Всю медианеделю задавил футбол: чемпионат Европы в Португалии был главным источником новостей, страстей и разочарований. Футбольным болельщиком я был в раннем отрочестве, поэтому нынешние страсти наблюдал несколько со стороны: странно было видеть, как взрослые дяди (и даже тети) всерьез переживают поражения нашей сборной.

Но вот в "Еженедельном журнале" Лев Рубинштейн написал очень верные слова: "Нет, футбол - это не игра. Это, как и война, продолжение политики другими средствами. Это национальная идея".

Сказано хорошо, но что мы имеем в итоге? В смысле политики - хотелось, как всегда, небольшой победоносной войны (ну, хоть бы и в таком сублимированном варианте, как чемпионат Европы по футболу), подтверждающей, что Россия во всех смыслах "поднимается". А получается пока конфуз: вроде бы ребятишки исправно бегают по полю в своих белых одеждах, получают запредельное количество желтых карточек и какие-то случайные голы в свои ворота. Держава чувствует себя униженной, да ведь было бы с чего.

С другой стороны, если нации хочется зрелищ, значит, у нее уже довольно хлеба. Футбола в нашей жизни никогда не бывало столько, сколько в последние несколько лет. Новостные программы честно рассказывают, сколько милиционеров приходится привлекать на каждый матч, к примеру, "Спартака" с кем-нибудь: тысячи. В дни таких матчей лучше не появляться поблизости от стадионов и на некоторых станциях метро: юные фанаты в своих фирменных шарфиках, вдоволь напившись пива, могут и морду ни с того ни с сего набить. Вспомнить только погром, устроенный футбольными болельщиками два года назад в самом центре Москвы: дымились подожженные машины на Охотном ряду, толпы пьяных подростков валили по Тверской и Большой Дмитровке, сметая все на своем пути. Никакой милиции, кстати, рядом не было.

Очень хочется какой-нибудь победы: такова уж человеческая природа. А Россия так давно нигде не побеждает, что воля к победе порождает раздражение и агрессию.

Молодежь в каком-то смысле есть подсознание любого общества: она пока еще не так жестко, как взрослые, интегрирована в социальную структуру и потому может позволить себе то, в чем взрослые даже на исповеди не признаются. То есть если молодежь ведет себя агрессивно, так это не только поколенческая проблема: за подростковым экстремизмом стоит не находящая выхода протестная энергия большинства. Так что футбол и вся инфраструктура, за ним стоящая, - клубы, их фанаты и пр. - действительно некоторым образом входят в сферу большой политики.

Путинская команда политтехнологов с самого начала сделала ставку на восстановление международного авторитета страны и, соответственно, возрождение патриотизма и поддержание в россиянах самоощущения граждан великой державы. А это, надо сказать, очень непростая, очень тонкая игра. Идея великодержавности - это ведь такая огромная печь, в которой надо непрерывно поддерживать огонь, и печь прожорливая, ежедневно требующая подкормки, то есть всяческих реальных знаков великодержавности. Советская пропаганда, не мудрствуя лукаво, десятилетиями кормила эту ненасытную печь откровенной ложью (успехи советского спорта, может, и были в той бочке лжи единственной ложкой правды). Новый агитпроп, памятуя о том, каким всероссийским похмельем это все закончилось, старается по-крупному не врать, но зато испытывает жестокий дефицит духоподъемных ресурсов. В самом деле: в экономике дела чуть лучше, чем вчера, но до среднего жителя доходят копейки, и бедность по-прежнему повальная. Чем же поддерживать на высоте великодержавный тонус населения?

Тут и обращается взгляд к спорту как универсальной палочке-выручалочке: во-первых, спорт - своеобразная действующая модель самой жизни, в нем можно относительно дешево и бескровно воевать и побеждать; во-вторых, спорт - способ сублимации общественной агрессии: поболели, покричали, о реальных житейских проблемах на два часа забыв, - вот уже и легче, ушла часть напряжения, которое бог весть куда иначе могло бы выплеснуться.

Полгода практически без перерыва страну буквально накачивали футбольными эмоциями. Как говорится, страшно было утюг включить: вдруг и там про футбол.

Словом, палочка-выручалочка, как и следовало ожидать, оказалась о двух концах и вторым своим концом очень больно своих же пользователей ударила. Нельзя делать такие большие пропагандистские ставки на слабый российский спорт: это чревато яростью обманутых болельщиков. Нельзя поддерживать патриотический тонус с помощью грубого игрового азарта: тут потребны инструменты и тоньше, и надежнее.

