Русский Журнал: В последнее время часто как фразеологизм используется словосочетание "особенности национальной..." - охоты, рыбалки и т.п. Каковы, на ваш взгляд, особенности национального образования в России?

Наталия Курдина: Сегодня образование мифологизировано ничуть не меньше, чем "национальная охота" или "национальная рыбалка". И это просто замечательно, ибо любая представительная институция без догм, мифов, иллюзий потеряет свою устойчивость, станет подвергаться разрушительному влиянию извне раньше срока, завязнет в дискуссиях... Потому я радуюсь присутствию в умонастроениях моих коллег "охранительно-консервативных" тенденций: что есть хорошо, что есть плохо в образовании сегодняшней России просеивается через "сито Времени" - судьи беспристрастного и безжалостного.

Вместе с тем не могу не радоваться и тому, что образовательные институты не чураются и радикальных идей, усматривая в новом источник движения вперед. Жизнь требует от нас кардинальных изменений: нового позиционирования системы (отрасли) образования в социуме, иного взгляда на эффективность нашей работы, иного объема оборота денежных средств, иной системы взаимоотношений с учеником и его родителями, иной роли учителя, иной организации пространства, иного отношения к самому слову "образование", наконец. Мне лично близка и дорога точка зрения о том, что образование человека - это процесс обретения им своего образа, и "хождение в школу", безусловно, такому образованию не должно мешать (спасибо за идею Марку Твену).

РЖ: Что такое для вас "хорошая школа"?

Н.К.: Признаюсь, у меня до сих пор, несмотря на возрастающую с годами профессиональную искушенность, замирает сердце, когда я встречаюсь с хорошей школой. Я радуюсь за детей, которые имеют возможность бывать в такой школе каждый день, за родителей этих детей, которые не тратят усилий на ежедневное "гашение школьных пожаров" и могут без суеты обдумывать вопросы образования своего ребенка, за педагогов, не расплескавших в суете жизни своего учительского счастья, за город, деревню, где есть такая школа: рядом с ней теплее, надежнее жить. Убеждена, что хорошая школа - это маленькое чудо, сотворенное людьми.

РЖ: Расскажите о вашей школе. Она известна - и не только в Перми...

Н.К.: Наш бывший учитель истории, ныне московский писатель, лауреат премии "Национальный бестселлер" Л.А.Юзефович более двадцати лет назад набросал песенку. Есть в ней такие слова: "Нашу школу знает всяк. О ней судят так и сяк. Кто похвалит, кто осудит, кто уколет: "Много, мол, о вас легенд, Да особый контингент В вашей школе..."

Нам уже очень много лет: в 2004 году отметили свой 195-й день рождения! "Замшелые камни традиций" - одно из наших достояний. Если не забираться далеко в прошлое, ХХ век преподнес нам несколько из них. В 1937 году образцовой школе #9 г. Перми было присвоено имя Александра Сергеевича Пушкина, а с 1968 года (по-прежнему "образцовой") было доверено апробировать программы углубленного изучения математики и физики. И так до сих пор мы - "средняя общеобразовательная школа #9 имени А.С. Пушкина с углубленным изучением предметов физико-математического цикла". "Они сошлись. Волна и камень, Стихи и проза, лед и пламень Не столь различны меж собой". Дихотомия эта в последние 25 лет переросла в триаду: в нашу жизнь стремительно ворвался баскетбол.

В течение трех последних лет наши ребятишки были победителями Всероссийской олимпиады школьников по информатике, более половины победителей региональной олимпиады по математике, турниров юных математиков - "наши люди". Вместе с детьми (основа нашей жизни - сотрудничество) проводим весенние, летние профильные лагеря, городской турнир юных математиков на 1500 участников, Всероссийскую летнюю компьютерную школу. А есть еще бал в помещении Пермского академического театра драмы, где только в одном полонезе выходит 48 пар; доброхотское движение, участникам которого с 1993 года доверяется не только физический труд в Государственных музеях А.С.Пушкина "Михайловское", П.И.Чайковского в Воткинске и Клину, Д.И.Менделеева в Боблово, М.И.Пришвина в Дунино под Москвой и в других местах России и Прикамья, но и проведение научно-практических конференций, усадебных праздников; образовательные сессии с индивидуальным образовательным маршрутом для каждого участника; социальное проектирование, в основном просветительского характера, чтобы пермяки наконец узнали имя Родерика Импи Мерчисона, назвавшего шестую систему в истории Земли "пермью"; есть трехлетний опыт проведения театрального фестиваля школ Международного бакалавриата России и т.д. и т.п. Нам, взрослым, остается только удивляться, как на все это у детей хватает времени и сил?! Хватает и даже чуточку остается, чтобы пошалить: школа в основном мальчишеская, "разбор полетов" - почти ежедневное дело.

