Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Сеть | Периодика | Литература | Кино | Выставки | Музыка | Театр | Образование | Оппозиция | Идеологии | Медиа: Россия | Юстиция и право | Политическая мысль
/ Обзоры / Периодика < Вы здесь
Журнальное чтиво. Выпуск 168
"НЗ" #1, "НЛО" #65

Дата публикации:  5 Мая 2004

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Первый в этом году номер "НЗ" (он же - последний в сетевом "Журнальном зале") посвящен революциям как таковым, их причинам и следствиям. При этом речь идет о революциях "бархатных" и "цветочных", о революциях реальных и потенциальных, тема называется... "Смена режима".

Для затравки - в "Либеральном наследии" приводится заключительная глава-эпилог из книги Баррингтона Мура Младшего "Social Origins of Dictatorship and Democracy" ("Социальные истоки диктатуры и демократии"). Книга написана в середине 60-х, впрочем на русский до сих пор не переводилась. Из редакционного предисловия следует, что автор - сотоварищ Фуко и Маркузе - не видит большой разницы между "кровавыми революциями" и "постепенными" реформами, в каждом случае усматривая лишь "скрытые формы репрессий". Смысл текста, который затем приводится, все же несколько иной: речь там, в самом деле, о "социальных истоках" и существе "революционных классов". При этом марксова пирамида переворачивается с ног на голову, - социальной базой радикализма Баррингтон Мур полагает крестьянство, и на то есть причины: в конце концов, радикальные утопические теории, уповающие на "равенство", апеллируют к идеалам крестьянской общины; в какой-то момент они перестают ощущаться как радикальные и утопические, но превращаются в некие устоявшиеся институты, "философское общее место". Если идти дальше в этом направлении, мы неизбежно обнаружим, что "революционная" идеология "реакционна" в своем генезисе, ее утопия обращена в прошлое:

"Истоки человеческой свободы лежат не только там, где их видел Маркс, в стремлении классов, готовящихся захватить власть, но и, может быть, даже в большей мере в предсмертных воплях классов, на которые накатывается волна прогресса".

И далее:

"Индустриальное развитие, продолжая распространяться, может в отдаленном будущем заставить эти голоса замолчать навеки и сделать революционный радикализм анахронизмом наподобие клинописи".

Коль скоро "индустриальное развитие" распространяется все дальше на Восток, и революции "радикального" порядка в такой логике делаются "анахронизмом наподобие клинописи", далее нам представляют:

- "идеальную революцию" в Сербии (здесь своего рода "учебное пособие" по "ненасильственному сопротивлению");

- "перспективы бархатной революции в Беларуси": автор видит их как раз таки в потенциале индустриального развития и парадоксально высоком уровне белорусского ВВП;

- затем следует Украина, - тут для "бархатной революции" перспектив нет, зато есть некоторые предпосылки для "смены режима".

Наконец, едва ли не лучшая статья "революционного блока" - об "историческом контексте" и лингвистических основаниях "революции роз" в Тбилиси. Причем это тот случай, когда автор не склонен отличать пораженье от победы.

Другая тема "НЗ" - "продолжение разговора", начатого в последнем номере прошлого года: речь об "экономике культуры". Социолог Александр Бикбов, всякий раз поминая Бурдье, заявляет о движителе арт-рынка - вкусе - как "социальном конструкте". Его оппонент - экономист Юрий Автономов по сути не возражает: пусть вкус - "социальный конструкт", но он не главный и не единственный фактор рынка, зато все прочие подчиняются экономическим законам. В заключение Анна Зайцева утверждает, что "мир перевернутой экономической рациональности" все же существует, и это d.i.y., - иначе говоря, нам представляют "антикоммерческие императивы" рок-андерграунда.

В подобной - "опрокинутой" экономической парадигме находится "музейно-вещный" блок: авторы - два этнолога и один социолог, и речь об идее музея, о статусе "любимых вещей", о биографии вещей и о противоречивых отношениях государства и антиквариата.

