Русский Журнал / Обзоры / Периодика
www.russ.ru/culture/periodicals/20040205_pr.html

Февраль... И плакать
Обзор "культурных" СМИ

Андрей Борзенко

Дата публикации:  5 Февраля 2004

Какие события прошедшей недели, замеченные российскими СМИ, войдут в будущие учебники по истории отечественной, а то и мировой культуры? Конечно, все зависит от степени подробности учебников, от кропотливости и личных предпочтений авторов. Но вообще-то ничего, вызвавшего по-настоящему "широкий резонанс" и "всеобщий интерес", на стыке января и февраля 2004 года не случилось. Может, это и к лучшему - страсти по "Оскару" временно поутихли, можно отдохнуть от шумихи под тихий клекот "Золотого орла".

Этот самый "Орел" отчаянно пытался стать событием подлинно национального масштаба - о размахе церемонии читайте "Российскую газету":

"Олег Янковский, Владимир Наумов, Никита Михалков, Глеб Панфилов, Сергей Соловьев, Родион Нахапетов, Валерий Тодоровский, Андрей Звягинцев... Титаны нашего кинематографа, его цвет, ее сила, слава и будущее... Они способны заражать зрителя, зажигать их чувства, очеловечивать время...

Минувший год стал переломным в отечественном кинематографе. И перелом этот произошел в пользу серьезного и вдумчивого кинематографа, в пользу культуры".

Ну, или не читайте.

На самом деле нам есть за что благодарить организаторов этой премии. "Золотой орел" стал поводом для написания пары действительно хороших статей. Правда, не столько собственно о премии, сколько о сегодняшнем состоянии российского кино. Очередная констатация факта михалковизации всей страны - в статье Антона Долина ("Газета"):

"Если считать "Золотой орел" подлинно национальным культурным событием, поневоле удивишься тому, что устроители фильтруют аккредитованную прессу. А если понять наконец-то, раз и навсегда, что речь идет о званом ужине, на котором приглашенные к общей радости обмениваются коробками в разноцветных обертках и поднимают в честь друг друга тосты, то логику придется временно оставить в стороне".

"У них за деньги, а у нас - бесплатно". Эта фраза Никиты Михалкова, давшая заголовок статье Игоря Потапова в той же "Газете", может послужить эпиграфом и к следующему пассажу:

"В чем особенность наших кинотурниров? На Западе фестивальный успех - это очень серьезный рыночный инструмент, посредством которого можно раскручивать картину в прокате, привлекать инвестиции в новый проект автора премированного фильма.

Наши же фестивали - это в основном круглогодичная ярмарка тщеславия. Как для тех, кто в ней принимает участие, так, возможно, и для тех, кто их бежит.

Те, кто бежит, боятся поражения еще сильнее, чем желают победы. Для них главное как раз не победа в соревновании, а неучастие в нем.

Ситуация действительно выглядит парадоксальной. Все больше оснований думать, что сегодня не фестиваль для кино, а кино - для фестиваля. Это потому, что в инфраструктуре отечественного кинодела очевидна диспропорция: традиционный кинопрокат как возвратный финансовый механизм играет пока слишком незначительную роль, а фестивальный показ начинает всерьез претендовать на то, чтобы стать альтернативой киносети" (Юрий Гладильщиков, "Известия").

Такой вот советский "Оскар" получился.

Но не будем больше об околокультурном. Перейдем непосредственно к искусству.

Из театральных премьер самая заметная - "Tout paye', или Все оплачено" в Ленкоме. Но заметная она по одной простой причине - играют там Чурикова, Збруев и Янковский. Сама пьеса и режиссерская работа Эльмо Нюганена вызвали у критиков одинаково скептическую реакцию:

"Режиссерский стиль Нюганена, столь обворожительный в других постановках, в этой кажется не интеллигентным, а каким-то малахольным. Настоящего, серьезного спектакля из пьесы Жамиака не получается, но антрепризного продукта во всей его красе тоже не выходит. Получается ни богу свечка ни черту кочерга. Словно бы молодая, привлекательная женщина, решив выйти на панель, надела на себя скромное белое платьишко с рюшечками и воланчиками" (Марина Давыдова, "Известия").

И, в общем, все критики написали об одном и том же: легкая и очень популярная пьеса, серьезный режиссер, великие актеры, все вспомнили захаровского "Мюнхгаузена", все заметили тавтологию в названии спектакля. И действительно - все изначально все понимали, никто не обиделся, многим даже понравилось - спектакль назван "приятным". Нормальный коммерческий проект. В учебники по истории культуры войдет вряд ли, разве что упоминания в справочной части удостоится.

Еще не могли, понятное дело, не заметить премьеру в Большом - там Роберт Стуруа поставил "Мазепу" Чайковского. Но и здесь вмешалась политика. Режиссер думал, что ставит оперу о власти и любви, о чем он рассказал в интервью "Известиям":

"Политики очень легко жертвуют своим чувством, потому что они больше получают наслаждения от ощущения власти. Когда под твоим руководством находится народ и ты с ним можешь как хочешь поступать, наверное, это высшее наслаждение для извращенного политика. Ну, это я так все только говорю. А вы сами знаете - режиссер задумывает одно, а получается другое".

Но - Ярослав Седов ("Газета") счел, что для Стуруа в опере оказалось "слишком много нот". А Юлия Бедерова ("Время новостей") предположила, что оперу сгубила "религия компромиссов, исповедуемая теперь Большим театром":

"Новый "Мазепа" так и не стал решением иезуитского ребуса о компромиссности, который придумал себе пугливый и гордый театр. Видно, что постановщики хотели пройти между детскостью и неоконсерватизмом, но там не оказалось брода. Хотя по ходу действия иногда кажется, что еще чуть-чуть - и воды разомкнутся".

Разговора о власти и любви не получилось - тема власти отпугивает настолько, что уже не до любви никому:

"Несмотря на, казалось бы, свежий политический контекст "Мазепы", публика приняла постановку крайне вяло. Многие были замечены на выходе после первого же действия. И то правда - не за политикой же пришли" (Андрей Хрипин, "НГ").

Было еще одно событие - уже из другой оперы. Из "Геликон-оперы", где Дмитрий Бертман хотел поставить "Порги и Бесс" Гершвина, но вовремя выяснил, что "по завещанию Гершвина, исполнять эту оперу полностью могут только темнокожие певцы" (из интервью Дмитрия Бертмана "Газете"). В результате этой расовой дискриминации в "Геликоне" было представлено нечто, названное "Гершвин-гала". "Как ни странно, получилось все в результате очень весело и динамично, ярко и красочно, успешно спето и отлично станцовано" (Семен Кваша, "Газета.Ru").

Вот, пожалуй, и все. То ли СМИ чего-то не заметили, то ли - я что-то пропустил. А может, замечать было особо нечего. Даже скорее всего.