В совместной работе, совместных бедах и радостях крепнет корпоративный дух. Мы очень радуемся тому обстоятельству, что наши ребята (опять же в основном мальчики) знают тайну: как, сохранив дружбу, заниматься совместным делом в жизни. Ограничимся одним примером: ныне и.о. губернатора Пермской области, два вице-губернатора - наши выпускники.

РЖ: Как вы определяете цели образования? Чего хотите добиться, идя на урок?

Н.К.: Стратегическая цель - Человек, образованный, знающий способы обретения своего образа, критически мыслящий, осознающий целостность мира, признающий право на "различность".

Когда я иду на урок, надеюсь на приращение в детях и в себе. Очень ценю каждый урок, осознаю его неповторимость: не только каждое слово, но каждый звук, произнесенный здесь и сейчас, становится достоянием времени. Достояние это, сохраняемое уже взрослым сознанием, возвращается к нам (специфика профессии, связанной с детством, периодом повышенной духовной сензитивности!) порой через десятилетия. Зная это, физически испытываю дискомфорт от вынужденного порой менторства, гнева. Стремлюсь, чтобы дети тоже не замечали, как утекают минуты урока. В этом году преподаю историю ХХ века для 9-классников. А из ума все не выходит одна из педагогических идей Царскосельского лицея: воспитание юношества следует строить на позитивных примерах, которые не усматриваются в отечественной истории, искать которые следует в истории античности. И ведь каких людей взрастили на образцах этой истории!

РЖ: В последнее время говорят, что образование должно сформировать в человеке ключевые компетентности. Что это такое, с вашей точки зрения? Каков их набор? Чему вообще стоит учить в школе?

Н.К.: Сегодняшним детям на долю выпал изменяющийся тип цивилизации. Серьезное испытание на прочность! Очень важная компетентность в этих условиях - здоровьесбережение, вкус к здоровому "я", к сохранению здоровья окружающих. Другая - коммуникативная: в условиях агрессивной информационной среды развить и сохранить в себе вкус к "роскоши человеческого общения" (недавно "раскачала" десятиклассников на дискуссию о человеческих ценностях в период информационной цивилизации, думала, будут отстаивать прелести общения с/через РС, обнадежили: не заменяет им еще компьютер общения с человеком). Третья из значимых компетентностей - "технологическая": выпускник должен обладать не набором быстро устаревающих фактических знаний (сегодня практически всеми осознается процесс инфляции образования: до 6% знаний устаревает за один год), а набором технологий по добыванию и эффективному применению знания - самостоятельного, под руководством специалиста, с использованием различных источников информации и т.п. Четвертая - социальная: отношение с социумом выпускник должен уметь строить на основе взаимовыгодного сотрудничества, обоюдной пользы.

РЖ: Одна из горячих тем современного образования - переход к профильной школе. Ваше отношение к этому процессу? Какие плюсы и минусы, какие опасности видны вам в этом процессе?

Н.К.: В целом процесс этот я приветствую. Думаю, что с помощью профилизации старшей школы мы легализуем ту реальность, свидетелями которой являемся уже не один десяток лет, которая особо актуализируется сегодняшней действительностью. Динамика жизни требует от человека максимально ранней специализации. Ребенок, имеющий доступ к огромному объему информации и остановивший свой выбор на какой-то сфере знания, начинает понимать, что если он не будет отсекать "лишнее", то не попадет "в обойму". И старшеклассник начинает фильтровать свои занятия. Если школа не создаст ему условий для реализации профильного интереса, ребенок создаст эти условия для себя сам, войдя в конфликт с "правилами игры" в старшей непрофильной школе. Международный опыт, который мы осмысливаем, в частности, опыт школ Международного бакалавриата (IBO), не предлагает студенту старшей школы никакой другой программы, кроме как профильной. Правда, в отличие от российской жесткой заданности профилей с жестким набором образовательных дисциплин школы IBO предоставляют студенту право самостоятельного набора дисциплин, которые он будет изучать на "продвинутом" (читай - профильном) уровне. Думаю, что к такой свободе выбора для старшеклассника мы не готовы. При этом под "мы" я понимаю не наших детей (уверена в их нерастраченной еще с годами интуиции), а наших взрослых, вершащих судьбы профильности российской школы. И еще одно существенное отличие задумок нашей профильной школы от старшей школы IBO - ее социумная замкнутость. Студент старшей школы IBO треть времени, отведенного на учебный план, посвящает деятельности в обществе, подчеркиваю - деятельности, а не теоретическому изучению этого общества с финальным ЕГЭ по обществознанию. Тем самым он готовится не только к тому, чтобы об этом обществе знать, а к тому, чтобы в этом обществе жить и действовать.