Еще один "проект" "НЗ", обещающий быть "продолженным" - "Обзор украинской интеллектуальной периодики" (в оригинале все слова в кавычках). Пока - кроме болезненного пристрастия к "дискурсам" - имеем некоторое количество львовских и киевских газет + сомнительные "российские параллели". (Кажется, все же если искать российские аналогии украинским СМИ, они скорее должны обретаться в поле не московских, но региональных изданий, если какие бы то ни было аналогии в принципе допустимы. Здесь проще определить различия, чем сходства.)

В последнем - 65-м "НЛО" тоже в какой-то момент возникает "революционность" как тема (или маргиналия), однако либо в качестве неких взаимоисключающих "символов, аффектов" и "мазохистских коннотаций" (Игорь Чубаров. Символ, аффект и мазохизм: Образ революции у А.Белого и А.Блока), либо "под знаком телесности" и в рамках "репрезентаций": деконструкция французской гравюры (Михаил Ямпольский. Королева и гильотина). Эту же саму деконструкцию - то есть "королеву и гильотину" - мы обнаруживаем, кликнув в сетевой версии на статью Иоахима Клейна о державинском "Памятнике" и статусе поэта, но такого рода вопросы - к вэб-мастеру "Журнального Зала".

Кроме того, в 65-м номере представлены различные "модели гостеприимства": этнографическая утопия, философская и политическая идея, наконец, антропологическая и литературная категории.

Еще один блок "НЛО" посвящен "любовному быту" разных культурных эпох, редакция дала ему замысловатое название: "Любовь в литературе и жизнетворчестве: формы концептуализации". Сначала Андрей Зорин прочитывает фрагменты из дневника Андрея Тургенева "по матрицам" Шиллера и на фоне реального русского театра конца XVIII века, затем - век спустя - иные нравы и иные картины: Н.А.Богомолов комментирует "эротический дневник" Брюсова 1892-1893 гг., и Евгений Берштейн приводит некие "биографические тексты" в качестве иллюстраций к истории русского вейнингерианства (речь, главным образом, об о.Павле Флоренском и его "теории однополой любви"). Здесь же "расторгнутые помолвки Кьеркегора и Кафки" в аллегорических контекстах, где все персонажи - не что иное, как "животные мысли".

Отдельная история о том, как пишут прозу художники, этот блок озаглавлен "О любви слова и изображения". Художники здесь исключительно одного ряда: Дмитрий Александрович Пригов, Семен Файбисович и Гриша Брускин, а в приложении - разговоры о "лианозовской школе" ("разговоры" - буквально, в смысле: интервью).

В "мемориях" Мих.Файнерман: "Избранные стихотворения", рассуждения "О свободном стихе", библиография и небольшая заметка Ивана Ахметьева "С кем общался Миша Файнерман":

Миша увлекался различными англоязычными поэтами - Паундом, Сильвией Плат и др. - и сам иногда писал стихи по-английски. Он говорил, что его миссия - внедрить верлибр западного типа. Позже к этому добавилось японское влияние.

Я думаю, что в 70-х мы с Мишей представляли литературную группу, состоящую из двух авторов...

"Литературная группа" несколько позже была представлена сборником "Список действующих лиц". А "верлибр западного типа", похоже, сопротивлялся: стихи на забавной смеси русского, английского и японского. Вот "двуязычные стихи" памяти Эзры Паунда:

И вот, сквозь туман головной боли,
легкой, почти незаметной, но заполняющей череп и outwards,
дымное вне,
едва покрытое дымкой снега,
напоминающее о глине,
избах, колодце, ведрах,
о воде, конечно, темной от холода
(впрочем, и руки темнеют, очень),
а первые заморозки греют воспоминания
прошлых зим: afterwards,
all that had to happen afterwards,
но снег - сегодня
и голова - желтый грипп,
желтая лихорадка,
желтый песок под снегом, желтый снег -
и непрекращающиеся рассуждения о лучшем инстинкте:
St. James Infirmary,
long white table,
as white as
cold and dead.