Здесь вспомнишь и советские времена: советский спорт был не последней спицей в колеснице тоталитарного государства; его цели и задачи, его идеология, формы его организации и материальная база - все это было частью огромного партийно-государственного механизма. Миллионы спортсменов, объединенных в "добровольные спортивные общества", составляли - наряду с комсомолом, профсоюзами, "творческой и научной интеллигенцией" - как бы одну из многих "армий", воевавших под руководством КПСС за победу коммунизма во всем мире.

Крушение советской власти совершенно естественно повлекло за собой не только фактический самороспуск многомиллионной правящей партии, комсомола и прочих "школ коммунизма", не только резкое сокращение военного бюджета и развал ВПК, но и быструю демобилизацию огромной армии советских спортсменов, а соответственно и своеобразную конверсию советского "спортивного хозяйства".

Новой власти, которая не собиралась, да и не могла по слабости своей с кем бы то ни было воевать и бороться, содержание этого тоталитарного монстра было просто не под силу. Символом спортивной конверсии стали вещевые рынки в Лужниках и на стадионе "Динамо", да и стадионы других крупных городов вынуждены были открыть свои ворота толпам торговцев.

Но "Лужники" и "Динамо" были всего лишь видимой всем верхушкой айсберга - по всей стране закрылись сотни и тысячи бесплатных детских и юношеских спортивных школ и секций, были распущены сотни и тысячи футбольных, хоккейных и прочих команд, было разворовано и распродано множество спортивных и тренировочных баз, принадлежавших профсоюзам и предприятиям. Вся эта разветвленная инфраструктура была основой советского массового спорта, откуда рекрутировались кадры для спорта "большого".

Когда все это происходило, даже и пожалеть о разорении спорта было некому: до спорта ли, когда вся страна валится в неуправляемый хаос, когда десятки миллионов оказываются за чертой бедности!

Сейчас, когда ностальгические настроения вообще в моде, многие говорят: какая жалость! Ни за что ни про что разрушили такую замечательную, стройную, всеобъемлющую систему физического воспитания нации, а в итоге получили вырождение, массовую подростковую преступность, наркоманию, падение уровня и престижа отечественного спорта на международной арене.

Если и впрямь вспомнить, то советский спорт был не вполне законным сыном почтенной, идеологически непорочной мамы - физкультуры, которую до революции называли гимнастикой и очень уважали как чисто гигиеническое средство поддержания здоровья. Сам Ильич, рассказывают, во время недолгой тюремной отсидки разминал свои застоявшиеся члены по "системе Мюллера" и другим товарищам настоятельно советовал. Уроки гимнастики были в гимназиях, реальных училищах и кадетских корпусах.

Но спорт как таковой, в современном понимании этого слова, зародился в Англии в последней трети XIX века, и был он занятием преимущественно обеспеченных джентльменов-индивидуалистов, объединявшихся в клубы, куда простонародью хода не было. В этом виде он и был перенесен на русскую почву дворянами-англоманами, но век его по известным причинам был недолог.

Спорт и впрямь занятие буржуазное: помимо индивидуалистического самоутверждения, в нем главное - дух конкуренции и состязательности, сочетающийся с аристократическим принципом "игры по правилам". Это своеобразная параллель "правовому государству" - институт судейства в спорте так же важен, как и судебная власть в буржуазном государстве.

Вот за эту отчетливую буржуазность спорт поначалу не полюбили в молодой республике Советов.

Совсем другое дело - массовая физкультура, призванная физически и духовно возродить изнемогший под властью капитала, изможденный непосильным трудом пролетариат. Уже 27 июня 1923 года ВЦИК РСФСР образовал Высший совет физической культуры, который постепенно прибрал к рукам все дела, связанные с физкультурой и спортом. Прежде всего, натурально, были распущены созданные ранее (то есть независимо от государства) общественные союзы и лиги.

Только-только образовавшись, Высший совет тут же начал борьбу с "мелкобуржуазными" тенденциями в подконтрольной сфере: шла эпоха нэпа, и стали появляться нормальные, как во всем мире, спортивные клубы, заявлявшие, назло большевикам, о своей "аполитичности". Эти богатые клубы "сманивали" талантливых спортсменов и подрывали большевикам всю воспитательную работу, а между тем физическое воспитание было признано к тому времени важной частью воспитания коммунистического.

