Нынешний выпуск получился несколько короче обычного. Во-первых, из-за суматохи с фестивалем выпал один интерактив, во-вторых, летом вообще ничего не происходит, в-третьих, у меня ремонтируют АТС и потому нет телефона, что несколько снижает мою активность. Кстати, с пятницы четыре последние цифры моего номера изменятся на -1816 и пребудут так где-то до середины сентября, когда определится новый номер, который, надо надеяться, останется постоянным на несколько ближайших лет. Впрочем, по -4936 всегда можно навести обо мне справки.

Интерактив

Упоминание Кэвина Уильямсона навело меня на мысль о жанре "слэшера" - то есть фильма о маньяке-убийце, который режет своих жертв разными острыми предметами.

Итак: ваш любимый слэшер? Почему-то так получается, что обычно их снимают циклами, потому каждая позиция реально не один фильм, а несколько. Но ориентироваться надо по лучшему: брать первый "Хэллоуин", а не третий, хичкоковский "Психоз", а не его продолжения, и так далее. Впрочем, в большинстве случаев первый фильм - всегда лучший.

Как всегда - приветствуются дополнения и соображения по поводу

Кино

Фильм для плохих мальчиков и девочек

Собственно говоря, многие фильмы возникают в результате простых арифметических операций. Скажем, если из "Убийцы" Джона Ву вычесть Чоу Юнь-Фа, то получится "Без лица", а если умножить Вуди Аллена на Джона Уотерса, то получится Тодд Солонц. Фильм "От заката до рассвета" получается путем сложения Роберта Родригеса и Квентина Тарантино, а фильм "Факультет", о котором и пойдет речь, путем сложения Родригеса и Кевина Уильямсона.

Уильямсон - сценарист "Криков" и "Я (все еще) знаю, что вы сделали прошлым летом", то есть фильмов вполне определенной ориентации. Можно назвать ее коммерческим постмодернизмом, когда сюжет вполне жанрового кино (хоррора о маньяке-убийце, так называемого "слэшера") весь пронизан цитатами из классических фильмов подобного жанра. В первом "Крике" это получилось очень смешно, в остальных фильмах - чуть менее удачно и с каждым разом все более и более серьезно. "Факультет" представляет из себя первую попытку сменить жанр, взяв за образец не перечисленные в нашей голосовалке фильмы, а классический сюжет о похитителях тел. Говоря о нем, чаще всего вспоминают классический (и гениальный) фильм Дона Сигела времен маккартизма - "Вторжение похитителей тел" - или его римейки, один из которых был снят Абелем Феррарой, но мне сдается, что идея была использована в куда большем количестве лент - взять ту же "Тварь" Джона Карпентера. Да и вообще, поскольку Родригес снял "Факультет" после "От заката до рассвета", то аналогия с вампирами становится слишком очевидной: укушенный вампиром тоже становится вампиром и также старается замаскироваться под обычного человека - до поры до времени.

Вернемся, однако, к Кевину Уильямсону. Сменив жанр, он почти полностью отказался от интертекстуальных игр, сделав упор на смешение жанров: фильм о подростках и фильм о похитителях тел. Четверть фильма идет обычное про жизнь в колледже, потом постепенно разворачивается сюжет об учителях-оборотнях, и в конце концов начинается финальный бой с монстрами. Ради жизни на земле. В свое время Родригес тоже мешал жанры, сделав микс из криминального и вампирского фильма (точнее, сделал этот микс, конечно, сценарист Тарантино, а Родригес только его оформил). Но если в "От заката до рассвета" обе линии были выполнены с ровным драйвом и заводом, то в случае "Факультета" необходимость живописать студенческую жизнь явно тяготит создателя "Эль Мариачи", и кажется, будто он просто отбывает повинность, ожидая, когда же дело дойдет до монстров, битв и теста на человечность.

Собственно, именно пресловутый тест на человечность и выделил этот фильм из числа подростковых ужастиков. Тест выглядит фигой в кармане: как вы наверняка знаете и без меня, дело в том, что один из героев изготовляет из подручных средств некоторый расширяющий сознание порошок, который надо вдыхать через нос (намек на кокаин!! Да и реакция в общих чертах похожа). Так вот, люди от этого порошка тащатся, а монстры дохнут. Это действительно светлая идея, хотя бы потому, что в ней чувствуется здоровая фольклорная струя... например, фольклорные отличники не умеют курить (в отличие от реальных, которые зачастую по поведению ничем не отличаются от двоечников), и так их и можно вычислить. А понятно, что отличники самые что ни на есть инопланетяне и есть. Это второй пункт фильма: в монстров быстрее всего превращаются учителя и примерные ученики.

