Напоминаю всем заинтересованным лицам, что я временно нахожусь в отпуске и потому частота выхода КГ снижена в два раза. Вскоре все вернется на свои круги.

Интерактив

Какую группу/исполнителя вы бы назвали событием лета?

Земфиру
Запрещенные барабанщики
Рики Мартин
Долгожданный сингл "АукцЫона"
Участники русского даб-движения

Ну конечно, я очень много кого забыл. Пишите!

Имя

E-mail

Кино

За две прошедшие недели на экраны вышло много любопытных фильмов - но не ждите рассказа о них. Номером первым наступившей недели будет первый фильм "Догмы-95" - "Торжество" Томаса Винтерберга. Сэм Клебанов, который уже привез в Москву Такеши Китано, Михаэля Хайнеке и Fucking Amal, на этот раз в течение трех месяцев выпустит на экраны "Стрелы" все три фильма датской "Догмы". Завтра в среду стартует первый из них.

Особенность "Догмы" в том, что каждый зритель выбирает себе любимый фильм сам. Я больше всего люблю "Идиотов", кто-то любит "Мифуне", а кто-то (по слухам - Станислав Ф. Ростоцкий) - "Торжество". Хотя на мой взгляд, именно "Торжество" наименее удачно для премьеры "Догмы" в Москве - кино мрачное, камерное и, что называется, далекое от наших проблем.

Много было сказано о том, что главная идея "Догмы" вовсе не в следовании "правде жизни" или в экономии бюджета. Фон Триер со товарищи просто решили ограничить себя, чтобы было интересней снимать кино - и заодно раскрутили на всех фестивалях "новую датскую волну" как самостоятельный культурный проект. Иными словами - выступили даже не как кинематографисты, а не то как художники-концептуалисты, не то - эстетические провокаторы типа Малькольма Макларена.

Но сколь бы произвольно ни формулировали "догматики" свои десять заповедей, их правила складываются в довольно связанную картину. Датские кинематографисты утверждают кино, в максимальной степени маскирующееся не под жизнь, а под любительскую видео- и киносъемку. Камера на плече, 35 мм, никаких спецэффектов, убийств и трюков - это то самое, что проповедуют тысячи кинолюбителей во всем мире. Замените 35-мм камеру на видео - и вместо тысяч получите миллионы отцов семейств, домохозяек, бизнесменов и школьников, снимающих на Sony или Sharp семейные празднества, дурачества и смелые эксперименты.

Именно на подражании любительским съемкам в большой степени и построены два из трех фильмов "Догмы": зритель первые полчаса окунается в знакомую атмосферу "домашнего просмотра" фильмов на тему "как мы провели отпуск" или "как мы отметили папин юбилей" - и когда этот уютный и знакомый мир наконец взрывается, то он испытывает настоящий шок. И "Торжество" и "Идиоты" блестяще доказывают, что для того, чтобы вызвать у публики эмоциональный отклик, нет нужды в жанровом кино, звездах и спецэффектах.

Пенять Винтербергу на политкорректность темы педофилии, на мой взгляд, не более правомочно, чем обвинять в этом же "Человечность" Бруно Дюмона. Так уж получается, что "дети и вокруг" стало одной из главных тем кинематографа конца века. Точнее, дети и что-то страшное, что с ними происходит. Тут и две "Догмы" из трех, и та же "Человечность", и, разумеется, Эгоян, и даже последние "Чужие". Где-то есть обличение педофилии, где-то о педофилии и речи не заходит - но мотив "самого страшного, что может случиться в жизни", присутствует всюду. Почему в качестве этого "самого страшного" выбраны смерть и насилие над детьми - трудно определить. Может, слезинка ребенка наконец аукнулась, а может, всегда так было, но мы просто раньше не замечали.

"Торжество", "Стрела - кинотеатр XXI века", со среды.

Музыка

После застывшего летнего сезона начинается полный беспредел. Начиная с четверга можно ходить в клубы два раза на дню.

