После того, как Александр Калягин встретился с президентом России, ему, кажется, и волноваться нечего. Говорят, тут не обошлось без помощи министра культуры, но это не столь уж важно: главное, сделан сильный предвыборный шаг. По нашей информации, за сорок минут этой встречи председателю СТД удалось договориться о каких-то специальных финансовых льготах. Если так, это может оказаться решающим при голосовании: вряд ли у других претендентов в запасе есть нечто похожее. К тому же едва ли вообще есть основания для волнения: в наше время тот, кто всерьез подумывает о выборах, начинает работать загодя.

Пожалуй, единственное, что и сегодня мешает "положительному сальдо" нынешнего председателя СТД, - это шлейф слухов о якобы имеющихся финансовых злоупотреблениях. Сами же злоупотребления в глазах "театральной общественности" персонифицируются с новой командой, которая пришла в Союз театральных деятелей 2-3 года назад, "тремя богатырями" - Андреем Серженко, Геннадием Смирновым и Сергеем Соломатиным. Накануне съезда два заместителя председателя СТД - Андрей Серженко и Геннадий Смирнов дали интервью РЖ.

РЖ: Новая структура руководства СТД, снова - новый Устав, который будет предложен на съезде. Зачем все это нужно?

Андрей Серженко: С уставом все просто. Он стал противоречить Закону об общественных объединениях, так что со старым уставом сегодня работать уже нельзя. Вопросы управления, конечно, связаны с собственностью. Союз театральных деятелей - один из крупных собственников среди общественных организаций. Больше чем у нас, собственности нет ни у кого. Ни у Союза писателей, который раздроблен и многое растерял, ни у Союза кинематографистов, который сумел сохранить Дом кино и Киноцентр и теперь делит то одно, то другое. Мы сохранили всю собственность в одном кулаке. Наверное, потому, что мы с самого начала не делились на московскую, тульскую и прочие организации. СТД - союз индивидуальных членов, а не ассоциация юридических лиц. Разница есть: в ассоциации юридических лиц каждое - обладает самостоятельностью, своей обособленной собственностью и т.д. Головная организация в этом случае занимается не управлением, а координацией.

РЖ: Вы хотите сказать, что и Дом актера в Нижнем Новгороде принадлежит все равно Москве?

Андрей Серженко: Нет, не Москве, он принадлежит СТД России. Человек, который живет в Туле или на Камчатке и является членом Союза театральных деятелей, является собственником одной двадцатипятитысячной доли всего имущества Союза. Вот в чем суть нашего объединения. Нашу собственность нельзя раздробить. Ее можно только ликвидировать.

Геннадий Смирнов: К тому же, в соответствии с требованиями федерального законодательства в общественных организациях, живущих по единому уставу, собственность не может принадлежать территориальным или региональным отделениям, она принадлежит всей организации в целом, а региональные отделения владеют ею на праве оперативного управления.

Андрей Серженко: Пользоваться - пожалуйста. Хотя оперативное управление - больше, чем просто пользование. Это - то же владение, хотя и с некоторыми ограничениями. Нельзя продавать, сдавать в залог, оформлять процедуру залога (как скрытой формы продажи). Оперативное управление предполагает сдачу имущества в аренду, получение доходов и самостоятельное распоряжение этими доходами. Во всех документах, в уставе и до этого, какие документы были, везде подчеркивается, что региональные отделения наши самостоятельны с точки зрения хозяйственной и экономической деятельности.

Геннадий Смирнов: Некоторые говорят, - а куда вы дели наши членские взносы. Членские взносы, которые собираются в той или иной организации, в Москву не поступают. Они остаются в этой организации и расходуются там. Как правило, эти деньги идут на подписку периодических изданий, на оказание материальной помощи членам Союза, которые остро нуждаются. При этом Москва финансирует все региональные организации по единому принципу, утвержденному Секретариатом. Это так называемое установление равных стартовых условий в зависимости от размера организаций, численности членов, удаленности, учитывается районный коэффициент и так далее. Мы оплачиваем зарплату председателя, его заместителя в обязательном порядке, бухгалтера, Если есть библиотека, то - библиотекаря, библиографа и специалистов. Если это крупная организация - то директора дома актера. Мы даем средства на выплату заработной платы и выплату обязательных налоговых отчислений.