Короче говоря, Высший совет физкультуры поставил общественные спортивные организации под жесткий контроль профсоюзов, отделов народного просвещения и военного командования. А частные спортивные клубы и лиги были распущены под предлогом того, что они могли бы стать "местом сборищ различных контрреволюционных элементов".

Так в СССР была установлена государственная монополия на физкультуру и спорт. Причем акции спорта росли по мере милитаризации страны: государство быстро осознало, что не меньше, чем безотказный здоровый работник, ему нужен выносливый и агрессивный солдат. И потому упор был сделан на развитие тех видов спорта, которые такого солдата готовили, - лыжи, легкая атлетика, плавание, борьба, бокс, футбол, гребля. Именно тогда во всех парках культуры и отдыха понаставили пресловутых "девушек с веслом". А кроме того, бурно развивались парашютный спорт и планеризм.

Надо сказать, что большевики и впрямь относились к насаждению массовой физкультуры и развитию спорта очень серьезно - создавались секции, строились стадионы, бассейны, множились институты и факультеты физкультуры, проводились чемпионаты и спартакиады. Так же серьезно относились и к пропаганде спорта, особенно в 30-е годы, когда уже остро ощущалось приближение войны. Не так уж много фильмов выпускали тогда советские киностудии, но среди них были два, призванные возвести образ советского спортсмена на самый высокий нравственный пьедестал, - "Вратарь" и "Первая перчатка", их и до сих пор время от времени показывают по ТВ.

Военные аналогии в этих фильмах были чрезвычайно прозрачны: футбол оказывался моделью боя, а вратарь прямо назывался часовым. И, кстати, в обеих картинах давался отпор "буржуазному индивидуализму": советский спортсмен ни в коем случае не должен был отрываться от коллектива и чувствовать себя звездой. Он должен был, напротив, сливаться с командой и самоотождествляться со страной Советов.

При всем при том довоенный советский спорт варился в собственном соку - СССР не участвовал в олимпийском движении, советские спортсмены почти не выезжали за рубеж, а редкие визиты иностранных спортсменов - к примеру, футболистов из Турции или республиканской Испании - вспоминались потом годами.

И только после победы во второй мировой войне советское руководство решило использовать спорт не только во "внутренних", но и во "внешних" целях, то есть превратить его в мощное идеологическое оружие. Успехи советского спорта должны были продемонстрировать всему миру преимущество социалистической общественной системы, укрепить авторитет великой державы.

В 1951 году в СССР наконец-то учредили Олимпийский комитет, а уже на следующий год советские спортсмены триумфально выступили на Олимпиаде в Хельсинки. Впрочем, в бочке меда была преизрядная ложка дегтя: советские футболисты проиграли финальный матч команде Югославии, а Тито был тогда для Сталина больше чем врагом - предателем. За это поражение поплатилась легендарная в ту пору футбольная команда ЦДКА, на основе которой составили сборную: команду попросту разогнали, и хорошо еще, что футболистов не посадили. Так обозначилась откровенная зависимость советского спорта от большой государственной политики.

Собственно, и момент выхода советского спорта на международную арену был выбран из чисто политических соображений: самый пик "холодной войны" с Западом, в Корее советские летчики дерутся с американскими асами, по всей Европе разворачивается инспирированная компартиями на советские деньги "борьба за мир". Спортсменов просто ввели в это сражение как еще один "резерв главного командования".

Резерв оказался на удивление боеспособным и три десятка лет исправно выполнял задачи командования - "вовне" повышал престиж державы, "внутри" поддерживал высокий уровень патриотического чувства. Весь мир дивился этому чуду: бедная страна, тоталитарный режим, коллективистская идеология, примитивный спортинвентарь, очень сильно пьющий народ, а чуть ли не каждая Олимпиада - полный триумф.

Советская пресса злорадствовала: на Западе заниматься спортом слишком дорого, буржуазному государству на спорт наплевать, поэтому там нет массового любительского спорта, а у нас все бесплатно и доступно, и потому мы побеждаем.

