Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Сеть | Периодика | Литература | Кино | Выставки | Музыка | Театр | Образование | Оппозиция | Идеологии | Медиа: Россия | Юстиция и право | Политическая мысль
/ Обзоры / Театр < Вы здесь
Крэг, Вахтангов и Арто не получили бы "Золотого софита"
В Санкт-Петербурге вручили театральные премии

Дата публикации:  2 Ноября 2001

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Любые награды в искусстве - странный феномен, лучше всего не искать справедливости общего суждения и отмахнуться от этой темы. И все-таки, награды провоцируют спор о наших ценностях и критериях. Присуждение ежегодных петербургских театральных премий в разряде драматического театра, с одной стороны, никого не удивило. С другой...

Лучший спектакль большой сцены - "Федра", поставленная Григорием Дитятковским в БДТ.

Лучшая женская роль - Марина Игнатова - Федра.

Лучшая мужская роль - Владимир Матвеев - Каренин в спектакле Театра имени Ленсовета "Каренин. Анна. Вронский".

Лучшая сценография - "Федра" Марины Азизян.

Разделив в главной номинации "лучшие спектакли" большой и малой сцены и совсем отказавшись от номинации "лучшая режиссура", жюри лукаво выстроило довольно странную театроведческую конструкцию. С точки зрения теории режиссуры, разграничение по принципу размера зрительного зала - абсурд. А если задуматься, куда выдвинуть постановки небольшой Студии на Бородинской Мейерхольда и совсем крошечной Первой Студии МХТ? Дальше, не "режиссура", а "спектакль": значит, в нашей ситуации новаторская постановка в нетрадиционном пространстве может быть оценена "софитом" только в том случае, если может быть признана как целостный спектакль, где и все актерские работы на высоте, и пьеса не подкачала. (Ну а в "Эрике IV" не все одинаково хорошо играли - значит подождет Вахтангов; а уж А.Арто с Э.Гордон-Крэгом с их полувоплощенными идеями пусть ждут долго, пока их не пригласят на сцену БДТ). Так мы защитились от поощрения авангарда, что в итоге сыграло свою роль. Об этом придется говорить дальше, обсуждая проблему награждения спектаклей малой сцены.

На специально огражденной от конкуренции большой сцене Петербургского театра в прошлом сезоне не было "интриги". Чемпионат без соперников не имеет смысла. (Почему-то вспоминается хроника советских времен: Карелу Готту в шестнадцатый раз присужден титул "Золотой голос Праги"...)

Награжденные представляют вполне хороший театр, во всяком случае, театр, который нравится большинству зрителей и критиков, не вызывает принципиальных споров. В такой ситуации Немировичу-Данченко повезло бы. А ведь в реальности он счел своим долгом отказаться от награды, потому что не замеченный жюри Чехов в том же году написал "Чайку". Когда-то поэт-опоязовец К.Эрберг написал статью о задачах критики и разделил в ней историю искусства на два чередующихся периода, сравнив ее с ростом тростника: быстрый рост ствола (спокойное развитие привычной культуры), а потом медленное формирование колена (узловая эпоха, авангард, новые идеи, конфликты, споры), потом снова ствол. Говорить о том, что петербургский театр сейчас в целом переживает узловую эпоху, не приходится.

