В каком бы возрасте ни покидал этот мир человек, всегда его уход воспринимается как горестная неожиданность. Все внутри сопротивляется необходимости принять сей печальный факт, сердце бунтует. Кажется, что дальше жить невозможно┘

Умер Виктор Астафьев. "Коммерсантъ" (30 ноября) публикует последнее интервью Астафьева, слова которого воспринимаются как завещание: "Хочу, чтоб упорядочилась жизнь в России, чтоб упорядочил ее сам народ. Все ждут, вот когда Путин упорядочит... Везде, где жизнь в государствах налажена, налаживал сам народ, вот. Только этого и желаю. Разума и труда".

"Известия" (30 ноября) приводят другие слова писателя: "Я ведь последний, кто разочаровывается в человеке и во времени, я буду до конца искать хорошие черты. Но я не могу сейчас видеть эти жизнерадостные белозубые улыбки кремлевских обитателей, потому что я ж в деревне живу, куда-то езжу и я знаю, в каком положении находится Россия".

В "Независимой газете" (30 ноября) Илья Кукулин пишет: "Астафьев был просто неотделим от того мира, где человек чувствует личное достоинство, потому что трудится на своей земле. (...) Осмысление своей жизни в составе народа - разного и по-разному живущего - стало для него трудом, в котором человек зависит только от самого себя". Андрей Немзер ("Время новостей", 30 ноября) приводит большую цитату из "Царь - рыбы", где герой, долго разглядывая капельки росы, сверкающие в лучах солнца, произносит: "Какое счастье, что меня не убили на войне и я дожил до этого утра..." Эта мысль помогала жить и самому Астафьеву, придавая силы переносить все невзгоды дарованной ему провидением жизни.

Еще одно грустное известие пришлось на прошлую неделю. В Лос-Анджелесе от рака скончался Джордж Хариссон, самый молодой из легендарной четверки "The Beatles". Почему-то кажется, что любимые артисты не должны стареть, а тем более - умирать, словно они какие-то особые, не такие, как все. В творчестве - да, а вот во всем остальном - увы, такие же бренные. Все издания помянули добрым словом музыканта.

Этими двумя горестными событиями неделя завершалась. Начиналась же она двумя юбилеями. Первый - не очень большой - всего 5 лет. Ровно столько существует в столице Московский Дом фотографии, отмечающий свой юбилей выставкой новых поступлений, которая поражает масштабом: "Получилась целая история российской фотографии - начиная с отпечатков середины Х!Х века и кончая современным искусством" ("Ъ", Игорь Гребельников, 26 ноября). Второй - 60-летие Михаила Лавровского. На сцене Большого театра в этот день знаменитый танцовщик представил свои балеты, не поразившие новым словом. Но в конце вечера "с колосников спустился экран. На нем затанцевал ураганный танцовщик Лавровский - так, как никто сегодня не танцует ни Базиля, ни Спартака. Овация покрыла фонограмму. А когда зажегся свет и юбиляр под аккомпанемент кордебалета исполнил "Сегидилью" из "Дон Кихота" - с тем же восхитительно юным азартом - зал застонал и встал" ("Ъ", 27 ноября, Татьяна Кузнецова).

Продолжу театральную тему. Состоялись премьеры в двух московских театрах. "Лулу" в театре на Малой Бронной и "Дама с собачкой" в МТЮЗе. Режиссеры, соответственно, - Андрей Житинкин и Кама Гинкас. Мнение критиков единодушное, даже поражаешься столь слаженному хору, что бывает крайне редко, а значит - объективно. О каждом спектакле приведу по одной цитате. Начну с чеховского. Алена Карась ("Российская газета", 1 декабря) пишет, что Гинкас "всегда был внимателен к полной парадоксов трагикомической игре жизни. Но никогда еще мир в его спектаклях не был так парадоксально нежен, не дрожал так на грани двойного своего бытия - между Богом и Дьяволом, пошлостью и страстью, любовью и рутиной, как в двух его чеховских опусах - "Черном монахе" и "Даме с собачкой". Оба являются частью трилогии под общим названием "Жизнь прекрасна": "Черный монах" - День, "Дама с собачкой" - Утро, ну а место Вечера должна занять в трилогии "Скрипка Ротшильда". О спектакле по Ведекинду не "прошелся" только ленивый. Достаточно одной фразы, чтобы понять в чем дело: "Разговоры о том, что массовая культура оглупляет, вполне верны, но зрителя, способного переварить "Лулу", телевизор и массовые журналы, еще не подготовили - создатель спектакля опередил время" (Алексей Филиппов, "Известия", 26 ноября). Еженедельники, уступая в оперативности, выигрывают у ежедневных газет в спокойствии и выверенности чувств. "Век" и "Литературная газета" возвращаются к премьере "Современника" "Балайкин и Ко".