Настоящая же разгадка феномена была в другом: тоталитарное, внутренне отмобилизованное, сконцентрировавшее все силы в одном кулаке государство всегда на первом этапе борьбы одерживает верх над государством демократическим, как это было в Европе в годы второй мировой. Но в конечном итоге демократия все равно побеждает, потому что свобода - гораздо более глубокий источник силы, чем принуждение.

Советский спорт, спору нет, был великим явлением - таким же великим, как, например, Беломорканал или пирамида Хеопса. Такие бессмысленные чудеса не создаются усилиями свободных людей, за ними всегда стоит железная воля государства и его решимость ради известных целей за ценой не постоять. А дешевле всего здесь стоит человек и его судьба.

Советский спортсмен был человеком, полностью зависимым от государства, и участь его, в сравнении с западными коллегами, была незавидна.

"Большой спорт" в СССР был, конечно же, профессиональным, и талантливый юноша, попавший в эту сферу откуда-нибудь из провинции, делал, по советским меркам, хорошую карьеру - прописка и квартира в столицах, машина, какие-то жалкие в сравнении с гонорарами западных звезд премии, частые поездки за рубеж.

Но век спортсмена недолог, а запредельные нагрузки, которые он испытывает годами, вопреки обывательскому мнению, не укрепляют, а разрушают организм. Очень часто в конце советской спортивной карьеры человек оставался просто ни с чем - накоплениям взяться неоткуда, "гражданской" профессии нет, тренерских и функционерских вакансий на всех уходящих спортсменов не напасешься, зато есть профессиональные травмы и разбуженное годами успеха честолюбие. Куда податься? Вестимо куда - в бутылку, в петлю, в криминал...

Неудивительно, что, когда настала свобода и у человека появилось множество прежде закрытых возможностей, спортивная карьера потеряла свой прежний блеск. А состязательности и конкурентной борьбы в нынешней жизни не меньше, чем в спорте.

Если же посмотреть с другой стороны, то великие достижения советского спорта и его отчетная "массовость" почему-то ничуть не повлияли на здоровье нации, не сделали спорт неотъемлемым элементом образа жизни. Словно бы "спортивность", как многие другие товары, изготовлялась у нас исключительно на экспорт - на внутренний рынок "спортивности" не хватало. Были (и остались) безумно скучны уроки физкультуры в школе и часы "физвоспитания" в вузах - прогуливать их было делом чести, доблести и геройства.

А взрослый человек в СССР просто выпадал из широко, казалось бы, раскинутой сети спортивной советской инфраструктуры - ему, в сущности, некуда было пойти позаниматься на настоящих снарядах или сыграть со сверстниками в футбол. Сеть была закинута преимущественно для уловления юных талантов, из которых лучшие отбирались для нужд большого спорта. Переростки тренеров не интересовали, а на долю людей в цветущем возрасте оставались разве что "группы здоровья" - убогое повторение и без того унылой школьной физкультуры. Зато вдруг в приказном порядке всему населению предписывалось сдать нормы ГТО, и все эти бюрократические упражнения отнюдь не повышали тяги граждан к здоровому образу жизни.

Так что страна была при советской власти "спортивна" чисто пассивно - перед экраном телевизора. А воистину национальными и массовыми видами спорта были разве что домино и рыбалка, если не считать стояния в очередях.

Вот эта предельно забюрократизированная, ханжеская ("у нас нет профессионалов!"), под конец своей жизни малоэффективная машина и была сломана у нас в начале 90-х. На ее месте пока еще не возникло никакой внятной инфраструктуры, но то, что на наших глазах возникает, позволяет предположить, что отечественный спорт начинает развиваться по естественной, всем миром усвоенной "буржуазной" модели: спорт как был, так и остался свободным занятием обеспеченных, уважающих себя джентльменов, ассоциирующихся в клубы, лиги и федерации. Правда, на заре развития спорта джентльмены платили за удовольствие, а теперь, особенно вследствие бурного развития телевидения, зарабатывают на своем увлечении приличные деньги. Впрочем, коммерциализация спорта - проблема особая.

Тем же "буржуазным" путем пойдет у нас и развитие физкультуры: она будет становиться тем более массовой, чем выше будут цениться в России человеческая жизнь, труд, здоровье. Пока цена им в глазах власти и самих людей - копейка, никакие государственные программы, особенно реставрационного толка, не сдвинут проблему с мертвой точки.

Вот об этом обо всем заставил задуматься неудачный для нас чемпионат Европы по футболу.