"Федра" - хороший спектакль, но то, что у него не было конкурентов, и что он получил три премии, не вызывает восторга победы. Более того, можно спорить о том, является ли "Федра" принципиальным событием, принципиальным для города, для русского театра, а не только для труппы, которой приходится сталкиваться в последнее время с режиссурой очень "разного" уровня: Пинигин, Серов, Максимов... Конечно, Дитятковский поставил перед "психологическими актерами" необыкновенные задачи - решать драматическое действие по музыкальным законам. Они были увлечены, такого изысканного "формализма" на сцене БДТ не было с эпохи мирискусников, основавших театр в 1919 году. И оказалось: у многих нынешних артистов есть Голоса, не в бытовом, а в магическом смысле, те Голоса, которые позволяют им проникнуть в звучание античного мифа (философский классицизм тут все же в стороне). И Марина Игнатова (Федра) достойно воплощает идеи режиссера. И Марина Азизян очень красиво выстроила пространство как бы на краю океанской, чувственной стихии... Но спектакль неровный, многие актеры не могут вытравить из себя привычный реалистический стиль. Говорить о захватывающей силе действия, да и о катарсисе как-то никто из критиков не отважился. На самом деле, решаясь ставить классическую трагедию, режиссер бросает вызов бесконечное число раз доказанной в ХХ веке (в теории и на практике) невозможности осуществить этот жанр в полном смысле из-за кардинальных изменений в цельности сознания человека и в философии театра. "Федра" Дитятковского не повернула руля истории театра. Если судить в масштабе универсальной театральной методологии - это неудача. Очень красивый, оригинальный, серьезный спектакль, он принадлежит к старинному и благородному роду поэтического театра, он мне нравится, но со мной можно очень убедительно спорить. И в критике было много кислых отзывов. Вот выжимки из двух рецензий. "Выбрав именно "Федру" именно Расина, Дитятковский сразу дал понять, что утешение актерских амбиций волнует его в последнюю очередь. Расин его тоже не очень интересовал. В сущности, Дитятковский решает ту же проблему, что и в предыдущей постановке "Потерянных в звездах" Ханоха Левина (Театр на Литейном): насколько режиссер в силах сделать выдающийся спектакль из негодного текста. Выбрав в "Федре" наиболее архаичный, затемненный по смыслу русский перевод, режиссер как будто предупредил заранее, что текст для него ценен не более, чем либретто для композитора. А в идеале наверняка предпочел бы сыграть "Федру" вовсе по-французски. Право, если Григорий Дитятковский никогда еще не ставил опер, ему непременно стоит попробовать" (Ю.Яковлева, "Коммерсантъ"). "...Единственным сюжетом спектакля оказалась борьба артистов с текстом... Спектакль обернулся неудачным уроком логопедии, а высокое горе Федры - "Федриным горем"... Говорить в классической трагедии языком драмбалета вряд ли уместно... Я готова принять "Федру" на сцене БДТ как попытку стилизации, родственную поискам петербургского "Старинного театра", где в начале ХХ века Н.Евреинов пытался реконструировать отжившие театральные жанры: мистерию, действо, средневековый фарс... Но не будем забывать, что нельзя реконструировать публику" (А.Шульгат, "Новая газета"). С коллегами-критиками можно не соглашаться, но их отношение к спектаклю небезосновательно. В этом смысле безальтернативность Федры на петербургском троне побуждает искренне радоваться за Дитятковского, артистов и сценографа, но не за петербургский театр в целом, и тосковать о несвершившемся упоении в бою разных театральных идей. (У читателей может возникнуть вопрос: "а где Додин, а что Малый"? Дело в том, что немногочисленные новые спектакли МДТ вышли непосредственно перед началом и сразу после завершения прошлого сезона и не попали в состав номинантов).

Определение лучшей мужской роли делалось из принципиальных соображений. Здесь был выбор. Были сильные претенденты: Сергей Барковский, Сергей Бызгу, Дмитрий Воробьев, и вообще-то, каждый из них достоин в любой момент получить такую премию, и никто не стал бы оспаривать их награждение. В итоге, выбрали не просто замечательного актера, но - значительную роль в значительном спектакле: Владимир Матвеев - Каренин ("Каренин. Анна. Вронский" Г.Тростянецкого в Театре имени Ленсовета). Матвеев вместе с Тростянецким, конечно, бросили вызов психологической традиции прочтения Толстого и устроили жуткий балаган. Матвеев сыграл Каренина, как бы увиденного глазами Анны, уже влюбленной в другого... ("Русский журнал" писал о спектакле). Мещански настроенная критика, конечно, фыркала, что поезда не показывают, любовь не та, персонажей мало, и вообще, дайте реалистического Толстого, юношество обманывают, оно классику теперь знать не будет. В данном случае можно говорить о "символическом жесте" жюри "Золотого софита". Толстому разрешили быть живым, а современному театру - самим собой. Впрочем, жюри предпочло забыть, что роль в современном спектакле - это создание и актера, и режиссера, и спектакль целиком не заметило. Получилось, что роль как бы родилась сама по себе. А решение, конечно, заложено в общих законах спектакля, которые распространяются и на другие актерские работы, что ничуть не умаляет достоинств блистательной игры В.Матвеева, а напротив, свидетельствует о нем как об актере современном, вписывающемся в сложно организованный режиссерский спектакль.

