Первого октября Олегу Ефремову исполнилось бы 74 года. В этот день на Новодевичьем кладбище, на его могиле был установлен памятник работы Ильи Былинкина и Алексея Тихонова. Были родственники, Олег Табаков, "современниковцы" с Галиной Волчек, министр культуры Михаил Швыдкой. Он, как зафиксировал Павел Сигалов ("Коммерсантъ", 2 октября), "тихо сказал, что боль утраты все еще не притупилась, что Олег Ефремов будет жить до тех пор, пока его помнят знавшие и любившие его люди". Таких немало, значит и век его долог. Другое дело, как каждый понимает "любовь".

2-го октября одновременно в "Известиях" и "Московском комсомольце" было опубликовано письмо Михаила Рощина и Михаила Шатрова, в защиту памяти Ефремова. Тут надо немного пояснить. В "Известиях" в августе и сентябре печатались главы из новой книги Анатолия Смелянского "Уходящая натура". (По-видимому, огромные полосные материалы, посвященные недавней истории МХАТа, должны были наглядно убедить нынешнее руководство театра в подлинности дружбы, ведь "Известия" входят в клуб друзей МХАТа имени Чехова.) Читались они не без интереса, как-никак их автор - непосредственный участник всех описываемых событий, да в придачу человек талантливый. Но у других участников многое вызвало не то что возражение, но неприятие (особенно не нравились этим иным "моменты", касавшиеся мертвых, которые сами ответить не могут). Михаил Рощин на главу, в которой рассказывалось о привычной для русских художников болезни Ефремова, написал ответ на шести страницах. "Известия", по широко уже гуляющей легенде, не рискнули его напечатать. Тогда появился полуторастраничный вариант. Но и с ним тянули, мотивируя тем, что неудобно без второго мнения, хотя главы-то шли, "не поддержанные" ничьим вторым голосом. Не надеясь на публикацию, авторы передали письмо в "МК". Напечатали обе газеты. "Комсомолец" предпослал публикации достаточно жесткое предисловие (и закончил не менее жестким послесловием) Марины Райкиной: "Из этого письма следует, что поколение шестидесятников, которое никогда не было однородным, окончательно раскололось на совестливых художников и просвещенных циников - самую страшную разновидность, какую себе только можно представить. Приступ дурной правды, который овладел Смелянским, продиктован не состраданием к больному человеку, а конъюнктурными соображениями: все-таки во МХАТ пришел новый руководитель. После разоблачительной правды ефремовского помощника всем худрукам стоит серьезно опасаться - не появится ли через несколько лет подробное описание их личной жизни, сексуальных связей или каких других дурных пристрастий в исполнении их ближайшего окружения".

А "Известия", напечатав письмо Рощина и Шатрова, в котором отстаивалось древнее изречение "О мертвых или хорошо, или ничего": "Ефремов был особой, особенной личностью, человеком крупным и мощным, Гулливером, - зачем же к нему с лилипутскими мерками и судом?", подверстали к нему противоположное мнение литературоведа Александра Чудакова и, главное, ответ Смелянского. В нем тот утверждал другой античный афоризм: "О мертвых - правду". Но со дня смерти Олега Ефремова не прошло и полтора года, боль еще, действительно, не притупилась, а правда (если она правда) осталась бы правдой и позже, хоть бы и через пять лет. Наверно, права была Цветаева, закрывшая свой архив до 2000 года: все земные страсти, интриги, сведения счетов с уходом людей испарятся, останется История. А уж Она рассудит, расставит все по местам. Да, в дополнение, интересный момент - в интернет-версии газеты присутствует еще одно мнение - Юрия Богомолова: редакция настойчива в установке на многоголосие, которое оказывается унисоном. Довольно резко Богомолов бросает драматургам упрек в "лилипутстве". В газете же на "этом" месте - "вместо" богомоловской заметки - фотопортрет Олега Ефремова.

Кстати, эта "диалогичность" доходит до смешного. В тот же день, 2 октября, те же "Известия" профессиональное, но прохладное мнение Елены Губайдуллиной о спектакле "Геликон-оперы" "Фальстаф" "укрепляют" репортажиком литературного (?!) обозревателя Юлии Рахаевой, умиленной тем, что кто-то из сильных мира сего почтил премьеру своим присутствием. Просматривается странная тенденция: не дай Бог обидеть своего, "как не порадеть родному человечку"?

Хотя театральный мир гудит, как улей, растревоженный, мягко сказать, вышеприведенной полемикой, да еще в преддверии очередного съезда СТД, культурная жизнь на страницах газет безмятежна в своем разнообразии.

