Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Сеть | Периодика | Литература | Кино | Выставки | Музыка | Театр | Образование | Оппозиция | Идеологии | Медиа: Россия | Юстиция и право | Политическая мысль
/ Обзоры / Образование < Вы здесь
"МГУ - стержень, на котором держится российская культура"
Дата публикации:  24 Января 2005

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Русский Журнал: МГУ: формула присутствия СЕГОДНЯ в образовании, в культуре (в политике) и в вашем личном профессиональном измерении (в вашей жизни и в работе).

Георгий Косиков: МГУ принадлежит решающая роль в отечественном образовании и культуре, и эта роль должна быть сохранена, а по возможности и усилена. МГУ - это важнейший стержень, на котором держится российская культура. Что касается меня лично, то я в университете сорок два года, со студенческой скамьи, и МГУ - это моя жизнь.

РЖ: Есть ли сегодня МГУ-шная среда, субкультура? Как она существует, где ее границы обнаруживаются? Что существенно изменилось за последние 10-20 лет?

Г.К.: Особая МГУ-шная среда, безусловно, есть. А вот специфической, сколько-нибудь устойчивой субкультуры, во всяком случае на филфаке, сегодня, пожалуй, нет. Особенно это касается студенчества. Субкультура предполагает так называемое неформальное ядро, неформального лидера или лидеров, общие для этой культуры ценности, нормы, иногда даже ритуалы. Все что отличает (не обязательно даже противопоставляет) эту культуру от культуры "официальной". На моей памяти элементы такой студенческой субкультуры на филфаке существовали в шестидесятые, семидесятые, отчасти даже в восьмидесятые годы. Мне кажется, что как раз за последние двадцать лет она размылась, оказалась растворена в общемосковской "попсе".

РЖ: Что для Вас сегодня остро актуально в вашей сфере гуманитарного пространства/(в вашей отрасли гуманитарных знаний), русского(ой) и не только? Намерены ли вы соотносить с этим пониманием ближайшие и долгосрочные научные исследования?

Г.К.: Самые острые проблемы порождены той международной изоляцией, в которой отечественная культура находилась в течение почти всего ХХ века. Для гуманитарных наук, и в частности для литературоведения, это имело серьезные последствия. Общие теоретические установки многих литературоведов находятся примерно на уровне расхожих представлений, характерных для восьмидесятых-девяностых годов XIX века. Обыденное литературоведческое сознание представляет собой странный "салат" из упрощенного и наивного романтизма ("искусство - это самовыражение") и столь же наивного детерминизма позитивистского толка. Иногда сверху это блюдо присыпано квазимарксистской приправой. Все, что в XX веке происходило на Западе в области гуманитарных наук, а именно бурное развтие марксизма всевозможных оттенков, психоанализа, "философии жизни", феноменологии и т.п., возрождение такой дисциплины, как поэтика, взлет герменевтики, множество направлений в самом литературоведении - все это прошло мимо большинства отечественных историков и теоретиков литературы, хотя бы уже в силу того простого факта, что все это не переводилось на русский язык. А когда на рубеже восьмидесятых-девяностых годов шлюзы открылись и на нас хлынул поток переводной, причем вдруг самой новейшей, постструктуралистской, постмодернистской литературы, оказалось, что к ее критическому усвоению мы готовы очень плохо. Либо вовсе ее не понимаем, либо немедленно начинаем ее переосмысливать в соответствии с привычными мыслительными моделями. В настоящее время еще не сложилась соответствующая среда для восприятия, плохо сформировался интеллектуальный контекст, в котором новые для нас идеи могли бы жить полноценной жизнью. Неудивительно, что уже с конца девяностых годов начал падать интерес к книгам гуманитарного содержания. Одним из объективных показателей может служить то, что многие гуманитарные издательства и магазины стали либо закрываться, либо менять профиль - частично или даже полностью. По моим наблюдениям, за последние десять лет у нас стал падать престиж гуманитарных наук, и, соответственно, понизился общий уровень гуманитарного знания. Скажем, в семидесятые годы "продвинутые" студенты без всяких понуканий, по собственной инициативе читали Лотмана, Бахтина, Мелетинского, Аверинцева, Гаспарова и прямо-таки требовали, чтобы преподаватели занимались с ними этими авторами. А сегодня я знаю студентов, считающихся "продвинутыми", которые, доучившись до третьего курса, не слышали даже имени Аверинцева.

Конечно, чтобы выйти из кризиса, понадобится время. Поэтому одна из первых задач отечественного литературоведения состоит в том, чтобы "переварить" опыт гуманитарных наук на Западе за последние двести лет. Сейчас там по-настоящему известны всего три имени русских литературоведов, причем все это первая половина ХХ века, по существу - двадцатые годы: это Ю.Н. Тынянов, В.Я. Пропп и М.М. Бахтин. Немного знают Лотмана, но существенного влияния он не оказал. Это практически все, и этого крайне мало. Поэтому вторая задача, а точнее сказать - сверхзадача, состоит в том, чтобы создать в России такое литературоведение, которое само могло бы стать суверенным центром интеллектуальной силы, центром притяжения и влияния. У меня есть основание думать, что решение этой задачи возможно.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв ( )


Предыдущие публикации:
Владимир Миронов, "Мы не опустили профессиональную планку" /24.01/
За все годы невзгод, которые переживало образование, Университет остался одной, пусть и небольшой, крепостью, корпорацией, которая сопротивляется, отбивает нападки, возможности излишне резкого перестраивания образования.
Андрей Левандовский, "Университет проглатывает практически целиком" /24.01/
У меня один знакомый студент, большой лоботряс, но неглупый парень, то совершенно правильно сказал, что Университет замечателен тем, что в нем место находится всем - и лоботрясам вроде него, и "хорошистам", и отличникам. И все они составляют единое целое.
Модест Колеров, Фундаментальный лексикон /24.01/
В русской обыденности и науке есть вещь, редкая для России, едва представимая для нее в XIX и ХХ веках, с их непрерывностью всенародных переломов и самоистребления. Это - живая память о XIX веке, подлинный его запах, которые я сам пережил в стиле и языке, в живом Московском университете.
Игорь Фастовский, Российское образование могло бы стать экспортным товаром /24.01/
Интеллектуальный продукт у нас создают одни, а командуют другие. И все пробуксовывает на стадии исполнения. Поэтому добиваться исполнения решений нужно гораздо более жестко. Тогда, может быть, что-то и получится.
Владимир Чудов, Идем на ЕГЭ - как на заклание /14.01/
ЕГЭ приведет к вульгарной профилизации школы. Почему только 5 предметов из 12-14 предложено сдавать? Остальные тут же будут отметаться, пойдут побоку, все усилия будут направлены на эти пять.
предыдущая в начало следующая
Георгий Косиков
Георгий
КОСИКОВ

Поиск
 
 искать:

архив колонки:





Рассылка раздела 'Образование' на Subscribe.ru