Этот сентябрь пока справедливее отнести к прошлому сезону, чем к начавшемуся. Театры отдыхают или показывают премьеры, выпущенные непосредственно накануне отпусков, фестивалей и гастролей.

Петербуржцы еще не видели "Чайки" Льва Додина в собственном Малом драматическом гнезде - пробный полет ее состоялся на московский Олимпиаде; специально приедут из Парижа Юлиан и Людмила Паничи - дорабатывать "Шута Балакирева" в Театре имени Комиссаржевской - и артисты, кажется, впервые освоят свои костюмы. Театр Виктора Крамера "Фарсы" наконец поиграет "Село Степанчиково" в родных стенах, после многомесячных заграничных гастролей. Григорий Козлов собирается продолжить репетировать свой торжественно выпущенный в июне спектакль по мотивам "Золотого теленка" - этот режиссер, любимец петербургской критики, был впервые в жизни шокирован саркастическими откликами на свой опус. ("Русский журнал" скоро отрецензирует эту постановку.) Андрей Могучий к фестивалю "Балтийский дом" (в начале октября) будет доводить до ума "Пьесу, которой не было" Гришковца, хотя премьера официально зарегистрирована.

Пока театры еще не объявили о своих планах, можно безответственно помечтать. А мечтать петербургскому критику - есть о чем. За последние пару сезонов у нас сложилась страннейшая ситуация: хорошие режиссеры - отдельно, хорошие театры - отдельно. Такое иногда случается, в 1980-е была напечатана статья "Кочующие режиссеры", но тогда было советское время, им просто не давали руководить театрами. А теперь - первоклассные авторы спектаклей середины 90-х годов обещали нам рождение нескольких новаторских, современных, серьезных, некоммерческих театров (слово "театр" в данном случае означает не юридическое лицо, а художественную систему). Александр Галибин, Клим, Анатолий Праудин, Григорий Козлов, Владимир Туманов, Виктор Крамер, Владимир Михельсон, Андрей Могучий, Григорий Дитятковский, Петр Шерешевский, Юрий Бутусов, Роман Смирнов, Юрий Кордонский - это "чертова дюжина" только самых удачливых и успевших "раскрутиться", а ведь названо далеко не все пополнение режиссуры поколением сорокалетних. Где же они?

От учеников Анатолия Васильева петербургская сцена избавляется с какой-то необъяснимой, иррациональной силой, заверяя, что очень их любит. Декорации галибинских "Трех сестер" распилили на куски, как только сняли непонятный, непедагогичный, хотя и награжденный спектакль - восстановлению не подлежит! Климу и думать запретили о том, чтобы уединиться для студийной работы с несколькими артистами внутри театра на Литейном: у нас, мол, репертуар, план, широкий художественный поток. Это особая тема: разное понимание природы реальности и условности в товстоноговской и васильевской традициях, о ней можно будет поразмышлять отдельно. Но факт остается фактом. Для этих ребят больше не было работы в Петербурге. "Ну что я тут болтаюсь, как... "цветок" в проруби", - объяснил Галибин свой переезд в Новосибирск. Клим поехал в Киев, потом в Москву. Единственная постановка в рамках прошлого фестиваля "Балтийский дом" Андрия Жолдака вызвала ярость нашей критики. Протирая глаза (неужели это написано не в 1975 году в "Правде", а сегодня?!) читаем: "Современный сочинитель, которому вдруг взбрела бы в голову фантазия написать новые "Очерки бурсы", ни за что не прошел бы мимо увлекательных и поучительных историй, связанных с именем режиссера Анатолия Васильева и его учеников. Одна из последних глав этих "очерков" начиналась бы примерно так: Как-то раз Галибин и Жолдак получили грант" (Л.Шитенбург, "Смена"). Ладно, иноверцев не принимаем. А что свои?

Только двое - Андрей Могучий и Виктор Крамер - вопреки всем организационно-финансовым возможностям шли к созданию своих театров. И вот, хотя нет собственных площадок, нет формального статуса, нет бухгалтерий, - есть театры, в том самом значении этого понятия и в том смысле, в котором входят в историю, - Формальный и "Фарсы". Дальше можно привлекать чужих актеров, объединяться, разъединяться. Но есть один и другой театр-дом, то специфическое явление русской режиссуры, которое определяло ее прогресс. Они есть и будут, даже если бы (по фантастическому и невероятному предположению) их изгнали из благородной империи театра-фестиваля "Балтийский дом". Свой маленький театр (тоже в одной из многочисленных комнат Балтийского дома) пытается создавать и Анатолий Праудин, изгнанный из ТЮЗа какими-то совершенно советскими интригами городского начальства, лишь только он объявил свою программу и начал ее реализовывать.

Все остальные - блуждающие звезды. Владимир Туманов ставил в Молодежном, на Литейном, в театре Сатиры, в Малом драматическом, снова на Литейном... Григорий Козлов - в ТЮЗе, в Александринском, на Литейном, в БДТ... Григорий Дитятковский - в Белом театре, Малом драматическом, ТЮЗе, в БДТ, на Литейном... Можно продолжать это перечисление. Здесь - закономерность сегодняшней петербургской сцены: театральная система, основанная на режиссуре как гастрольной профессии, она - объективная данность, нравится нам это или нет. Возможно, режиссер-руководитель теряет свободу? Трудно сказать, что было бы с многообещавшими Татьяной Казаковой, Владиславом Пази, Сергеем Каргиным, не возглавь они соответственно Театр Комедии, Открытый (Ленсовета), ТЮЗ... Не знаю, что было бы с Козловым или Дитятковским, с которыми женихался, женихался БДТ - да не женился.