Наше затруднение в связи с введением профильной школы связано с тем, что заявленная Концепция предлагает такой уровень образования в старшей школе, который, по мнению педагогов нашей школы, значительно ниже уровня образования в старших классах школы с углубленным изучением предметов. Мы очень надеемся на концептуальное расширение идеи профильной школы с учетом российской практики школ нашего типа, успешно действующих с конца 60-х гг. ХХ века.

РЖ: В вашей школе учится много одаренных и/или высоко мотивированных детей. В чем, с вашей точки зрения, сложности обучения таких детей?

Н.К.: Остановлюсь только на одном аспекте этой проблемы. Будучи членом Экспертного совета по вопросам инновационной деятельности образовательных учреждений Перми, встретила недавно в одной из заявок на получение статуса экспериментальной педагогической площадки следующую сентенцию: программа помощи одаренным детям. Устаревшее значение слова "сентенция" - приговор. Очень уж обескуражила меня эта "программа помощи...". Дело в том, что в школах нашего типа давно замечено, что наиболее одаренные в области математики, физики и информатики ребятишки являются выходцами из малообеспеченных семей. А та программа была совсем не о таких, но тоже очень нуждающихся одаренных детях. Думаю, если целенаправленно провести исследование по намечающейся гипотезе, "приговор" не заставит себя ждать: одаренный ребенок сегодня нуждается в серьезной социальной поддержке. По мере своих сил сегодня этим и занимаемся. По нашим подсчетам, на подготовку одного одаренного в области математики ребенка тратим от 50 до 100 тысяч рублей в год, в которых бюджетные ассигнования составляют минимальную долю. Таким образом, если бы мы не стали решать эту проблему всем миром, можно с уверенностью заявить, что та самая малообеспеченная семья, в которой родился одаренный ребенок, не нашла бы тех в среднем 75 тыс. рублей для его поддержки, а Отечество недополучило бы еще одной светлой головы. Вот такая простая арифметика получается.

РЖ: Как вы относитесь к ЕГЭ?

Н.К.: У меня возникает сомнение по поводу целесообразности ЕГЭ применительно к школам нашего статуса. Могу объяснить его причину. Те образцы КИМов ЕГЭ, с которыми мы знакомы, грешат рядом существенных недостатков. Например, ЕГЭ по математике. О пресловутых проблемах, обусловленных одной из ошибочных задач 2004 года, из-за которой пострадали 4 варианта, думаю, наслышаны многие. Извинения, правда, принесены не были, объявлений о том, что виновный в невротизации обстановки на экзамене наказан, не последовало.

Или ситуация с заданиями по геометрии. Мы не разделяем убежденности авторов КИМов, что полное отсутствие решения задач по геометрии не помешает экзаменующемуся получить высокий балл. Это безусловное уничижение не просто одного из школьных предметов, но курса, "научной и нравственной основой" которого "является принцип доказательности всех утверждений". И это единственный школьный предмет, включая даже предметы математического цикла, полностью основанный на последовательном выводе всех утверждений. Людьми, понимающими, что такое доказательство, трудно и даже невозможно манипулировать. В то время как власть никогда не утруждает себя доказательствами. (Отсюда совет тем, кто хочет стать политиком: идя во власть, не занимайтесь геометрией).

В последнее время все большее влияние получает в обществе движение в защиту окружающей среды. Люди очень озабочены тем, каким воздухом они дышат, какие продукты питания потребляют, естественные или синтезированные, экологически чистые или же содержащие химические добавки, и прочее, и прочее. Но пора создавать и движение в защиту образовательной среды, нужны глубокие исследования по экологии образовательной среды. Для нормального развития ребенку необходимо полноценное питание. Для нормального интеллектуального развития необходима разнообразная интеллектуальная пища. Сегодня математика, особенно геометрия, является одним из немногих экологически чистых и полноценных продуктов, потребляемых в системе образования. Геометрия может и должна стать предметом, с помощью которого мы можем сбалансировать работу головного мозга, улучшить функциональное взаимодействие между полушариями. "Геометрия - витамин для мозга". Так писал о своей любимой геометрии И.Ф. Шарыгин. Но год назад его не стало. И, видимо, теперь некому бороться за ее статус.

Пытаясь противостоять проблеме уничижения школьной элементарной геометрии, в сентябре 2004 года мы пригласили в Пермь Российскую ассоциацию учителей математики для проведения их XII конференции. Конференция объявила о проведении Года геометрии. В школе мы открыли Пермский просветительский центр им. И.Ф. Шарыгина. За год предприняли несколько масштабных акций: "Геометрия в искусстве" в рамках международного Арт-салона "Пермь-2005"; совместный с Пермской государственной художественной галереей проект "Математическая ассамблея", посвященный С.В. Ковалевской; выставка в Пермском областном краеведческом музее "Японская храмовая геометрия". В Перми переламываем общественное мнение в сторону уважительного и бережного отношения к геометрии. Правда, только в Перми...

