Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Сеть | Периодика | Литература | Кино | Выставки | Музыка | Театр | Образование | Оппозиция | Идеологии | Медиа: Россия | Юстиция и право | Политическая мысль
/ Обзоры / Образование < Вы здесь
"Государство последовательно разрушает школу"
Директорский клуб

Дата публикации:  8 Февраля 2005

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Проект "Директорский клуб" наконец-то выходит в регионы. Напомним, что его цель - услышать голос директорского корпуса страны, мнение руководителей самых разных школ России: элитных и обычных, городских и сельских, крупных и малокомплектных, государственных и частных. Гость "Директорского клуба" - Мария Александровна Стеблина, директор средней школы #18 г. Сургута. В образовании Мария Александровна более тридцати лет, из них директором - почти пятнадцать.

Школа # 18 основана в 1986 году. Это обычная микрорайонная школа, но со своей спецификой: она оказывает образовательные услуги детям, имеющим особенности в своем развитии. Сегодня в школе обучаются дети-инвалиды, есть три класса неслышащих детей.

Русский Журнал: Самый первый - общий вопрос: как, с вашей точки зрения, идут сегодня дела в образовании?

Мария Стеблина: В образовании преломляются все те противоречия и проблемы, которые раздирают и гнетут наше общество сегодня. И самая главная, на мой взгляд, острая нехватка как в обществе, так и в школе самостоятельных, деятельных людей, ярких, не боящихся жизни, ответственных, умеющих и желающих делать дело. Острый дефицит таких людей ощутим повсюду, во всех сферах жизни, в том числе и во власти.

В школе этот дефицит особенно ощутим. Серый, забитый учитель несостоятелен как человек и очень опасен в образовании. К сожалению, сегодня школа - самая неконкурентная сфера. И это чревато печальными последствиями, поскольку убогие учителя формируют себе подобных.

Российское образование, думаю, надолго утратило уважение общества. Возможно, и оттого, что общество не уважает себя, если выбирает такую власть, если терпит таких чиновников. Налицо глубокая болезнь общества, а значит, и образования.

Уверена, что эта болезнь излечима и выздоровление общества может начаться только с выздоровления образования.

РЖ: Что включается для вас в понятие "хорошая школа"? В чем опыт вашей школы может быть полезен другим?

М.С.: Хорошая школа - это школа, в которой никого не сковывает страх, куда хочется идти, где можно быть самим собой, и окружающим это будет приятно. Это место, где уважение к человеку - факт, где у ребенка есть право на ошибку, где взаимодействие всех со всеми строится на нормах культуры, а главные принципы жизни - целе- и природосообразность, здравый смысл.

К сожалению, действительность такова, что здравого смысла в нашей жизни становится все меньше и меньше

Наша школа существует 18 лет. Я работаю в ней директором уже седьмой год, а до меня в ней сменилось пять директоров. В 1990-е годы, когда бурно развивался процесс селекции детей и открывались школы-гимназии, школы-лицеи, наша школа не претендовала на такую легко доступную тогда новизну (возможно, из-за отсутствия лидера) и оказалась в стагнации. Учащиеся, родители которых проявляли инициативу, хотели дать детям образование, переходили в "школы нового типа". И педагоги, которые хотели попробовать себя в других, более интересных условиях, также покидали нашу школу.

Во время безответственной кампании массового открытия классов коррекции при полном отсутствии учителей-специалистов, курсов переподготовки, опыта и т.п. в нашей школе в 1996 году было открыто 17 (!) таких классов наполняемостью 8-12 школьников. Далеко не все они имели медицинские показания для обучения в этих классах. Кто-то из них имел слабое здоровье, кто-то был по темпераменту флегматичен, кого-то сажали просто так, "восьмыми" в класс, чтобы только его открыть. Дети из этих классов чувствовали себя ущербными, многие были обозлены, "гражданская" война с учителями была нормой. Школа пользовалась дурной славой в микрорайоне, в городе.

Первый принцип, с которого я начала, - это право каждого ребенка на чудо при самом неблагоприятном прогнозе. На чудо быть услышанным, понятым, уважаемым, любимым. Это "чудо" постепенно переводилось в норму. Нужно было возвратить самоуважение педагогам. Ведь главный человек в школе - учитель. Каков он, таковы и его ученики.

Могу сказать, что кое-что нам удалось. Небольшие, но хорошие результаты есть. Нет денег... Тем не менее сегодня это уже другая школа. Ею дорожат и дети, и взрослые, ее любят и берегут. Думаю, что именно реальная возможность выбраться из стагнации, из ямы, наладить жизнь, сама вера в такую возможность может быть полезной для других школ - особенно тех, где эти проблемы остры.

РЖ: По оценкам специалистов (И.Фрумин, К.Васильев), "российское школьное образование все более существенно отстает не только от высокоразвитых, но и от ряда развивающихся стран и стран с переходной экономикой в области освоения выпускниками школ основных компетентностей, необходимых для эффективной работы в современной экономике и активного участия в жизни общества". Какие это компетентности, с вашей точки зрения? Вы согласны с высказанной оценкой?