Весь прошлый сезон промолчал Ю.Бутусов, занявшись педагогикой. Ученик Л.Додина Ю.Кордонский, только-только обрел независимость, показал постановку в Студии при МДТ (где растет очередь из его бывших однокурсников за право занять малюсенькую игровую площадку) и уехал работать в Вашингтон. Один из лучших интерпретаторов сегодняшней русской драмы В.Михельсон остался вне реформированного театра "Особняк", ничего не ставит в Петербурге и копит творческие планы. Что происходит с потенциалом режиссеров за год простоя - лучше не думать.

За "своими" режиссерами путешествуют и актеры. Алексей Девотченко - из ТЮЗа в Александринский, потом на Литейный, в Германию, и назад, на Литейный и, кажется, в Александринский. Екатерина Унтилова из Молодежного - в Сатиру. Александр Баргман из Александринского - на Литейный. Дмитрий Бульба - на Литейный из ТЮЗа. Ирина Соколова - из ТЮЗа в Балтийский дом, завернув по дороге в Александринский.

В прошлом сезоне театральный предприниматель Виктор Минков решил преобразовать маленький убыточный, но живой муниципальный театр с постоянной труппой "Приют комедианта" в государственную антрепризу. Актеры и режиссеры работают здесь только на временных контрактах. Каждый спектакль - новый театральный коллектив. Бродвей на Садовой улице. (Кстати, только что покинул этот театр его создатель и многолетний руководитель Юрий Томошевский). Сезон показал: такая модель позволяет осуществить удачные разовые эксперименты. Но вслед за П.Шерешевским репетирует В.Фильштинский, потом очередь И.Селина и многих других, и когда Шерешевский (очень интересный и недооцененный, недостаточно "раскрученный" режиссер) сможет со своими актерами вернуться в свой призрачный петербургско-достоевский мир, остается гадать.

Весь сегодняшний театральный Петербург видится мне огромным Приютом комедианта, одной безграничной антрепризой, где, как в муравейнике, талантливые труженики двигаются по одним им понятным тропам, туда-обратно, взад-вперед.

Это было бы более естественно для "актерской" эпохи в истории театра - новое сочетание "звезд" всегда интересно. Но театр в Петербурге сейчас определенно режиссерский. Может быть, счастье серьезного театрального зрителя в этом городе заключается как раз в том, что здесь нет такого количества кино- и телезнаменитостей, которое бы переориентировало театральный процесс на лад коммерческой антрепризы. Даже актеры, общенационально известные как "менты" и "агенты национальной безопасности", на сцене абсолютно не ломают системы некоммерческого драматического театра. Нет оснований думать, что у режиссеров отсутствуют условия для воплощения собственных, оригинальных программ. И всего три года назад казалось очевидным, что такие программы, рассчитанные надолго, есть.

А в режиссерском театре выработалась модель стандартного петербургского спектакля. Везде играют Баргман и Девотченко. Везде эффектно работают сценографы школы Эдуарда Кочергина. Везде роскошно ставит свет Глеб Фильштинский, а музыкальное решение организует Иван Благодер... Психологизм, без шуток, на высоте; стиль "игрового театра" не забыт; музыкальность драматургической композиции безукоризненна. Это неплохой, даже хороший театр. Но иногда отчетливо понимаешь, что такое эффект "дежавю".

Скажем, весь прошлый сезон Театра на Литейном казался "вторым экраном" (помните, в советском кинопрокате были премьерные кинотеатры, а были все остальные). Зачем В.Туманов поставил "Ночь Игуаны", не удалось разгадать никому. Р.Смирнов, наконец, осуществил свой студенческий проект многолетней давности - и замысел оказался чем-то средним между провинциальной европейской пантомимой, поставленной к дате (миллениум), и старой додинской "Клаустрофобией". Третий из "могикан" на Литейном, Г.Козлов решил разобраться в отношениях Ильфа и Петрова между собой и со своим персонажем, как раньше, в Александринском театре, он изучал треугольник Гофман-Крейслер-ученица. Но Ильф оказался не Гофманом, эмиграция Баргмана и Девотченко из Александринки на Литейный не помогла, и все запутались. В таком сумбурном состоянии входит в новый сезон театр с прекрасной труппой, без главного режиссера, с драматургом Александром Гетманом в положении художественного руководителя. На постановки приглашены снова многочисленные режиссеры первого ряда.

Можно подвести некоторые итоги одного "многопартийного" сезона БДТ, плавно переходящего в следующий. Театром продолжает руководить замечательный актер Кирилл Лавров. Он говорит, что боится совершить безответственный шаг и вверить судьбу великолепного корабля не идеальному капитану. В результате чехарда, рядом с антикварными спектаклями Товстоногова, с поэтическим театром Темура Чхеидзе (он здесь ставит теперь редко), с красивой и своеобразной "Федрой" Дитятковского - провинциальная режиссура! Такие невыразительные режиссеры, как Пинигин или Красавин, с многочисленными спектаклями на товстоноговской сцене могли бы появиться в эпоху кризиса режиссерского искусства. Получается нонсенс: БДТ вообще без творческого метода.

Время титанов, способных управлять многоярусными кораблями, ушло. Другие театры не так грандиозны, и все же режиссеры предпочитают отправляться на них в новый сезон в качестве пассажиров. Профессия, по природе лидерская, превращается в то, что в советском штатном расписании звалось - "очередной режиссер". Еще немного - и сбудется мечта о "едином творческом методе".

Нет, не сбудется, - помечтаем об этом в начале сезона.