В четверг в "Бедных людях" играют "Запрещенные барабанщики". Прославившиеся песней о связи вуду и баскетбола, они записали одноименный диск, который оказался куда лучше, чем предполагалось. Лично я не решился бы назвать их своей любимой группой этого лета, но слушать их вполне приятно.

В пятницу в "Манхэттене" выступает самая модная молодежная девушка этого сезона ("модная молодежная" следует писать слитно. Это единое определение, обозначающее "самая любимая модной молодежью"). Вы уже догадались, что имеется в виду пресловутая "девочка с плеером-веером-вечером не ходи" - она же Земфира.

Услышанная еще весной музыка Земфиры показалась тогда удивительно современной - и вместе с тем знакомой, словно ее уже слышал когда-то. Прислушавшись, понял, что это - советская эстрада, услышанная из девяностых годов и идеально сведенная на западной студии. Иными словами - то самое, что ждали последние годы: не попсовая ностальгия "Старых песен о главном", а новый продукт, прото-звуки которого уже давно жили в нашей подкорке. В этом смысле появление Земфиры - радостно, но предсказуемо. Куда неожиданнее сами стихи. Я не имею в виду их "загадочность", привычную русской музыкальной жизни как минимум со времен раннего Б.Г. (что такое "минус сто сорок", какие "маечки" и почему просила снять Анечка и так далее). Для опытного уха удивительны чисто формальные характеристики, например вызывающее обилие смысловых переносов со строки на строку, в таком количестве вообще не встречавшееся в русской поэзии до Цветаевой или Бродского. А в песнях не встречавшееся вообще.

Точно так же порадовала тематика песен или, точнее, зазор между тематикой и стилистикой: самые депрессивные темы подаются Земфирой легко и позитивно. Земфира принадлежит новому поколению, сформировавшемуся в эйфорическое время середины девяностых на "Птюче" и "ОМе", в которых насилие, смерть и боль подают как часть модной стратегии энергичной и напряженной жизни. Одно существование этих людей может служить оправданием тому, что случилось в России десять лет назад: наконец появилось поколение, порвавшее с депрессивно-жертвенной национальной традицией, люди, отказывающиеся видеть в себе униженных и оскорбленных жертв истории.

Одним словом - всем Земфира хороша, только "Манхэттен" чудовищно плох. Так что лично я предпочту ему "Китайского летчика Джао Да", где два вечера подряд будет играть даб. Если кто не наслушался на Пуш-Пуш-Кинге, имеет шанс восполнить пробел в этот уик-энд. Лично я надеюсь в субботу - если не уеду из города - сходить на питерскую группу "Карибасы", давно мною любимую за их волшебные барабаны и ремикс песни про оленя из "Ох уж эта Настя".

Ностальгические воспоминания юности, ничего не попишешь.

Ну, и в качестве бонус-трека - заранее анонсирую для тех, кто почему-то еще не в курсе, 23-24 сентября в "Горбушке" концерт АукцЫона, на котором будет представлен вышедший этим летом сингл "Зимы не будет".

Он тебя любит, одним словом.

16 сентября. "Запрещенные барабанщики", "Бедные люди" Б.Ордынка 11/6.

17 сентября. Земфира. "Манхэттен=Экспресс", гостиница "Россия".

17 сентября Dub-TV. "Китайский летчик Джао Да", Лубянский проезд, 25, стр 1.

18 сентября "Карибасы", "Моно&Исай". "Китайский летчик Джао Да", Лубянский проезд, 25, стр 1.

