"Что мы знаем о Белоруссии? - рассуждала чешская киноактриса Драгомила Кралова на открытии международного кинофестиваля "Листапад", который 22-28 ноября прошел в Минске. - Что у вас твердый президент, который поддерживает спорт, и что ваши хоккеисты однажды обыграли шведов. Но о том, что у вас есть какой-то "Листапад"... Вы, наверное, очень скромные, вы мало об этом рассказываете".

Да, рассказать об этом вне белорусского контекста действительно непросто. Почему международным называется фестиваль, где львиную долю конкурсной программы составляют фильмы страны-соседки - России (в этом году - 9 из 18)? Почему киноленты исчезают из программы в последний момент без объяснения причин (в этом году не доехал "Ангел справа", триумфатор российского "Киношока")? Почему в программе фестиваля, настаивающего в первую очередь на просветительских задачах (в положении сказано, что "Листапад" должен "представить белорусским кинозрителям лучшие киноленты, отмеченные на международных фестивалях, получившие высокую оценку кинематографистов и зрителей), отсутствуют каннские и даже московские чемпионы и порой получают призы фильмы, которые публика забывает уже через год.

Впрочем, среди российских деятелей кино название фестиваля известно. Принимают здесь хорошо, компания собирается приятная, и потому побывать на "Листападе" коллеги друг друга не отговаривают. Кроме авторов и исполнителей, претендующих на фестивальные призы, сюда регулярно ездят функционеры российской культурной политики: первый секретарь Союза кинематографистов И.Масленников, режиссер-депутат С.Говорухин, ректор ВГИКа А.Новиков, представители российского Министерства культуры. И это тоже понятно: если белорусы изо всех сил пропагандируют у себя российское кино, их старания нужно поддержать, а в местные несуразности лучше не вмешиваться. Фестиваль обсуждается на Парламентском собрании Союза Белоруссии и России и частично финансируется из союзного бюджета.

Хотя выигрывает ли российское кино в глазах публики от пропаганды в фестивальном контексте, еще вопрос. Десять лет назад билеты на фестивальные просмотры народ раскупал в первый день, а теперь продавать их больше, чем за два дня, даже не пытаются. На некоторые кинопоказы приходилось организованно приводить курсантов военных училищ - иначе представлять киноленты было бы просто некому.

Что было и как стало

Первый "Листапад", состоявшийся в 1994 году, был частной инициативой Сергея Артимовича, руководителя небольшой студии "Теле-Арс". Основатель придумал выигрышный брэнд ("Листапад" по-белорусски - ноябрь, так что фестиваль косвенно рекламирует далеко не только его собственная афиша) и действующий до сих пор принцип конкурса: победителя определяет зрительский рейтинг.

Артимович тогда вернулся в Минск после учебы во ВГИКе и испытывал ностальгию по "общему кинематографическому пространству". В этом не было политического подтекста: первые два фестиваля как раз всячески дистанцировались от политики. Создатель "Листапада" просто хотел показать землякам, куда ушло кино России и других бывших республик после развала Союза. В 1994 году минчане впервые увидели "монтажное кино" О.Ковалова, узнали, что снимают тогда еще начинающие В.Тодоровский, С.Урсуляк, Д.Месхиев, заново встретились с фильмами К.Муратовой и А.Михалкова-Коанчаловского, обнаружили, что кино продолжает делаться в Литве, Грузии и Казахстане. "Фестиваль постсоветского кино "Листапад" (так действо полностью называлось в момент рождения), апеллируя к воспоминаниям об общей родине, одновременно осторожно уводил от ностальгии по Союзу. Ведь контраст между первыми фильмами С.Урсуляка и Месхиева и прежними шедеврами соцреализма был разительным. У белорусского кинопроката в 1994 году хватало средств лишь на закупку третьеразрядных голливудских боевиков, так что афиша "Листапада" воспринималась как глоток свежего воздуха. Аншлаги на кинопоказах не могли не вызвать интереса властей, и через несколько лет фестиваль стал государственным.