М.С.: Мы, безусловно, отстаем во всем, что касается образования. Программа модернизации средней и высшей школы крайне декларативна. Это еще один самый свежий миф в российском образовании. О каком компетентном подходе в школе можно вести сегодня речь, если в школе работают, а точнее, дорабатывают старые кадры? Они пытаются чему-нибудь научить, пользуясь достижениями далекого прошлого. Молодежи в школе почти нет, выпускники педвузов устраиваются после их окончания куда угодно, но только не в школу. И это вполне понятно: зачем идти туда, где ты увеличишь число жалких неудачников?

Умение применять знания, полученные в школе, конечно, очень важно. Но школа прочно застряла на "знаниях-умениях-навыках" (ЗУН), весь контроль обученности сводится к контролю именно ЗУНов. Как ЕГЭ (а мы в эксперименте уже не первый год) проверяет компетентность, приспособлен ли он к этому? Напротив, эта форма итоговой аттестации выпускников, для нас ставшая обязательной, вынуждает учителей "натаскивать" ребят. Если школа дает низкий процент успешно сдавших ЕГЭ, ей пальчиком погрозят и спросят без учета всех объективных рисков, в которых она живет сегодня.

Да, выпускнику необходимо быть компетентным, т.е. ориентироваться в ключевых проблемах современности: экологических, экономических, политических, уметь анализировать происходящее в его городе, в стране, разбираться в тех социальных ролях, которые определены для каждого из нас, уметь учиться, ставить цели в собственном образовании. Но как это все далеко от современной массовой школы!

Содержание образования - это самая запутанная тема. На протяжении 15 лет мы никак не договоримся, чему учить в школе, и, похоже, еще не скоро договоримся.

РЖ: Вы работаете в школе давно. Не раз, наверное, приходилось слышать слова о том, что мы потеряли вместе с советской школой хорошее бесплатное и, главное, качественное образование. Это так? "Век минувший" действительно был лучше, чем "нынешний"?

М.С.: Сравнивать "век нынешний и век минувший" будут всегда, это нормально, а иногда очень убедительно. Но, наверное, сравнивая, следует быть объективным.

Мне не жаль той советской школы, которую мы потеряли. В ней было немало негативного. Я хорошо помню, например, сколько в ней было насилия. Одно тотальное изучение трудов Л.И.Брежнева чего стоит!

Хотя, чего греха таить, вместе с советской школой мы потеряли и много хорошего: идеологию, которая умному учителю совсем не мешала, а помогала, равно как и его ученикам; детские организации (в хороших школах они служили на благо детям); хороших учителей, которым по тем меркам платили зарплату, равную средней на производстве. Да и мужчин было больше в советской школе.

Образование в советской школе, и в высшей в том числе, действительно было бесплатным и хорошим по сравнению с сегодняшним массовым "уровнем обученности".

Сегодня школа, учитель получили свободу. К сожалению, ее доля очень мала, но она есть. Однако учителю все еще хотелось бы выполнять указания, так спокойней и безопасней. И все по тем же причинам - качество кадров не соответствует потребностям времени, потребностям школьников.

Сожалеть о том, что ушло безвозвратно, я думаю, не стоит. Все то, что было в советской школе хорошего, обусловлено многими объективными причинами, которые заключены во времени. Знаете, "времена не выбирают". Нужно не стенать, а созидать хорошую российскую школу, массовую школу, и как можно быстрее.

РЖ: Одна из горячих тем современного образования - переход к профильной школе. Ваше отношение к этому процессу?

М.С.: Меня пугает широкомасштабная "профильная" кампания, как вообще любая "кампанейщина". Все эти рассуждения о выборе профессий в 15 лет - от лукавого. Нужно предоставить выпускникам основной школы широкие возможности в получении начального или среднего профессионального образования. Эта система разрушена и не восстанавливается. Нужны отдельные школы с профильной направленностью, востребованной в обществе. Собственно, они и существуют с начала 1990-х годов. Но обязывать каждую школу - "Даешь профиль!" - это очень опасно.

Многие выпускники основной школы вынуждены идти в десятый класс, так как им больше некуда определиться. Родители их устраивают в школу, как в камеру хранения, чтобы они просто подросли за два года. Такова реальность. Что им придется испытать, если десятые классы должны будут стать профильными и больше никакими, нетрудно себе представить.

"Горячей темой" должна быть тема сохранения здоровья ребят в школе. Эта самая главная проблема, которую нельзя не решать. Статистика говорит, что 40% школьников не в состоянии осилить образовательные программы. Их в какие профили определять? Изредка в педагогической прессе мелькает тема разрушенного детского здоровья, но ее заслоняют другие, формальные, такие как "профильная школа". Мы всегда очень любим совершенствоваться в формах...

Да, профильная школа должна быть, но проблем в образовании она не решит. Это как из басни Крылова: "А вы, друзья, как ни садитесь...".