Арт

Просматривая старые выпуски КГ, я увидел, что среди обойденных мною молчанием фигур современной арт-сцены Москвы неоправданно белым пятном выделяется Сергей Шутов. Один из пионеров российского видео-арта, участник съемок культовой "АССЫ", лицо которого украшало одну из первых - еще крупноформатных - обложек "Птюча". На этой неделе проходит его большая выставка - причем проходит именно там, где ей и положено проходить - в ТВ-галерее, давно известной своей работой с медиа. Называется она "v.2" , что означает вовсе не "фау два", а напротив, "версия два". Иными словами - "авторемикс". Как пишет куратор выставки Татьяна Горючева:

Версия 2 - это может быть реанимация, повторное воодушевление уже, казалось бы, отыгравших свое персонажей уже известной истории, очередной вариант с некоторыми изменениями, актуализирующими повторный пересказ, субверсия по отношению к самой истории и ее очередным очевидцам. v.2 - всегда уже другая история.

Как бы то ни было, непонятно когда еще будет возможность посмотреть итоговую выставку Сергея Шутова. Итак - добро пожаловать на Якиманку.

"TV-Галерея", Б.Якиманка, 6, Сергей Шутов. "v.2". Медиа-инсталляции, видеофильмы, видеомиксы. 1993-1999.

Прошлое

Анжелика Артюх

Наш "Хрусталев" вперед летит!

"Хрусталев, машину!" Алексея Германа - впечатляет, но мифу о "великом фильме" все же не соответствует. И чем больше препятствий находится на его пути к зрителю, чем больше отговорок придумывает его автор, тем вернее тебя подтачивает разочарование, когда этот запретный плод оказывается тобой вкушен. Ведь чтобы оправдать весь тот "спектакль", продолжающий сопровождать законченного вот уже два года назад "Хрусталева", "русскому Орсону Уэллсу" (так называют Германа на Западе) стоило бы показать "русского Гражданина Кейна" как минимум.

На сверхзакрытом показе фильма в Санкт-Петербурге, прошедшем в экс-день советского кино, Алексей Герман ничем не выдал поставленный ему заочно диагноз "страх сцены". Он охотно вышел к многочисленной "элите" и в который раз долго рассказывал, как его год назад "провалили" в Каннах, а затем "оценили" - лишь только фильм попал во французский прокат. Мой не чуждый ехидства сосед тут же заметил, что история о том, как европейские критики опозорились своей неосведомленностью в биографии Лаврентия Берии, становится idee fixe Германа, и что ежу понятно, что в авторском кино - не главное разбираться в именах прототипов героев: ведь если мы можем не знать, что за "розовым бутоном" гражданина Кейна стоит реальный газетный магнат Херст, то отчего же для оценки фильма Германа нужно непременно идентифицировать Берию как автора бесцветной фразы "Хрусталев, машину!". Тем более что сам заслуженный палач сталинской эпохи появляется только ближе к финалу.

Если и есть причина, по которой Герман держит свой фильм подальше от российского зрителя, то ее можно сформулировать так - страх быть понятым в своем отечестве. Ведь в отличие от жизнелюбивого государственника Никиты Михалкова другой "главный режиссер страны" Алексей Герман полон печального презрения и сарказма к своим соотечественникам, с их открытостью к абсурду, маразму, жестокости, глупости, дикости и, что самое главное, к страху. Картину уже сравнивали с фантасмагориями Хармса, Булгакова и, возможно, сравнят в будущем с Платоновым, Гоголем или Филоновым, мне же не терпится указать на "Астенический синдром" Киры Муратовой, также посвященный новейшему периоду истории homo soveticus и до краев наполненный интеллигентской болью за безвозвратно загубленный генофонд. В перестроечную эпоху подобные вещи "на ура" принимались европейскими интеллектуалами, сделали имена некрореалистам, митькам, Муратовой, Аристову, Сокурову и имели под собой вескую сермяжную правду.

