Главное

На прошедшей неделе наше культурное медиа-пространство превратилось в одно большое Средиземье. Третья часть "Властелина колец" потрясла кинокритиков настолько, что в ход пошли эпитеты "великий", "эпохальный" и им подобные.

Для затравки - цитата из статьи Анны Гудковой ("Новые известия"):

"Последняя серия "Возвращение Короля" монументальной киноэпопеи "Властелин колец" поставила режиссера Питера Джексона в один ряд с грандами мирового кинематографа".

И далее - в том же духе. В попытках рационально объяснить собственный восторг критики, куда более спокойно реагировавшие на "Братство кольца" и "Две крепости", постоянно сбиваются на агностицизм:

"Ах, ох, хлоп-хлоп-хлоп. Это практически все выражения, которыми можно отрецензировать "Возвращение Короля". Потому что невозможно передать иначе, почему крики "За Фродо!" и топот тысяч копыт вызывают страх и трепет, а не смех над пафосом момента. Потому что нет никакой возможности отрецензировать, скажем, железного дракона с огненными зубами, и сэра Иэна Маккелена на белом коне тоже нелегко отрецензировать. Поэтому - хлоп-хлоп-хлоп". (Мур Соболева, "Российская газета").

Поначалу отказывается понимать природу успеха "Возвращения короля" и Антон Долин ("Газета"):

"...Факт есть факт. "Возвращение короля" - самый лучший из трех фильмов. Объяснить это нелегко, почти невозможно. Говорят, батальные сцены здесь за гранью мыслимого: массовки гигантские, постановка сражений внушительная, компьютеры работают на всю мощь. Так вот - в "Двух крепостях" битвы впечатляли куда больше. Говорят, актерские работы на высоте: на самом деле они лишь схематичнее, чем в первых частях. Солирует по большей части Голлум, как известно, создание виртуальное".

Но, конечно, эта растерянность временна. То, за что вроде бы принято ругать, оборачивается заслугой Питера Джексона перед Голливудом, перед зрителями и перед Большим Кино вообще. Пафос, видимая банальность и сам масштаб картины питают искреннюю веру в подзабытые было гуманистические идеи:

"В "Возвращении короля" на первый план выходят "скромные мира сего" - вполне в русле христианизированной вселенной Толкиена. Возникает законный вопрос: в чем заслуга Джексона, ведь все это было придумано автором великой книги? Неужто только в популяризации шедевра? Нет, заслуга режиссера - в том, как расставлены акценты. Например, исчез самый харизматичный злодей, и отныне зло лишено персонализации. Уж конечно, не компьютерные назгулы и не гримированные орки представляют темную сторону, да и не Око Саурона, обозревающее, как огненный прожектор, подвластные ему земли. Зло - это малюсенькое золотое колечко, которое носит на груди истощенный карлик с голубыми глазами и мохнатыми ступнями; зло внутри, а не снаружи. И победа над этим, настолько незаметным, насколько и непобедимым, злом рождает подлинную кульминацию картины. А заодно заставляет забыть о многочисленных сюжетных и изобразительных огрехах: получилось - значит получилось, и нечего блох ловить".

В общем, как не без изящества формулирует Антон Костылев ("Газета.Ru"):

"Словно ослепший от вражеских стрел боевой слон, Питер Джексон вылетел на экран с завершающей частью своей трилогии, топча сомнения и иронию заждавшихся зрителей".

Казалось бы, что-что, а "Властелин колец" в дополнительной раскрутке никак не нуждается. И так проникновенные глаза Фродо преследуют нас повсюду. Но накануне общедоступной московской премьеры "Возвращение короля" пропиарено очень мощно и как-то искренне. Настолько, что теперь даже завзятые снобы, из принципиальных соображений игнорировавшие первые две части, могут не пряча глаз идти в кино, вместо того чтобы радостно констатировать конец "всей этой истерики".

Прочее

Если Новая Зеландия в сознании мировой общественности отныне и, видимо, вовеки ассоциируется с хоббитами, то соседняя Австралия, согласно современному "Лексикону прописных истин", населена антиподами. По крайней мере именно это слово встречается в заголовках и "врезах" чуть ли не всех статей, посвященных Фестивалю австралийского кино в Москве (20 - 28 января).

"Традиционный уже для кинотеатра "Фитиль" смотр последних достижений отдельно взятой национальной кинематографии имеет благородную цель: когда в прокате доминируют американские картины, нелишне поглядеть, как живут иные кинодержавы, особенно те, кому в прошлом было чем похвастаться. Речь в данном случае не только об экспорте лучших сил за океан, но и о местных самоценных произведениях" (Екатерина Локтева, "Газета").

Жанр обзора прессы позволяет от кинематографа Австралии и Океании легко перейти к российскому театру. На минувшей неделе заслуженный ньюсмейкер отечественной культуры, Владимир Сорокин, немного разочаровал: поставленный в Центре имени Мейерхольда спектакль по его пьесе "Свадебное путешествие" вышел совсем не скандальным:

"Оказалось, что детей пугали зря: отвязное "Свадебное путешествие", написанное десять лет назад Сорокиным по заказу немцев, превратилось в сентиментальную историю о любви сына эсэсовца Гюнтера фон Небельдорфа и еврейской девушки из России Маши Рубинштейн. Историю такую простодушную, что впору ее теперь возить по российской глубинке, трогая сердца даже тех зрительниц, которые и имени-то Сорокина никогда не слышали" (Дина Годер, "Газета.Ru").

Поставленный Эдуардом Бояковым спектакль критики признали "экспортным" и по качеству, и по проблематике:

"Один из лидеров московских концептуалистов, разгребавший авгиевы конюшни невменяемого советского дискурса и двухвековые отвалы великой русской литературы, виртуозно работавший с фантомами коллективной речи, оказался предельно близок немецкой культурной ситуации 80-90-х годов с ее изощренными механизмами интеллектуальной рефлексии. Только если в Германии чисткой авгиевых конюшен коллективного бессознательного занимался целый штат художников, писателей и философов, Владимир Сорокин в русской культуре остался одиноким борцом" (Алена Карась, "Российская газета").

"Сама сорокинская пьеса, как мне представляется, ориентирована скорее на Запад. Ну не страдают русские чувством исторической вины, ни чужой, ни своей, что поделать. Да и учить нас пить водку тоже не нужно. А вот в Германии, куда спектакль отправится после премьерных показов в Москве, он наверняка будет иметь успех" (Марина Ъ-Шимадина).

А подводит итог Алла Верди (Утро.ru): "Именно таким хотят видеть театр на Западе - кастрированным и стерильным. Где всякая мысль и идея сводится к чистой иллюстративности. Всякая театральная рецензия превращается в пересказ сюжета и сдержанную похвалу актерам. А всякий порыв к эпатажу срывается в эксцентричную мелодраму, к истории о том, как настоящая любовь способна хоть на время, но победить всякую патологию".

И напоследок, совсем бегло: Эраст Фандорин раздваивается, объявлены номинанты "Золотого орла", а Тату прорвались в телевизор. Жизнь, в общем, кипит.