РЖ: Еще одна больная тема - переход к ЕГЭ. В Сургуте накоплен определенный опыт работы в этом эксперименте. Если можно, поделитесь своими наблюдениями над Единым экзаменом.

М.С.: Наш регион будет принимать участие в эксперименте по ЕГЭ уже в третий раз. В прошлом году наша школа была площадкой по приему экзаменов в форме ЕГЭ, так что весь процесс я знаю изнутри. Но, несмотря на такую осведомленность, у меня есть несколько вопросов.

Почему ЕГЭ - эксперимент? Что мы хотим получить в результате этого эксперимента? Что является его объектом, что - предметом? Кто просчитывал риски этого эксперимента? Ответов на эти вопросы не дает никто.

Я считаю введение ЕГЭ в обязательном порядке демонстрацией безответственного отношения к школе и пустого разбазаривания денег, которых в образовании хронически не хватает.

Меня удивляет что родители выпускников молчат, не задают никаких вопросов, не возражают, не обращаются в суд, наконец. А выпускники "самосохраняются": выбирают предмет на ЕГЭ, заполняют только регистрационный бланк (свою фамилию, коды, данные паспорта), получают "0" баллов, а в аттестат - "3". Это и есть "особенности национального образования".

РЖ: В последнее время активно обсуждается вопрос о взаимоотношении государства, общества и школы. Как видится эта проблема вам?

М.С.: Государство последовательно разрушает школу, обрушивая на нее одну реформу за другой, не продумывая ни одной из них, не анализируя, не учитывая негативы и риски. Это вопиющая безответственность государства. Если школа сегодня еще как-то держится, то не благодаря заботе о ней государства, а вопреки ей.

Федеральный закон # 122-ФЗ о принципах реструктуризации бюджетного финансирования снимает с государства финансовые обязательства, записанные в Конституции. Результатом такой государственной политики будет закрытие средних общеобразовательных школ, их реструктуризация в школы I ступени, гибель сельских школ. Эти реформы вызывают возмущение.

Уровень финансирования (приблизительно 3,5% ВВП) ниже, чем в странах ЕС, ниже, чем в Индии, Китае. Уж, наверное, государству это известно. Очевидно, наше "новое" государство активно продолжает старую борьбу со своим народом.

В сожалению, проблемы школьного образования не имеют резонанса в обществе. Очевидно, большую роль в этом играет отсутствие в провинции педагогического сообщества, давление местных органов управления образованием, которые стремятся проблемы загонять внутрь, чтобы "сохранить лицо".

А в отношениях родителей и школы появилось больше доверия, интереса. Родители стремятся понять проблемы своих детей, трудности школы. Школа и родители постепенно переходят от конфронтации к диалогу.

РЖ: Напоследок почти о личном. Взаимоотношения работников и администрации - очень сложный вопрос для многих организаций. Директор школы - это учитель или чиновник? Человек, живущий в коллективе или стоящий над ним? Что значит лично для вас - быть директором школы?

М.С.: Директор школы - это учитель и ни в коем случае не чиновник. Это человек, живущий в коллективе, а не стоящий над ним. Для меня быть директором школы значит никогда ничего не бояться: ни проблем, ни начальства, ни завтрашнего дня, осознавать, что, несмотря на все объективные риски, в которых мы все живем, существует достаточное пространство для света, тепла, смысла, разума, чувства. Быть директором школы значит подвигать учителей, детей, родителей к созданию открытых отношений на основе профессионализма, уважения к человеку, ответственности.

Беседовал Сергей Волков


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв ( )


Предыдущие публикации:
Светлана Куличенко, "Через школу общество может серьезно оздоровиться" /01.02/
В частной школе существуют свои принципы, которые, не расходясь с основным законом "Об образовании", существенно его пополняют.
Константин Поливанов, "Образ врага" и либеральные ценности /01.02/
Опасность примитивных ответов на сложные вопросы - как в подростковом, так и в старшем возрасте - демонстрирует проходящая в Московском политехническом музее выставка "Скажи мне, кто твой враг".
Дмитрий Аверкиев, Университетские отцы и дети /28.01/
Одна недавняя статья ставит вопрос о годности нашей учащейся молодежи чрезвычайно просто и умно; автор и не думает защищать молодое поколение. Состояние историко-филологического факультета одного нашего вуза нарисовано им необыкновенно ярко. Мне кажется, что описание другого факультета будет небезынтересно.
Ольга Дмитриева, Мы все еще живем усилиями энтузиастов /28.01/
Говоря, что МГУ - это наш Гарвард или наш Принстон, все в то же время закрывают глаза на то, что зарплата профессора в МГУ находится на уровне 200 долларов.
Евгений Мурзин, "МГУ √ это брэнд, которому нужно соответствовать" /27.01/
Чем бы вы ни занимались, МГУ-шное образование дает вам фору, которую можно легко потерять, если не поддерживать форму, не совершенствовать полученные знания и навыки.
предыдущая в начало следующая
Мария Стеблина
Мария
СТЕБЛИНА

Поиск
 
 искать:

архив колонки:





Рассылка раздела 'Образование' на Subscribe.ru