РЖ: Откуда эти деньги берутся?

Геннадий Смирнов: Здесь, в Москве, сдаем принадлежащую Союзу собственность банкам, страховой компании, кому-то еще. Причем получаем арендные платежи по договорам, которые были заключены еще до нас. Я пришел сюда 2,5 года назад, Андрей Валентинович 2 года назад. А договоры были заключены в 1993-94-95 годах. Тогда, надо сказать, речь шла о выживании Союза, не до жиру, как говорится. Тогда - по объективным причинам, я хочу это особо подчеркнуть, чтобы ни в коем случае не бросить тень на тех, кто работал до нас, - наши предшественники часто действовали в условиях безысходности и вынуждены были заключать договоры, которые сегодня нам кажутся по отношению к Союзу несправедливыми. Занижены ставки аренды, кабальные условия выкупа нашего имущества. Если бы новая команда - мои коллеги, в первую очередь, которые занимаются вопросами экономики, - не остановила бы этот процесс, не попыталась пересмотреть договоры на аренду, у нас опять бы не было денег на то, чтобы финансировать в том числе и региональные организации, творческие программы и так далее. Но доходы от сдачи в аренду - это только один источник. Второй - доходы наших промышленных предприятий. У нас их четыре: фабрика "Грим" в Петербурге, фабрика косметических принадлежностей в Москве, фабрика театральных принадлежностей в Хлебниково, под Москвой. И фабрика по производству пластмассовых изделий в городе Клинцы Брянской области. Два-три года назад все фабрики были в ужасающем состоянии, износ основных фондов - 90 процентов. Уже стало общим местом говорить, что раньше продукция наших фабрик пользовалась большим спросом. А сейчас, когда на рынках появилась продукция "Проктер энд Гэмбл", "Поллены", "Виши" и можно выбрать все, что захочется, наши фабрики стали неконкурентноспособны. Непритязательный вид - первое. Второе: мы никогда не использовали консерванты, а натуральные продукты, естественно, имеют ограниченный срок хранения. А дальше - нужна реклама, чтобы люди знали, что наш натуральный продукт полезнее и лучше. Для того чтобы провести хороший пиар, нужны хорошие деньги и специалисты. Специалисты тоже требуют денег. Поэтому мы разработали и готовимся осуществлять программу восстановления экономического потенциала фабрик. У нас есть своя схема вложения денег.

РЖ: Среди театральных деятелей распространено мнение, что все предыдущие заместители по экономике уходили с работы, скажем так, плохо. Писали по собственному желанию, а все знали, что за очередной по счету развал экономики. Будут ли как-то проанализированы действия предыдущих руководителей, узнаем ли мы, что это они развалили экономику, которую вы теперь поднимаете из руин? Или все-таки это были честнейшие люди, работающие не за страх, а за совесть?

Андрей Серженко: Мы проанализировали для себя причины. Но мы, когда шли сюда работать, прежде всего определили те условия и границы, в которых мы действуем, и о чем мы говорим вслух. Мы сказали: ни одного слова в спину тем, кто ушел, честный он или не честный. Есть потребность - пускай разбираются правоохранительные органы. Вот с теми хозяйственными руководителями, которые оказались у нас в подчинении, мы разбираемся сами. Один из них, директор фабрики театральных принадлежностей, осужден судом, получил соответствующий срок. На двух других руководителей дела переданы в следственные органы. Посмотрим, чем закончится. То, что мы сменили на 70 процентов аппарат наших хозяйственных организаций, - косвенный ответ на ваш вопрос. От неумения, от нежелания или по какому-то умыслу, по корысти люди действовали?. Может просто не умели работать в новых условиях? Мне трудно судить о тех, кто занимался экономикой до нас. Состояние, в котором мы принимали хозяйство, было таковым, что без энергичных радикальных мер, Союз можно было бы считать структурой с мертвой экономической базой ну года через два максимум. Может быть, раньше. Из 4 наших фабрик 3 находились в состоянии оформления процедуры банкротства. Процедура могла через полгода завершиться и мы бы подошли к процедуре исполнительного производства. Ходили бы судебные приставы, описывали бы имущество, которое с торгов распродавалось. Мы остановили эти процедуры, оформили всю собственность до последнего гвоздя на СТД России.