"Время новостей" продолжает дискуссию о "серьезном" и "развлекательном" в искусстве. На этот раз о проблемах литературы размышляет Лев Гурский, автор детективов "Убить президента", "Спасти президента", романа "Перемена мест", по которому снят фильм "Досье детектива Дубровского". Он высказывает свою точку зрения: "Процесс потребления искусства перестал быть похожим на труд в каменоломне. Ныне художественные тексты, тяжелые на подъем, вместе с глубокомысленным (до зевоты) авторским кино и занудным театральным авангардом естественным образом вымываются из обихода". Он утверждает, что "литература - Товар, а не Миссия, что главная задача литературы - всего лишь развлекать публику (а остальные задачи, уж извините, решаются исподволь, тихо и подспудно, в зависимости от конкретного автора)...

Новый, еще не изведанный кайф: чтение можно выбирать себе по душе, а не по статусу... Настало время нормальной рутины".

Андрей Немзер ("Время новостей", 2 октября) в рубрике "Круг чтения", перелистывая страницы сентябрьских толстых журналов, в чем-то поддерживает (хронологически опережая) Гурского и приходит к грустному выводу: "К сожалению, сентябрьские номера четырех журналов не располагают к формированию "рекомендательного списка". Нельзя, конечно, сказать, что перед нами Сахара, но... временами хочется. И не в том дело, что мне почти ничего не нравится, а в том, что с трудом представляю себе потенциального читателя большинства нынешних новинок. Исключая, разумеется, коллег по критическому цеху. У нас работа такая - тексты штудировать. И стремиться понять логику автора и издателя. Получается плохо. Остается утешать себя непредсказуемостью читательских вкусов - может, и на ТАКОЕ кто-то клюнет".

101 год - знаменательная дата. Именно столько исполнилось Борису Ефимову, знаменитому карикатуристу. Выставка его работ открылась в Академии художеств. Проживший весь ХХ век вместе с Россией, художник не утратил ни интереса к жизни, ни к возможным объектам своих будущих "картинок". Григорий Ревзин ("Ъ", 3 октября), побывавший на вернисаже, пишет: "100-летний карикатурист выглядит не просто художником, но философом, парадоксалистом, мудрецом, создавшим грандиозный фресковый цикл истории своей карикатурной эпохи".

Первый понедельник октября, на этот раз он совпал с 1-м числом, - Международный день архитектора. Евгений Асс, вице-президент Союза московских архитекторов, профессор МАрхИ, в беседе с Ольгой Кабановой ("Известия"), сравнивая положение европейского и отечественного архитектора, констатировал: "У русского архитектора проблем очень много, начиная со слабой законодательной базы, необходимой для исполнения его обязанностей. Он ни в чем не уверен: сможет ли провести свою работу через бюрократические рогатки, выполнят ли ее так, как она была задумана, хватит ли на это средств, получит ли он обещанное вознаграждение за свой труд. Кроме того, часто архитектор вообще не знает, что хочет сказать своей работой, даже не задумывается над этим. Это видно по результату". К сожалению, эти слова можно отнести не только к архитектору. А театральный или кинорежиссер?

Зато в Лондоне уже не в первый раз прошел национальный праздник архитектуры. В этот день открыты двери всех интересных зданий, даже правительственных. Во многие выстроились километровые очереди, попали, конечно, не все, но возможность, что гораздо важнее, была у всех. Григорий Ревзин ("Ъ", 3 октября), которому посчастливилось на тот момент оказаться в британской столице, отмечает: "Самые большие, самые представительные здания неважно какой эпохи сделаны со специальным вниманием к тому, чтобы тебя не подавлять. Это какое-то удивительное свойство камерной величественности". А мы по-прежнему тяготеем к большому, высокому, чтоб издали было видно, чтоб не забывали, наверно. Обозреватель "Ъ" радуется, что и памятники в Лондоне в человеческий рост, словно все исторические деятели идут среди толпы, а не доминируют над ней своими кепками или парусами.

Заканчивая свой обзор, хочу обратить внимание читателей "Русского журнала" на интервью с Аллой Демидовой (Александр Беляев, "Субботник НГ", 6 октября). Беседа с актрисой перемежается цитатами из ее книг и дневников. Вот одна из записей, которая многое объясняет в процитированных сегодня мною статьях, начиная с первой: "В Москве же, которую люблю, я стараюсь не ходить по улице. Все немного ряженые и постоянно друг друга осматривают. И даже не в толпе - толкаются. Почему? Я, кстати, замечала: плохие актеры на сцене всегда толкаются. Они не видят себя в пространстве и не замечают расстояния между собой и партнером (выделено мною - Т.Р.). От некоторых актеров "Таганки" я всегда старалась держаться подальше".