После "национализации" фестивальный распорядок обогатился новыми призами, отдельной детской программой, речами об объединении славян и интригами. Теперь он был уже не "фестивалем постсоветского кино", а "фестивалем стран СНГ и Балтии", а с 2002 года - международным. У фестиваля появился президент - народный артист Советского Союза Ростислав Янковский, работающий в Минске в Национальном академическом театре им. М.Горького, а также исполнительный директор - бывший редактор киностудии "Беларусьфильм" Валентина Степанова. А вот авангардное кино из программы стало постепенно исчезать. И все же зрительский рейтинг оставался главной интригой: творцы могли искренне утверждать, что в Минске их произведения оценивает сам народ. Выбор народа оставался стабильно непредсказуемым: зрители голосовали за добрые метафоры "Страны глухих" В.Тодоровского в 1998 году и лобовые инвективы "Ворошиловского стрелка" С.Говорухина в 1999, до сих пор памятного "Брата" А.Балабанова в 1997 году и совсем незаметно промелькнувшую на российских экранах мелодраму "Приходи на меня посмотреть" О.Янковского и М.Аграновича в 2001-м. В 2000 белорусская сторона выставила на состязания первый "блокбастер" собственного производства - "В августе 44-го" М.Пташука. Но организаторы тщетно призывали публику поставить фильму высшие баллы: зрители неожиданно предпочли исторический фильм А.Прошкина с говорящим названием "Русский бунт". "В августе 44..." получил второе место и два утешительных приза от жюри кинематографистов.

В этом году организационные меры дошли и до системы рейтингов. Нет, протоколы не подделывали - слишком общительна околокиношная тусовка. Но фильм, особенно дорогой устроителям фестиваля, хотя и скептически воспринятый критикой, - снова белорусский проект "Анастасия Слуцкая" Ю.Елхова - предложили оценить на открытии фестиваля специально отобранной публике, пришедшей по пригласительным билетам и выслушавшей перед началом просмотра зажигательные агитационные речи высокопоставленных чиновников. Злые языки говорили, что остальная программа - только фон для этой жизнеутверждающей сказки из белорусской истории. Массовый зритель любит хэппи-энд, а с ними на фестивальном экране была явная напряженка. Частотный анализ текста фестивальной программы, пожалуй, показал бы сверхнормативный процент слов с депрессивной эмоциональной окраской - потеря, тоска, безысходность.

Организаторы не учли одного - зритель "Листапада" уже перестал быть массовым, публика на фестивальные фильмы шла в этом году целенаправленно, подготовленная российской прессой, Интернетом и домашними видеопросмотрами. Так что мнение "простых зрителей", купивших билеты в кассах минского кинотеатра "Октябрь", в этом году впервые совпало с оценкой самых квалифицированной публики. В определении лидера минчане оказались солидарны с жюри Венецианского фестиваля, отдав "Золото "Листапада" "Возвращению" Андрей Звягинцева. На второе место поставили фильм "Старухи" Геннадия Сидорова, увенчанный не только главным призом "Кинотавра", но и спецпризом Российской гильдии киноведов и кинокритиков. Предпринятые организационные меры позволили дотянуть "Анастасию Слуцкую" только до третьей строчки рейтинга. Зато жюри кинематографистов раздало более десятка дипломов за самые разные достижения.

Альтернативы

Если в 1994 году новое российское кино можно было увидеть в Минске только на "Листападе" и изредка по телевидению, то сегодня вариантов гораздо больше. Выросло число обладателей видеомагнитофонов и подписчиков сети кабельного телевидения, как и поставки российских кассет и DVD. Чемпион по продажам в Минске из российского кинорепертуара - "Бумер" П.Буслова, но в списках предложений видеосалонов можно найти все, что вышло на видео в России.