Однако главным персонажем последнего "НЛО" стал, безусловно, Карло Гинзбург, и заглавная тема (продолжившаяся затем в "Библиографии") посвящена выходу в "Новом издательстве" сборника "Мифы - эмблемы - приметы: Морфология и история". Здесь две статьи: одна (Виктор Живов) - о разных опытах "переустройства истории как науки" и о сути гинзбурговой "уликовой парадигмы", каковая противостоит "галилеевской парадигме" именно в силу того, что полагает своим объектом явления индивидуальные:

"В "галилеевской" науке, "девизом которой могла бы стать формула схоластов "individuum est ineffabile"", все обстоит иначе... История в <гинзбурговой> концепции возвращается, как блудный сын, к событиям и индивидам - возвращается, впрочем, полная горького опыта совместных трапез с адептами галилеевской парадигмы, с пониманием фрагментарности доступного нам знания и обманчивой натуры большого исторического нарратива".

Другая статья (Николай Копосов. "Дьявол в деталях") имеет едва ли не обратного порядка пафос: автор заявляет, что на сегодняшний день "субъектная", "морфологическая" история "оказалась в положении сделавшего свое дело мавра", что она "гораздо естественнее вписывается в логику кризиса социальных наук, нежели в логику его преодоления", короче говоря, изданная в начале нынешнего года книга Гинзбурга - не более чем "архивная презентация" историографических поисков 60-70-х.

Кроме рефлексий на Гинзбурга "НЛО" представляет и самого Гинзбурга - "опыт микроистории", - лекция, прочитанная полгода назад в РГГУ и заканчивающаяся цитатой из Пруста:

"Глупцы воображают, что огромные масштабы общественных явлений дают прекрасную возможность глубже проникнуть в душу человека; они должны, напротив, уяснить, что, именно спускаясь в глубины личности, можно получить шанс понять эти явления".

Наконец, здесь же фрагменты "переписки вокруг Фрейда": Карло Гинзбург - Себастьяно Тимпанаро. Тимпанаро - классический филолог и автор книги "Фрейдистский ляпсус: Психоанализ и текстология" (1974). Речь о фрейдистском "мифе" (блестящий пример критики пресловутых фрейдовых "оговорок" с точки зрения очевидностей классической филологии) и - вновь о переустройстве "истории как науки", о границе между "научными" и "колдовскими" объяснениями. Притом "колдовство", как убедительно показывает материалист Тимпанаро, всегда оказывается "конкретным" и "индивидуалистическим", что его выгодно отличает от "абстрактной науки". Историография - и в этом соглашаются оба корреспондента - близка к "магической" парадигме, а вопрос, как сказано в одном из последних писем, остается открытым.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Глеб Шульпяков, Печки-лавочки /27.04/
Литературные премии США в "Иностранной литературе", #4. "Американский" номер вышел разнообразным и вместе с тем цельным, нежным и мясистым, как стейк с кровью под пиво с бурбоном.
Инна Булкина, Журнальное чтиво. Выпуск 167 /20.04/
Проза о стихах. Последние времена, матушка Мария Игнатьевна, последние, по всем приметам последние.
Инна Булкина, Журнальное чтиво. Выпуск 166 /06.04/
Это второй "стиховой" выпуск "Чтива", он будет где-то "женский", где-то "инфантильный", где-то "питерский".
Егор Отрощенко, Круги чтения. Седьмой /30.03/
Сегодня у нас будет три героя. Два отечественных (Гурский и Мелихов) и один зарубежный (Барикко). Омонимы жанров и царей, синонимы русской литературы и метафоры жизни.
Глеб Шульпяков, Турецкий акцент /30.03/
"Иностранная литература", #3. Новый для нас роман Орхана Памука и одна из лучших стихотворных подборок последнего времени.
предыдущая в начало следующая
Инна Булкина
Инна
БУЛКИНА
inna@inna.kiev.ua

Поиск
 
 искать:

архив колонки:





Рассылка раздела 'Периодика' на Subscribe.ru