РЖ: Для многих членов СТД все хорошо - когда ему дают льготную путевку, когда не дают - все оказывается плохо┘

Геннадий Смирнов: Поймите, главная на сегодня задача в том, чтобы Союз научился жить по возможностям. Все личные трагедии - мол, раньше было хорошо, а сейчас плохо, - на 90 процентов связаны с тем, что система предоставления льгот не была экономически обоснована. Раздавалось больше, чем Союз зарабатывал. Когда пресловутая путевка стоила 1 тыс. рублей, это означало невыплату зарплаты персоналу, это значит, что не покупалось белье, чашки, ложки, или же покупалась второсортная продукция. Сыпалась штукатурка. И всем нравилось, что дешево. Но с каждым годом становилось все хуже и хуже. В итоге мы стали крайними. Система социальных льгот для членов Союза была, есть и будет, но льготы должны быть экономически обоснованы. Система раздачи должна быть сбалансирована системой поступлений. Мы не можем тратить больше, чем зарабатываем. Трудно заставить людей перестроить свое восприятие, свою психику, свое отношение к жизни. Преобладают настроения все-таки ностальгические. Дайте нам больше социальных льгот, нежели творчества. Мы уже "натворились". Нам не нужно творчества, нам нужна социальная защита┘

РЖ: Все-таки о льготах и санаториях┘

Геннадий Смирнов: У нас 9 здравниц принадлежат Союзу театральных деятелей РФ: в Сочи, Ялте, Мисхоре, Плесе, Щелыково, Рузе, Звенигороде, дом творчества "Театральный" и "Комарово" под Петербругом. В Союзе всегда существовала система льготных путевок. И в этом году они тоже есть, но льготы приобрели другую форму. Если вы не член Союза, то вам продают по той цене, сколько это стоит. Причем "сколько это стоит" может означать рыночную цену, а может - цену, которая включает в себя только издержки и плюс норму прибыли. Членам Союза путевки продаются по чистой себестоимости. А раньше и себестоимость члены СТД не платили, - платили 50 процентов, а оставшиеся шли из бюджета Союза. В итоге здравница получала деньги за реализованную путевку в размере себестоимости. То есть, основные фонды проедались, здравницы ветшали┘ Рядом с нашей здравницей в Сочи построили гостиницу "Редиссон-Лазурная". И когда у нас начинали топить свою котельную мазутом, в бассейне "Лазурной" появлялась масляная пленка. Люди, которые платят по 50-60-80 долларов в день, не хотели плавать в таком бассейне. Давление было такое, что впору было закрываться. Пришлось вкладывать деньги в то, чтобы провести газ магистральный, чтобы запустить бассейн, который не работал сколько я себе помню, хотя состою в Союзе 26 лет. Теперь работает бассейн. А почему? Путевки стали продаваться членам Союза по себестоимости, а всем остальным по тем ценам, которые сложились на рынке, что позволяет вкладывать деньги в развитие санатория. В 2000 году бюджет СТД был равен 26 млн. рублей, это 1 млн. долларов по тем деньгам, а в этом году он в 3,5 раза больше. Немножко заработали фабрику, стали давать какую-то прибыль┘

Андрей Серженко: В 10 раз больше!

Геннадий Смирнов: Ну, поскольку там вообще было ничего, то стали в 10 раз больше давать фабрики. Санаторий в Сочи, который раньше тоже работал на ноль и Союзу ничего не давал, стал давать прибыль, которую мы аккумулируем в Союзе. И так далее. И еще одно, очень важное обстоятельство: все денежные потоки были легализованы. Мы очистили все - взаимозачеты, бартеры. Только деньги. Вы нам платите за путевки, мы вам перечисляем деньги за ремонт. А раньше это была система взаимозачетов, мутная вода, в которой деньги уплывали неизвестно куда.

Андрей Серженко: В этом году благодаря появившимся деньгам удалось отремонтировать особняк правления на Страстном бульваре. То, что вы видите, - только 20 процентов сделанного. На самом деле это здание через год сгорело бы. Вся проводка внутри была ветхой, она никогда не чинилась. Четыре километра проводов было заменено. Теперь это здание будет стоять всегда. 20-30-40 лет┘ Щитовые, тепло узел, стеклопакеты, которые позволяют слышать друг друга, а не шум машин на Страстном бульваре. Нижняя подсветка сделана. Фасад отреставрирован. Вы видите все сами.