Закупает российские фильмы и кинопрокат. В Белоруссии он кое-чем обязан российскому кино: первыми прибыльными проектами после многолетней разрухи в Минске были показы "Титаника" Д.Кэмерона и "Сибирского цирюльника" Н.Михалкова. В этом году на экранах Белоруссии еще до фестиваля прошли "Прогулка" А.Учителя и "Возвращение" А.Звягинцева (последний был куплен для ограниченного показа всего в течение недели) и еще десяток фильмов, не попавших в фестивальную программу. Полгода назад в минском кинотеатре "Центральный" по инициативе городского кинопроката открылся Центр российской кинематографии. "Уже сформировалась своя публика - совсем не та, что ходит на голливудские премьеры, - рассказывает руководитель центра Елена Авдащенко. - Аудитория пока небольшая, и прокат этих фильмов, как правило, прибыли не приносит. Но мы должны удовлетворять все потребности, а не только самые массовые. Российские и европейские фильмы в Минске смотрят более "продвинутые" кинолюбители. И ментально российское кино нам ближе, ведь зрители всего бывшего союза помнят такие фильмы, как "Летят журавли" или "Солярис", мы выросли на этом кино. Правда, многие считают, что сегодняшние фильмы российских авторов не дотягивают до этого уровня". Русскую советскую классику порой показывают в Музее истории кино, по заявкам школ и вузов. "Из российского кинорепертуара самые востребованные - экранизации классических произведений, входящих в программу по литературе, - говорит киновед Игорь Авдеев, занимающий пост заместителя директора музея. - Примерно год назад к нам обратились с инициативой показать программу авангардного российского кино, но большого интереса у публики она не вызвала".

В элитарном белорусском вузе - Европейском гуманитарном университете - студенты философского факультета организовали клуб интеллектуального кино. Фильмы смотрят на видео, кассеты добывают в прокате и через знакомых. Цель клуба - научиться профессионально воспринимать визуальный текст. "Российские фильмы попадают в программу нечасто, - говорит руководитель клуба Мария Нестерова. - Их и без того можно увидеть: по телевизору и в кинотеатре. Устраивали ретроспективу Тарковского, доставали новые фильмы Сокурова, видели "Даун-Хауc" Охлобыстина и "Копейку" Дыховичного.

К сожалению, современных российских документальных фильмов в Минске не достать. Русский кинематограф - совершенно особый текст, очень интересный для восприятия. В России теперь снимают совсем не то кино, которое было в Советском Союзе, и не то, что снимается в Европе. Оно предельно идеологизированно, оно жестко делит общество на страты - бандиты, забитый народ, живущий на огромных просторах своей жизнью, отдельные герои и власть, продажная или непродажная". Отождествляться с этим обществом, по мнению участников клуба, белорусу сложно, но опыт совместной жизни в Союзе по-прежнему заставляет воспринимать российское кино как "отечественное". Результат - кризис идентичности, который тоже не способствует популярности российской культурной программы. Называть кинематограф братьев-славян зарубежным пока язык не поворачивается, но и своим уже не получается. И спасения от этого противоречия зритель ищет в советской классике или голливудских шедеврах.

При таких обстоятельствах "Листапад" может развиваться в нескольких направлениях. Первое - вернуться к анализу когда-то отложенного вопроса: куда именно бывшие республики уходят от Советского Союза - включив в программу самые радикальные кинематографические высказывания. Тогда "Листапад" останется во многом "фестивалем российского кино за границей", ввиду большей производительности российского кинематографа по сравнению с другими постсоветскими киношколами, - но сможет стать популярнее у зрителя, освободившись от объединительной риторики и атмосферы родственного междусобойчика. Второе - стать действительно международным фестивалем, где Россия - только одна из участниц. Но на это у принимающей стороны вряд ли хватит финансовых ресурсов. Да и человеческих - ведь собственные достижения в художественном кино у Белоруссии весьма скромные. Третий вариант - закрыть глаза на количество продаваемых билетов, продолжая множить свадебных генералов и раздавать призы всем, кто в них нуждается. Тактически последнее может показаться самым выгодным. Но стратегически этот путь ведет к пустым кинозалам как на самом фестивале, так и на иных российских показах.