|
||
/ Обзоры / Периодика < Вы здесь |
Журнальное чтиво. Выпуск 195 Дата публикации: 31 Мая 2005 получить по E-mail версия для печати Очередь стихов - весна на исходе, лето на пороге, и в "Журнальном зале" имеем первый (т.е. зимний) "Арион", первую и, похоже, последнюю "Интерпоэзию" (она так вовсе прошлогодняя), а кроме - апрельско-майские номера московских журналов (4-ю "Звезду" выносим за скобки, она, как в прошлый раз было сказано, перепутала себя с "Иностранкой"). Итак, в майском "Новом мире" Ирина Ермакова со стихами про белую-белую зиму в красном-красном городе ("В красном городе спрятан белый в белом китайский Снег идет на приступ косит матрешки башен" и т.д. То была матрешка-зима в Китай-городе). Еще там про зиму, что гуляет по метромосту, зарезанные розы и вредную привычку к смерти. В сухом остатке - эффектные открытки с жутковатыми красивостями. Вслед за красно-белыми зимними картинками - "Автопортрет" Дмитрия Быкова... на фоне зимы, разумеется, - на фоне крестьянина, который торжествует, триумфального треска и хрустального лоска, Тютчева со всеми его безднами, стихиями и голосами. Тютчев подает Быкову знак ("...видя мой распад, он подавал мне знак, Что есть величье и в распаде"). Наконец, Быков доходит до негатива; негатив куртуазного автопортрета - безобразные шестидесятые: скучное кино, глупые и гадкие женщины... Догадал же черт родиться в 60-е с... Впрочем, далее по тексту: Дорогая, видишь это фото? В майском "Знамени" - стихи про войну и про военных, отважных летчиков, стойких капитанов, поручика Лермонтова и прочих "узников немыслимой свободы". В архиве там - "9 мая по старому стилю" Леонида Мартынова, подборка стихов и мемуарной прозы. Проза на сегодняшний день выглядит живее стихов, а между тем 9 мая 2005 года исполнилось 100 лет со дня рождения поэта Леонида Мартынова. Незамеченный юбилей. В несвежем, хоть и последнем в Сети, 4-м "Октябре" "старомодные" элегии Бахыта Кенжеева, вечерний туман, синее море и волшебные края. Цикл называется "Звук похищенный", и отзвук - в "Трех стихотворениях" запоздалой "Интерпоэзии", там без чужой экзотики (хоть журнал и заграничный). Поначалу нехитрые средства передвижения, поезд да метро, простые разговоры, мертвая курица да "волглое варево" московской зимы. Затем являются "огненный всадник" и "пылающие корабли", но более - в уме, на городской стене да на холсте "заезжего богомаза". И все же суть - в перемене мест; глаголов и "имен" перемещения, ощущений движения неизмеримо больше, звук в самом деле отрывист и случаен в череде движущихся картинок. Звук был прежде, звук был в начале, и звук остался внутри холста: Славное было начало, добрый топор, только с известных пор В "октябрьском" цикле "похищенный звук" возвращается из небытия с шипением старой пластинки, прошлогодним снегом, пустым Колонным залом и общей усталостью от имперской географии. Зато там есть другая география, те самые волшебные края, где "бомж из Лютеции под мостом Александра Третьего... потирает небритую щеку", где "бригантина имени Когана покидает Плимут" и поднимает паруса в Карибском море, и где, наконец, "ночной дождь еле слышно стекает по облетающим веткам бесплодной японской вишни". Однако ключевое слово - элегия, и настоящий сюжет минует моря и ветрила, пропускает сквозь строки всю эту печальную и "ясновельможную" географию, уводит от "звука" - похищенного, сбивает с ритма и оставляет одну заглавную эмоцию, ту, что лежит в основаниях жанра, - поэтической жалобы (по Шиллеру), чувствительной медитации, эпопеи нового времени в конце концов (интонация и в самом деле устало-эпическая): ...ах, как жалко людей - и не себя, я как-нибудь обойдусь, В том же первом и единственном номере "Интерпоэзии" Владимир Друк бойко пересказывает стихами "Витебск" Шагала, Дмитрий Бобышев приветствует... 2004-й ("Погодите еще - не гадая, / но процентом размашисто в лоб, / я уверен, что Год негодяя / наступает на наш гороскоп"). Кроме - имеем некоторое количество автопереводов с русского на английский, с английского на русский, с украинского на русский (Васыль Махно перелагает собственные неотличимые от стихов подстрочники, результат предсказуем); наконец, неизбежные в диаспоральном журнале "Новости из Иерусалима". На самом деле любопытно редакционное предисловие "Интерпоэзии", что-то на манер манифеста. Вначале несколько чудовищных метафор, призванных, как водится, определить сущность поэта и поэзии: "Поэт - это снайпер, лежащий в кустах жизни ("пока не требует поэта...") и полуавтоматически (но с одним патроном) ждущий появления мишени, которая может оказаться и похмельной фантазией ("но поражений от победы..."), чтобы один раз выстрелить". Затем еще более удивительным образом формулируются задачи собственно журнала, из коих следует, что "малоразличимые вдалеке" диаспоральные авторы и редакторы не чужды самолюбия, однако очевидно не в ладах с великим могучим родной языка: "Мы надеемся что, данный журнал может помочь авторов русской диаспоры высказаться. Как уже было упомянуто, любое издание - это община авторов, связанных, порой эстетикой, порой судьбой, или позицией и т.п. Что касается пресловутого литературно-премиального процесса и не менее пресловутых "ярких огней Москвы", то о них непосредственно в метропольном "Арионе" сообщает нечто Данила Давыдов ("Московский счет, бессмысленный и беспощадный"). "Московский счет" - это такая премия, на первый взгляд в самом деле бессмысленная, но автор желает найти в ней смысл и находит: "Если эта премия так и не сделалась механизмом определения реальных лидеров поэтического сегодня, то индикатором профессиональных пристрастий и вкусов стала безусловно". Может и стала - в жюри (т.е. в голосовании) принимали участие 162 (!) московских поэта, но что бы это значило: "На протяжении всего подсчета голосов "нос к носу" шли два автора, вернее, две книги: "Стихотворения" (Ультра.Культура, 2003) Эдуарда Лимонова и "Конь Горгоны" (Время, 2003) Максима Амелина. Победил Амелин, а Лимонову присудили специальную премию, так как разрыв составил всего два голоса (а эта разница, кстати, входит в допустимую статистическую погрешность)". Иными словами, что должна означать эта пара и можно ли подобного порядка поляризацию жюри назвать профессиональной? Хотя еще более странной выглядит вторая пара лидеров: по 23 голоса у М.Степановой и Т.Бек. Наконец, на почетном третьем месте опять же с одинаковым количеством голосов (21) Олеся Николаева и И.Шостаковская... Таким образом, наблюдаем разве что гендерную симметрию, никакой другой логики здесь не угадаешь. Да и не стоит пытаться. В конце концов, "лучших и талантливейших поэтов эпохи" выбирают ныне по питерскому счету. И наверное, в этом больше смысла, чем в том, что мы здесь увидели (меньше - просто не бывает). И прав "Поэт - Кушнер", а также Андрей Немзер, припомнивший в назидание: Танцует тот, кто не танцует, поставить закладку написать отзыв ( )
|
inna@inna.kiev.ua |
|
||