Если же к обозначенным проблемам ЕГЭ по математике добавить то, что он косвенно готов работать на снижение одного из мотивов учебы в школах нашего статуса (итоговая экзаменационная работа - "спецпакет" - ранее была значительно сложнее по содержанию в целом, чем ЕГЭ), то получается, что не за что нам "выбрасывать белый флаг" ему навстречу.

РЖ: Больной вопрос - отношения государства и школы. Чего, по-вашему, не понимает государство в школе? Какие "телодвижения" государства в отношении школы вызывают у вас сочувствие, а какие - настороженность?

Н.К.: Много сил на себя оттягивает частая смена чиновников. Люди, занимающиеся в международном образовании административным обеспечением процесса, утверждают, что к такой смене можно не только привыкнуть, но и приспособиться. Вероятно, так и будет. Но пока потерь от "чиновничьей лихорадки" больше, чем приобретений.

Вызывает настороженность отсутствие со стороны чиновничества потребности в настоящей, а не декларируемой только связи с общественностью: уже давно не собиралось учительство на общероссийские "съезды", сведены к минимуму дискуссии с властью по предлагаемым изменениям (в частности, по вопросу о придании образованию статуса отрасли экономики). Не видны деятельные шаги по решению жизненно важных проблем учительства (прежде всего жилье, зарплаты и т.п.), вызывает сожаление попустительство государства в решении проблемы старения педагогических кадров, в отказе от системы обязательного распределения выпускников педагогических вузов в образовательные учреждения...

Привлекает целенаправленная работа государства по утверждению статуса российского образования, российских документов об образовании в мировом образовательном процессе, по приобщению к глобальным изменениям в системе образования в мире, открытости нашей российской школы.

РЖ: Что меняется сейчас в отношениях общества и школы? Родителей и школы?

Н.К.: Основное достижение, которое наиболее высоко оценивается нами в нашем регионе в последнее время, это сформировавшаяся система для установления социального партнерства. Образовательные учреждения - признанные лидеры городских, региональных, окружных ярмарок социально значимых инициатив. Проектная культура вошла сегодня в нашу жизнь, существенно расширив не только финансовую компоненту, но общественную значимость тех дел, которые предлагаются социуму со стороны образовательных учреждений. Нам, например, удалось стать победителем самого первого конкурса социально значимых инициатив Приволжского федерального округа (2000 г.) с проектом "Доброхотские версты". Реализация проекта привнесла в нашу жизнь знакомство с новыми людьми, новыми территориями культуры. Многие из установившихся тогда связей превратились в многолетнюю дружбу, взаимовыгодное сотрудничество взрослых и детей.

Увлеченность проектной деятельностью взрослых привела к тому, что дети не мыслят сегодня и себя вне проектирования. И сейчас уже невозможно представить себе какое-то значимое школьное событие таким, чтобы в его разработке и реализации не участвовали бы дети. Следствием же жизни в таком режиме является возрастающая социальная ответственность детей, их родителей, активно поддерживающих начинания школы.

Муниципалитет Перми сегодня активно поддерживает создание Управляющих советов при образовательных учреждениях, а наши предыдущие годы, прожитые в атмосфере культивирования социумной открытости школы, привели к тому, что ее высший исполнительный орган - Совет школы - уже давно работает в режиме такого управляющего совета.

РЖ: Взаимоотношения работников и администрации - очень сложный вопрос для многих организаций. Директор школы - это учитель или чиновник? Человек, живущий в коллективе или стоящий над ним? Что значит лично для вас - быть директором школы?

Н.К.: Действительно, вопрос о взаимоотношении работников и администрации очень сложен. Одним из опаснейших рифов таких взаимоотношений может стать всепоглощающая взаимная неудовлетворенность. Оснований для нее предостаточно с обеих сторон. И нужна обоюдная воля, выстраивающаяся на основе корпоративной культуры, для того чтобы не дать негативу взять верх над интересами дела.

Если я скажу, что мне работается легко, серьезно покривлю душой. Работать сложно. Работаю много, отдыхаю мало. Что меня поддерживает в работе? Домашние, которые умеют быть терпеливыми и мудрыми. Особая история - муж, ректор Пермского областного института повышения квалификации работников образования. И еще поддерживает меня одно открытие, которое я сделала в самый первый год своей службы в школе: в текучке и рутине всегда есть что-то, что мне безумно интересно делать. И я делаю это, даже если встречаю серьезные препоны. Так, не могу пока еще переломить убеждения своего нового начальника о том, что "директору школы не пристало лично сопровождать детей", например, в их путешествиях. Не пристало - и все тут! А не сопровождать - не могу.