Иных уж нет, а те - далече, но Алексей Герман все еще верен своим представлениям о нездоровье нации. Изуродованная страхом нация и есть главный герой его фильма. Ее коммунальное бытие показано мощно и без снисхождения, а избыток абсурда насилует привыкшего комфортно жить в кинотеатре зрителя не хуже, чем древко от лопаты насилует одного из лечащих врачей умирающего Сталина. В стихии сюрреалистического ужаса становятся не столь важным ни четкость сюжетной линии, ни имена героев, - здесь стихия зловещей витальности человеческого вырождения, а лучше сказать - тотального психофизического распада, не следует никакой линеарности, ориентируется на устремленную вперед авангардную поэтику. Центральной фигурой этого фантасмагорического "национального бытия" выглядит не столько перемазанный экскрементами труп товарища Сталина, а живой, дурковатый паяц в исполнении Александра Баширова - этого кумира молодежи нашего времени, сумевшего вписаться органичнее других даже в дряхлые законы паранойи сталинской эпохи.

В "Хрусталеве" Герман с большим размахом и на большем бюджете сумел добиться того, о чем мечтал в "Моем друге Иване Лапшине". А мечтал он о том, чтобы реальность не просто "кусалась" своей полифонией, а хватала за горло как волкодав, не оставляя никаких шансов. Герои из "Хрусталева" говорят и действуют, не обращая внимания друг на друга, события то и дело демонстрируют дежа вю, композиции не знают никакой статики, а камера - приоритетов. Здесь время спрессовано, воздух - сжат, а солнце погасло под сыплющим снегом и черно-белой хмарью. И только в финале поезд с героями полетит "в бега" средь грязных русских равнин, подальше от фантасмагорического эпицентра. Но печаль-то в том, что этот безымянный паровоз - лишь формальная замена "машине Хрусталева".

* * *

Вот настоящее эстетическое впечатление! Пишите, дорогие читатели, пишите!

Имя

E-mail

Интерактив

Кого из шестидесятников вы читаете/слушаете сейчас?

Булат Окуджава: 60

Владимир Высоцкий: 60

Василий Аксенов: 45

Юрий Визбор: 32

Белла Ахмадулина: 14

Евгений Евтушенко: 9

Андрей Вознесенский: 11

Анатолий Гладилин: 6

Одним словом, слушать шестидесятников еще можно, а вот читать... разве что Аксенов попал в лидирующую четверку. Отметим, кстати, что он единственный из них всех еще жив. Все остальные живые отстали от покойников почти в три раза.

Ну, читателям тоже есть что сказать. Василиска читает, по ее собственным словам, "всех", Юрию Гендину "Песни Окуджаы и Высоцкого и сейчас греют душу, хотя может быть, в основном, сочиненные позже". Остальных приведем в виде развернутых цитат:

И слушаю, и читаю до сих пор всех (из названных Вами) кроме Вознесенского и Евтушенко. Последних двух всегда принимал за неплохих культуртрегеров и только. А Евтушенко еще и отличный актер, что доказывает всей своей жизнью. Лицедействует во всем. Кстати, общей ошибкой современных журналистов является то, что Е. и В. в былые времена пользовались огромным успехом. Поверьте как свидетелю - совсем это не так было. Оба провоцировали свой успех, и (надо отдать им должное) это удавалось. Но не более. (Захар Давыдов)

Анчаров, Конецкий, Шефнер, Мартынов (Леонид). А Самойлов/Слуцкий/Левитанский? А Стругацкие? А Галич с Кимом, в конце-то концов? И так далее.

Вообще идея опроса порочна: перечисленные (и неперечисленные) с нынешней точки зрения образуют почти что коллективную личность; куда уж там их друг от друга отличать... Так что вопрос лучше бы задать так: "Вам 60-е нравятся?"

"Да." (Андрей)

А что - Бродский не шестидесятых годов? Или он не герой? Или не советский? Впрочем, есть резон в том, что вы его не включили. Бродский - вне времени. Никакие евтушенки и вознесенские рядом не валялись. (Алексей)

Вы забыли Солженицына... Уж он-то в первую очередь герой шестидесятых. Кстати, читаемый сегодня. (Сергей Жандаров)

Неплохо было бы заодно успеть выяснить, кого из героев 90-х готовы слушать/читать еще оставшиеся в живых шестидесятники. Получился бы полный интерактив. (Андрей Мадисон)