Иными словами, все обаяние "Факультета" - в его контркультурности - причем тщательно дозированной. Есть намек на кокаин - но нет кокаина. Есть намек на асоциальность - но нет асоциальности как таковой. Это - как нынешнее независимое американское кино, все меньше и меньше отличающееся от мэйнстрима, но по старой памяти все еще разыгрывающее карту маргинальности. Типа Родригес, Тарантино и Уильямсон - двоечники-борцы с монстрами, а мэйджоры - учителя и отличники, давно ставшие мутантами-чудовищами. Так что, вероятно, создатели могут воспринимать сюжет как автобиографичный.

Их тезисы просты: хорошие ребята - это маргиналы, а настоящие люди - это те, кто употребляют наркотики. Тезисы - особенно второй - чрезвычайно сомнительны (мы-то знаем, что обильный психоделический опыт вовсе не спасает от желания превратиться во что угодно... хоть в ионесковского носорога, хоть в преуспевающего кинодеятеля. Примеров тому больше, чем хотелось бы), но ведь фильм-то - развлекательный. И глубоких идей от него требовать смешно.

И потому - оставим идеи занудам-отличникам, а сами будем развлекаться.

До тех пор, пока сами не превратимся в монстров.

"Факультет", "Американский дом кино", вторник, среда, воскресенье - 19:00; четверг, пятница - 21:00; суббота - 19:00, 21:00

Арт

Пятая власть, она же - пятая стихия

Галерея С'Арт представляет выставку "Пятая власть: Из жизни денег" Игоря Петрова. Название напоминает многократно цитировавшиеся мной слова Иосифа Бродского о деньгах, как о пятой стихии. Они же оказываются пятой властью (все ли вспомнят первые четыре? Ну, четвертая это коллеги-журналисты, а первые три... почему-то вспоминаются три сословия, времен Французской Революции). Монета выступает как символ абсолютного господства в материальном мире и становится предметом, вокруг которого разворачиваются события, запечатленные на выставленных произведениях. Используя рекламную технику фотографии и коллажа, автор добивается почти рекламного эффекта: вспоминается не то реклама, в которой монеты исчезают в сливе воды, символизируя расточительность хозяйки, не пользующейся правильным средством для мытья посуды; не то многочисленные пейзажи, на фоне которых так любили в семидесятые годы размещать всякую оргтехнику (помню аппарат "Ксерокс" на фоне водопада, запечатленный на обложке какого-то рекламного буклета, чудом попавшего ко мне двадцать лет тому назад). Только что рекламируют у Петрова монеты: идею денег? Или просто иллюстрируют исчезновение означаемого в современной культуре?

До 24 августа. Галерея С'Арт. "Пятая власть: Из жизни денег" Игорь Петров

Выставки

Больше чем поэт

Название заметки, почти совпадающее с названием выставки, не должно вводить в заблуждение. Это - не про Евтушенко и даже не про Пушкина, который, как известно, наше все и значит тоже больше, чем поэт. Зато это про Гете, который их немецкий Пушкин. Экспозиция выставки, открывшейся в Государственном Дарвиновском музее, иллюстрирует деятельность Иоганна Вольфганга Гете в качестве ученого - геолога, метеоролога, химика, физика и прочее. Кем все-таки должен быть зритель, чтобы сполна оценить представленный материал?

"Гете. Больше чем поэт". Государственный Дарвиновский музей, Вавилова, 57

Прошлое

Андрей А.
Купил я наконец (в "Эйдосе", что в Чистом переулке) "Остров накануне", новый роман Эко в официальном переводе.

К собственно роману впечатление не относится. (Кстати - назовите простую техническую причину, по которой описанные в нем события невозможны.)

Но титульная (или как ее там) страница, где заголовок с эпиграфами... Сначала я не поверил глазам, потом полез искать итало-русский словарь.

Все оказалось верно. Фамилия "Эко" ("Eco") - смысловая, и означает... правильно, "эхо". То есть главный эрудит, аллюзионист, коллажист, цитатчик и пересмешник современной литературы носит фамилию Эхо.

Эта штука посильнее истории болезни Петра Пустоты...

Кажется, автор раскрылся два раза: в этом эпиграфе и в последнем абзаце "послесловия публикатора". Очень печально получилось. А все между ними - просто антураж.

PS. Как давно подмечено, "Борхес" - это боргес, типографский шрифт из дорогих и изысканных. Кто-то там наверху явно не чужд чувства юмора...

Все остальные читатели призываются своими письмами побороть мелкотемье летнего межсезонья. Пишите!