Геннадий Смирнов: В прошлом году на все творческие программы Союза было истрачено чуть больше 600 тыс. рублей. В этом году - 1 млн. 800. Критики стали ездить. Поскольку мне в последнее время пришлось заниматься творческими вопросами, я пытаюсь молодых людей вытаскивать. Должны ездить не десять критиков, а 50, из которых мы бы выбирали и говорили, вот этот поедет или этот. Хотим сделать действующий семинар молодых критиков с тем, чтобы Инна Натановна Соловьева, например, поехала в какой-нибудь город, а с нею - молодой пятикурсник театроведческого факультета, и пусть смотрит, слушает, как это происходит, а потом через какое-то время он уже сможет поехать самостоятельно.

РЖ: Как раньше было.

Геннадий Смирнов: Совершенно верно. Вот это мы хотим возродить и сделать, чтобы появились новые молодые имена. Театр меняется, да, а взгляд на него остается прежним.

РЖ: Кому принадлежит культурный центр, который сейчас строится под окнами СТД? Вопрос не праздный, поскольку, как я понимаю, центр Мейерхольда, который строился как центр Союза театральных деятелей, сегодня СТД не принадлежит.

Геннадий Смирнов: Центр Мейерхольда никогда не строился как центр СТД.

РЖ: Он называется Центр имени Всеволода Мейерхольда СТД России.

Андрей Серженко: По документам он и сейчас так называется. Это -самостоятельное юридическое лицо, которое Союз создавал, которому Союз чем мог помогал, пробивал и т.д. Теперь он построен, находится в центре Москвы. И там не буфет и не бар, там именно творческий центр, которым руководит известный театральный деятель господин Фокин. Кому от этого стало хуже, я не знаю...

РЖ: В этом здании находится отель трехзвездночный. Хоть один номер СТД может там бесплатно арендовать.

Андрей Серженко: Нет. Этот гостиничный комплекс не принадлежит и центру Мейерхольда. Тот, кто вкладывает деньги, тот и получает результат. То же и с Культурным центром СТД, о котором вы говорите. Это - тоже давняя история, которая тянется уже 12 лет. СТД он ни копейки не стоил, Союз не тратил денег на проектирование, строительство и так далее. Союз вошел в этот проект правами аренды земельного участка. Даже не своей землей, а землей города Москвы правами пользования. Был инвестор, который принес сюда деньги. Миллионы долларов. Потом был дефолт, крах не одной, а разного рода организационных структур. Тем не менее, строительство возрождено, в основном при поддержке города. Объект находится в московской целевой программе, под нее предоставлены соответствующие льготы и инвестиционные, и налоговые. Для того, чтобы этот проект был экономически состоятелен, произошло его доработка. В глубине комплекса построен 12-этажный жилой дом. За счет этого повысилась инвестиционная привлекательность. Строя дом, инвесторы строят и культурный центр. В культурном центре, который будет чем-то средним между Домом актера и галереей "Актер" на Тверской, 2/3 площадей займут магазины, бары, рестораны, офисы, подземные паркинги и так далее. Но будет там встроен и театральный комплекс, общей площадью 3 тыс. 600 или 3500 метров. Это зависит от того, как посчитает потом БТИ. Вот эти 3500 метров площадей культурного целевого направления будут принадлежать СТД РФ. То есть из всех 30-40 млн. долларов, которые будут вложены инвестором, порядка 30 процентов площадей, и 100 процентов площадей культурного назначения будут принадлежат СТД. Причем Союз не потратил на это ни копейки. А паркинги, офисы, жилые квартиры, будут принадлежать тому, кто вносил деньги, а какая-то доля отойдет Москве. Я считаю, что в нынешних условиях это - более, чем эффективный для нас проект.

РЖ: Говорят, что продан дом творчества в Братцево. Это так?