На сцене Кремлевского Дворца съездов выступил знаменитый Хоакин Кортес. Многотысячный зал был захвачен страстным фламенко. Что-то, а уж такую Испанию наш зритель любит. "Сочетание экспрессии и статики, симбиоз традиционного фламенко и классического балета, помноженные на джазовые ритмы, совмещенные с цыганскими, латиноамериканскими и арабскими мелодиями, создают прославленный стиль Кортеса, который торопятся запечатлеть в своих фильмах Педро Альмадовар и Карлос Саура" (Анна Галайда, "НГ", 29 ноября).

Чтоб закончить разговор о театре, хочу обратить внимание поклонников Мельпомены на монолог нашего гуру Анатолия Васильева, опубликованный в "Общей газете" (# 47, 22 - 28 ноября). Тема его выступления неожиданна, но раскрывать ее не стану. Читайте.

Кинообозреватели по-прежнему отслеживают фильмы, выходящие в прокат. Это и "Гонщик" со Сталлоне, "Последний поцелуй" Габриэле Муччино, "Клуб неудачниц" Джона Маккея. "Человек, которого не было" братьев Коэнов, по мнению Андрея Плахова ("Ъ", 30 ноября), - "шедевр невозмутимости и минимализма - фиксирует психологические мотивы и поступки самых заурядных людей, которые оказываются невероятнее самых фантастических придумок". Об отечественных фильмах размышляет Юрий Гладильщиков ("Известия", 28 ноября): "Мусорщик" (фильм Георгия Шенгелия - Т. Р.) - типичный фильм околосорокалетнего режиссера, который воспитывался на советских кинотрадициях, вообще - учился. "Апрель" (лента Константина Мурзенко - Т.Р.) - типичный дебют околотридцатилетнего режиссера, который учился по видео, ненавидит советское кино, а любит Тарантино".

Кроме того, были объявлены номинанты национальной премии кинокритики "Золотой Овен". Лидируют "Нежный возраст" Сергея Соловьева, "Телец" Александра Сокурова, "Романовы. Венценосная семья" Глеба Панфилова. Андрей Плахов ("Ъ", 1 декабря) дополняет этот список фильмом Киры Муратовой "Второстепенные люди". Остается следить за решением критического сообщества.

Художественная и музыкальная жизнь на прошедшей неделе были объединены яркими именами. В ГМИИ имени Пушкина начались "Декабрьские вечера Святослава Рихтера" под общим названием "В сторону Пруста". Первое событие - выставка "Клод Моне". Григорий Ревзин ("Ъ", 27 ноября) несколько саркастичесн в своем мнении: "Нужно было назвать фестиваль не "В сторону Пруста", а "В исправлении утраченного времени", имея в виду 60-е годы, когда инициаторы выставки и герои "Декабрьских вечеров" были молоды и по первому разу влюблены в импрессионизм. Тем более, что исправление утраченного времени - традиционный российский жанр". В Третьяковке прошел вернисаж "Арнольд Шенберг - Василий Кандинский". Михаил Сидлин ("НГ", 29 ноября), находясь под впечатлением от залов двух музеев, заключает: "Питомцы разных муз на рубеже веков искали синтеза. То есть гармоничного слияния искусств. Как правило, попытки были безуспешны. Живопись осталась живописью, а музыка - музыкой. И у Кандинского проще найти влияние Моне, чем Шенберга".

В том же ЦДХ проходила Ш Международная ярмарка интеллектуальной литературы, в рамках которой в последний раз была вручена премия "Малый Букер" за переводы с английского. Ее получил Виктор Голышев за роман Иэна Макьюэна "Амстердам" (Лиза Новикова, "Ъ", 29 ноября).

Прошлая неделя собрала богатый урожай интервью, самого любимого читателями жанра. Для тех, кто ищет интересного человека, просто перечислю их имена: Николай Цискаридзе ("Ъ", 30 ноября, Татьяна Кузнецова), Александр Прошкин ("Известия", 27 ноября, Валерий Кичин), Мурад Кажлаев ("НГ", 29 ноября, Аркадий Петров), Важа Чачава ("Литературная газета", # 48, 28 ноября - 4 декабря, Лидия Новикова). Сразу в двух газетах появилось интервью с режиссером цирка Александром Гримайло ("Век", # 47, 30 ноября - 6 декабря, Ольга Радова и "Общая газета", # 47, Юнна Чупринина).

Юлия Кантор в "Известиях" (28 ноября) беседует с немецким писателем Штефаном Хеймом. О поворотах судьбы (он бежал из Германии, чтобы сражаться с фашизмом), творчестве, мировоззрении, о заблуждениях и вере. Прожив достаточно долгую жизнь, многое познав, он тверд в своем мнении: "Художник обязан иметь свою позицию, а совпадает ли она с мнением властей или большинства - вопрос вторичный". Для Астафьева это тоже было так.