14 апреля в Овальном зале Библиотеки иностранной литературы прошла церемония вручения премии имени Ивана Петровича Белкина - награды, учрежденной журналом "Знамя" и издательством "Эксмо" и присуждаемой автору лучшей повести года. Вчера белкинская премия вручалась в третий раз. Год назад она досталась Сергею Бабаяну, а в прошлом году лауреатом стала Марина Вишневецкая.

По дороге к финалу жюри потеряло одного из членов. Значившийся в первоначальном списке Владимир Познер по причине юбилея и постюбилейной лихорадки от работы в составе жюри отказался, делегировав свой голос автору идеи белкинской премии Наталье Ивановой. Кроме Ивановой лауреата определяли: поэт Евгений Рейн, прозаик и сценарист Алексей Слаповский, заведующий отделом критики "Знамени" Карен Степанян и литературовед Мариэтта Чудакова (председатель жюри).

В лонг-листе премии значились 17 претендентов, в короткий список вошли пять авторов: Андрей Дмитриев ("Призрак театра"), Владимир Курносенко ("Прекрасны лица спящих"), Ирина Поволоцкая ("Юрьев день"), Валерий Попов ("Третье дыхание"), Михаил Тарковский ("Кондромо").

Выступая на церемонии, Мариэтта Чудакова заверила присутствующих, что если бы в шорт-листе было восемь позиций, жюри не затруднилось бы заполнить их все - достойных претендентов среди номинантов хватало. В 1960-70-е годы, продолжила Чудакова, многие из напечатанных в прошлом году повестей стали бы литературным событием, а сейчас их прочтут лишь немногие. Но ценность литературного произведения не определяется количеством прочитавших, и мнение мыслящего меньшинства сохраняет свое экспертное значение.

Персонально Чудакова отметила не названных по именам Тарковского и Курносенко. Первый был охарактеризован как прозаик, вербально осваивающий огромные российские пространства. Второй - как автор современного "Гранатового браслета", для которого следование традиции оказывается важнее непосредственного ощущения материала.

Дальше наступила очередь финалистов. Самым лаконичным был Владимир Курносенко, которого представляла его сестра, она же - литературный агент псковского прозаика. Курносенко поблагодарил судей за денежное вспомоществование (белкинский лауреат получает 5 тысяч долларов, остальные финалисты - по 500) и призвал их судить руководствуясь христианскими принципами.

Немногим многословнее оказался Валерий Попов. Литературные премии, сказал он, - это стекло, через которое публика рассматривает литературу, и зеркало, в котором литература рассматривает саму себя. Нередко в нем отражаются только лица членов жюри, но в зеркале белкинской премии виден сам Пушкин.

Самую торжественную речь прислал Михаил Тарковский, которого представляла литературный продюсер издательства "Андреевский флаг" Елена Пузова. Тарковский говорил о чувстве родины и о том, что деревенскую прозу часто несправедливо обвиняют в эпигонстве. На самом деле устареть она не может, поскольку жив сам описываемый ей уклад, а пока есть явление, всегда будет существовать и его отражение.

Самыми литературными оказались выступления Ирины Поволоцкой и Андрея Дмитриева. Поволоцкая рассказала тонкую притчу о бурундуке, который сбежал из клетки и промышлял воровством капусты. Кончил капустный воришка печально.

Дмитриев зачитал эссе об особенностях повествователя в "Повестях Белкина", "Герое нашего времени" и "Записках охотника". Классическая литература, констатировал Дмитриев, говорила о мире, приближая его к читателю, в то время как современный автор больше смотрится в зеркало, чем в окно. По мнению писателя, это связано с тем, что с изобретением телевизора мир стал казаться более доступным и понятным. Но вскоре человек поймет, что телевизор - это лишь ширма, скрывающая тайну. Тогда-то сочинительство и фантазия вновь выйдут на первый план, и в литературу вернется классическая фигура повествователя, рассказывающего выдуманную историю.

Бравшие вслед за финалистами слово члены жюри оказались похвально кратки. Евгений Рейн сказал, что великая русская проза проходит сегодня через полосу великой депрессии. Она стала "скучна, рассудочна, самолюбовательна, внесюжетна, рассыпана". Честь прозы спасают лишь несколько человек. Имен новых рузвельтов Рейн не назвал. Впрочем, еще в момент оглашения шорт-листа он не скрывал, что его кандидат - Валерий Попов.

Алексей Слаповский посетовал, что среди выдвинутых на премию повестей были вещи элементарно безграмотные, и попросил будущих номинаторов не подставлять себя и не мучить жюри.

Карен Степанян вспомнил слова Достоевского о "реализме в высшем смысле" и порадовался, что фигуранты шорт-листа следуют традициям русской литературы и воссоздают жизнь во всей ее целостности.

Предваряя объявление имени победителя, Наталья Иванова выразила уверенность в будущем премии и жанра. "Повесть должна продолжаться", - сказала она, перефразируя известную английскую пословицу.

Наконец заветный конверт был разорван. Лауреатом премии имени Ивана Петровича Белкина за 2003 год стал Валерий Попов. В заключительном слове автор "Третьего дыхания" назвал эту премию подарком одному из героев повести - своему отцу, которому 15 апреля исполняется 93 года.

Фраза двусмысленная, если вспомнить, как нарисован в повести этот персонаж. "Отец выразительный. Старый пердун - в буквальном смысле. Девяностолетний эгоист-маразматик (детский эгоцентризм в старости - это ли не маразм?) с вечной "трелью в штанах", нарочно несущий свое "жидкое золото" мимо накрытого стола, за которым завтракают; часть домашнего ада..." - характеризует его Анна Кузнецова.

Двусмысленна и сама повесть Попова. Мне претит, когда мои эстетические эмоции добываются при помощи внеэстетического инструментария. Я согласен и с Александром Агеевым, объявившим автора "Третьего дыхания" нарушителем конвенции, и с той же Анной Кузнецовой, заметившей, что есть "вещи, о которых все же не..."

С другой стороны, и возмущаться по поводу решения жюри не хочется. Во-первых, все могло бы быть гораздо хуже. Во-вторых, Попов - замечательный новеллист, на чьих рассказах воспитывалось мое поколение. Да, наверное, переход его к большим жанрам был ошибкой, но он настоящий писатель. А литературные награды не так часто достаются настоящим писателям.