Кто-то подсчитал, что за последнее время Андрей Житинкин дал то ли двенадцать, то ли все восемнадцать интервью. Профессионал в области "связей с общественностью", он и рассказ о премьере не позабыл украсить деталью: "входные двери опять снесли". Публика (даже та, которая еще не слышала имени Житинкина) должна привыкать к тому, что Житинкин и успех - что-то вроде слов-синонимов, у которых не бывает несовпадающих ареалов значения.

Став главным в Театре на Малой Бронной, он не забывает при случае (любом удобном) вспомнить, что здесь работал Эфрос, что в труппе театра еще немало актеров, помнящих великого режиссера и работавших с ним. В одном из первых телевизионных откликов на спектакль корреспондент поторопился засвидетельствовать, что, как и у Эфроса, в новом спектакле Андрея Житинкина важнее всего - тема человеческих превращений. И что-то еще - про возрождение, наконец наступившее на Бронной.

Житинкин и впрямь пробудил театр от "спячки" последних лет. Можно говорить, что "Портрет Дориана Грея", премьеру которого сыграли в первые дни сентября, плох, но нельзя не упомянуть при этом, что яблоку негде было упасть. Что машины парковались в несколько рядов. Что овацию, которую устроили по окончанию, одними клакерами объяснить нельзя.

Лишь теперь можно подступить к сути происходящего. Житинкин, ставший главным режиссером Театра на Малой Бронной, мало чем отличается от прежнего. "Портрет Дориана Грея" поставлен режиссером, которого одни полюбили, а другие нет - и полюбить уже едва ли смогут. Генри, которого пока играет Олег Вавилов (а потом, с ним в очередь, станет играть Александр Домогаров), говорит - как раз по поводу театра, - что смотреть плохую игру вредно для здоровья. Эту реплику наверняка процитируют все: одни, чтобы подкрепить свои претензии, другие - дабы заметить, что Житинкину это не грозит.

"Портрет Дориана Грея" - конечно, меньше всего напомнит зрителям о уайльдовской Англии, хотя речь в спектакле - как раз о тех сюжетных перипетиях, что были описаны в одноименном романе Оскара Уайльда. В спектакле Андрея Житинкина нет Уайльда тонкого, строгого. Почти нет и того, который сам любил афоризмы и любил раскрашивать афоризмами и парадоксами речь своих героев. Нет, поскольку многого из того, что говорится на сцене, публика не в силах разобрать из-за невнятной актерской речи. Нет и мистики, и самого портрета, можно сказать, тоже нет: сначала он повернут к публике "спиной", потом - прячется на чердаке у Дориана... А сам художник, которого играет Иван Шабалтас, больше похож на кого-то из русских передвижников, чем на изысканного и утонченного провидца. Взамен утонченности пришли прямолинейность рвущих души и одежды страстей. Можно вообразить, что латиноамериканские сериалы, интонации которых разлиты в воздухе, повлияли на режиссерский стиль: герои Уайльда в спектакле на Малой Бронной обращаются друг к другу определенно, громко, с соответствующей внятной мимикой, отражающей злобу или ненависть, или влечение, или страх. Всякое чувство одновременно выражено и в интонации, и на лице, сокрытых эмоций почти нет. В самое первое свое появление на сеансе Дориан (Даниил Страхов) мгновенно сбрасывает одежду, оставаясь в одних трусах (конечно, Андрей Шаров в своих костюмах, как обычно, не стремится соответствовать уайльдовскому стилю: Дориан облачен в кожу, его друг-живописец - в белые, краской испачканные штаны, в белом выходит и лорд-аристократ - Олег Вавилов). Так что превращение, скорее, приходится дофантазировать, поскольку "первоначального", целомудренного Дориана увидеть не доведется: Даниил Страхов с первых минут порочен, в нем сразу виден посетитель тех ночных клубов (простите, портовых притонов), где знают толк в извращениях. Артиста надо бы сдерживать, объясняя про Уайльда, про дендизм, про Англию и ее сомнительные законы и еще более сомнительные нравы... Но сдерживать, видимо, некому, поскольку вряд ли он играет иначе, чем наказал режиссер (прежде, в Театре имени Гоголя, в спектакле "Петербург" тот же Страхов был тоньше, играл по-другому). Женщины, которые по принуждению сюжета, появляются на сцене, пока не слишком выразительны, лишь внешне отличимые друг от друга. Но это как раз понятно: мужчинам, которые заняты друг другом, здесь не до них.

Все так. И все же Житинкин победил, поскольку с его появлением в этом театре Малая Бронная вошла в число немногих "малодоступных". И двери здесь наверняка "сломают" еще не раз.