается однозначному истолкованию". Но ведь именно к тематике и проблематике направлен вопрос по Блоку! Неужели авторы не видят этого противоречия? Или, с их точки зрения, толкования здесь однозначны? Тогда мы читаем с ними разных "Блоков". А может, все еще проще: авторы и не делают вид, что для ответа на этот вопрос нужно читать тексты и вдумываться в них - ведь он и так очевиден?

Глухое раздражение вызывает у меня сам язык, которым разработчики КИМов пытаются рассуждать о проблемах литературы в школе, такой, как в этом пассаже: "Причиной увеличения количества учащихся, не справившихся с работой, можно объяснить тем (порядок слов и падежи оригинала сохранены - С.В.), что в ЕГЭ в этом году включились новые регионы, которые не участвовали в конференциях на темы ЕГЭ, в занятиях с экспертами и, видимо, недостаточно основательно ориентировали учащихся на подготовку к экзамену." Или в этом: "Достижения выпускников, экзаменовавшихся в 2004 году, резко улучшились по разделам: комедия А.С.Грибоедова "Горе от ума" (на 20%), произведения А.С.Пушкина (на 9%)... И.С.Тургенева (на 22%)... М.А.Булгакова (на 50%)... Вместе с тем, разброс результатов в отдельных группах экзаменующихся достаточно велик... процент выполнения заданий по произведениям А.С.Пушкина колеблется от 38% до 78%... по пьесам Островского от 26% до 91%... по поэзии А.А.Ахматовой и М.И.Цветаевой от 6% до 76%..." (Тут почему-то всплывает в памяти: "Новыми достижениями встречают Первомай трудящиеся мясомолочной промышленности. Надои молока увеличились в этом году на 25%, средняя жирность на 3%... Вместе с тем недостаточный запас кормов в отдельных районах привел к тому, что..." По всему видно, что возврат в старые времена будет безболезненным...)

Я прекрасно понимаю, что станет с литературой в условиях наступающего ЕГЭ. Она будет встроена в эту систему с большими потерями для себя. Убедился я в этом и на совещании, в перерыве которого взял несколько мини-интервью у тех, кто выступал с трибуны. Вот одно из них - В.В.Емельяновой, начальника государственного управления и науки Псковской области (по образованию - словесника):