Андрей Серженко: Вопрос по Братцево - очень простой. Мы бы его продали, но нам там ничего не принадлежит. Это - памятник архитектуры, садово-парковой архитектуры, он просто находится в нашем пользовании - в пользовании у Союза театральных деятелей. Документально это не оформлено, де факто- наше, де юре - неизвестно чье, наверное, - федеральная собственность, сейчас это решается. У нас нет прав собственности на здание, сооружения, но есть юридическое лицо - Дом отдыха, поэтому мы как-то ухаживаем за парком, за домом. Вопрос купли-продажи не стоит, поскольку точно также можно продавать и Эйфелеву башню. У нас на Братцево прав не больше.

РЖ: Все же я не могу отделаться от вопроса: вам зачем нужно всем этим заниматься? Подобный опыт был предпринят, правда, в Союзе кинематографистов, когда Михалков пригласил заниматься экономикой Дмитрия Пиорунского, который не был, кажется, даже членом СК. Пиорунский - достаточно самостоятельный в экономическом плане человек. У него - свой бизнес, кино для него - один из интересов. В чем ваш личный интерес?

Андрей Серженко: В первую очередь нас привлекает, что мы взялись за дело, когда экономика Союза, все объекты его инфраструктуры почти лежали. Все, чего мы достигнем, будет нашим достижением. Второе. Нас впечатляет масштаб - от Дальнего Востока до Калининграда, от Заполярья до Средней Азии, и нам дали карт-бланш на решение вопросов управления экономикой, финансами и прочими вещами. Для нас это - возможность самовыражения. В серьезном, в глобальном смысле. Мы вынашиваем амбициозные планы построения на этой основе некоей империи под названием Союз театральных деятелей. Мощной, серьезной, построенной не на близости к власти, не на возможности подачек, а на сочетании опыта, умений, профессиональных знаний с учетом естественно и лоббистских возможностей Союза, и его истории, и потенциальных возможностей и значимости Союза как института гражданского общества в нашей стране. Все это вместе позволит нам, как нам кажется, в обозримом будущем такую империю выстроить. Ничуть не менее значимую и весомую, чем она была в разгар социализма, когда СТД, а вернее ВТО обслуживало идеологию государственной машины.

РЖ: Но вы же не можете не чувствовать отношения подозрительности к тому, что вы делаете и что только собираетесь делать┘

Андрей Серженко: Все очень просто. Мы, будучи узкопрофильными специалистами, убеждены и нынешнее руководство Союза считает так же, что не принадлежность к театральному сообществу должна определять профессиональные качества юриста, финансиста, экономиста и управленца. А только их профессионализм. Если кто-то хочет, чтобы юридическими вопросами, экономикой и построением системы управления занимались профессиональные артисты и режиссеры, они могут это попробовать, но к чему это приведет, ясно, по-моему, даже пятикласснику. Мы - наемные работники. У меня контракт. Я его подписал, меня наняли на работу. Я получаю зарплату, и когда моя работа перестанет быть интересной или полезной, со мной контракт расторгнут, привлекут другого специалиста. Мы пришли сюда из серьезного бизнеса и мы люди не бедные. Мы ездим на своих автомобилях, тратим свои большие деньги┘ А сюда пришли во многом для самовыражения. Про нас говорили, что мы, наверное, появились здесь для того, чтобы что-то разворовать. Но до того, как мы пришли сюда, через созданный нами фонд "Бенефис" мы вложили порядка 12 млн. долларов в социальные программы Союза. Представьте, сколько лет нужно разворовывать Союз, который имеет 1 млн. долларов в год бюджета, чтобы хотя бы вернуть эти деньги?!

РЖ: Когда я полтора года назад брал интервью у Калягина и Валерия Павловича Захарова, на мои вопросы об арендаторах, они ответили, что ни кафе "Шекспир", ни ночной ресторан "Сириус" практически не приносят дохода. С тех пор эти организации так и продолжают находиться в помещениях СТД. Если они как-то ничего не приносят, может быть, от них отказаться?

Андрей Серженко: Во-первых, уже приносят. Если вы обратили внимание, половину "Шекспира" мы уже отрезали, сделали большой холл. И после съезда у нас есть еще некие планы с этим кафе. Все, что касается здания, - тоже история с бородой, аренда по всем этим заведениям оформлялась до нас. Но они сейчас вносят довольно большой объем арендной платы от общего объема собираемых Союзом денег. Мы подняли аренду в три раза. Побухтели, пободались, все было. Но они поняли, что лучше платить. Это - стабильный источник получения доходов.

Беседу вел Григорий Заславский