"Каренин. Анна. Вронский" - спектакль малой сцены и, следовательно, входил в конкурс, совершенно отдельный от Расина и других великих. Здесь жюри опять же предстояло совершить принципиальный выбор, выбор театральной идеи, метода, типа театра. Кроме Тростянецкого, в номинантах был Александр Галибин, он поставил в "Балтийском доме" стильно-скандинавскую, холодноватую, местами ритуальную и истеричную "Фрекен Жюли" Стриндберга (кстати, с весьма конкурентоспособной сценографией Эмиля Капелюша из магических камней и мертвой воды). Но даже в номинантах не было Андрия Жолдака, а между тем, в "Балтийском доме" идет его невероятный и шокирующий бессловесный эпос "Тарас Бульба". Это спорный и неровный спектакль, с мучительными пустотами и взлетами на метафизическую высоту; по глобальности режиссерских задач - можно вспомнить о том самом "колене" тростника, об узловом событии культуры, после которого ствол может поменять направление роста. Это единственная постановка прошлого сезона, которая предвещает театральные революции наступившего века. Было много яростных отзывов критики, и даже обвинений в театральном шарлатанстве и воровстве. Есть и другое мнение: "Мы увидели уникальное сценическое произведение потрясающей мощи. Народная трагедия превращена в величественную средневековую фреску" (Ирина Дорофеева, "Невское время"). "Театр осмысляет первородную сущность таких понятий, как мир, война, предательство, смерть. Из одной истории вырастает ряд других, и на наших глазах возникает удивительная театральная реальность, где Запорожская Сечь - это середина мира, земной рай, освященный законами и традицией; бой - торжество мужской силы. Несомненно редкое дарование режиссера, его умение как будто из ничего создавать свой завораживающий мир" (Нина Агишева. "Московские новости"). "Спектакль несколько затянут и избыточен, но сделан на редкость талантливо. Метафоричность Эймунтаса Някрошюса, медитативность Анатолия Васильева и статичная красота фильмов Сергея Параджанова переплавлены здесь в совершенно новое эстетическое целое, аналогов которому и не подберешь. В спектакле есть фантастические по выразительности сцены. Тем обиднее, что поддержки у критики спектакль почти не встретил. Формалистские изыски среднего поколения можно не любить, но им следует отдавать должное. Ведь представители именно этого поколения, находящиеся, как Карлсон, в самом расцвете лет, и определят будущее театра. Такие одаренные, как Жолдак, уж точно. Тем более что занятые в "Тарасе Бульбе" "психофизические аппараты" уверяют, что работать с ним было ну очень интересно" (Марина Давыдова. "Время новостей"). Ни про один из награжденных "софитами" спектаклей так не писали. На самом деле, нелегко объяснить, как сделано это восточно-иероглифическое, украинско-натуралистическое, насквозь музыкальное зрелище, и критике еще надо найти принципы его анализа, во всяком случае, не работают ключи, подходящие к произведению конструктивизма, абсурдизма или перформансам или к технике других режиссеров школы А.Васильева, которую прошел и Андрей Жолдак. Другого режиссерского феномена такого масштаба в Петербурге сейчас нет. С точки зрения истории театра это, конечно, - главное событие сезона. И главный его скандал. Жюри предстояло ответить на вопрос: "С кем ты?". Награда за "Тараса Бульбу" была бы сильным поступком. Отказ включить спектакль в число номинантов - тоже поступок решительный, и для театральной жизни города не безразличный. Тут-то и пригодилась отмена награды за режиссуру: мы здесь награждаем только цельные и сгармонизированные произведения.

В конечном итоге, победила режиссерская попытка артиста ТЮЗа Ивана Латышева. Залогом успеха стал документальный материал 1942 года - письма из СССР домой немецких солдат. Инсценировка принадлежит самому Латышеву и называется "Рождество 1942". Абсолютно некоммерческий проект, отказ от заигрывания со зрителями, добротные работы шести актеров - это вызывает уважение. Награда - скромному театру благородной серьезной идеи. Спектакль получил признание, участвует в международных фестивалях. Это - понятный выбор, и он в традиции русской критики, и с ним не хотелось бы спорить. Впрочем, спорят: "произведение художественно беспомощное, зато невероятно патетичное и сентиментальное. Эстетическая архаика в духе студенческого литмонтажа 60-х годов, растроганное "до свидания, мальчики" (про что история - неважно), все это сходит у невзыскательной аудитории за романтизм" (Лилия Шитенбург, "Смена"). Есть, конечно, парадокс в том, что из произведений малой сцены, по своему предназначению - экспериментальных, был избран для награды довольно традиционный спектакль, родившийся в театре без художественного руководства и без всякой творческой программы, лишившемся к тому же части труппы (она последовала за своим лидером А.Праудиным). Но еще больше тревожит то, что Ивану Латышеву (человеку бесспорно талантливому, но "зеленому" новичку в профессии) убедительно и всухую уступило все "звездное" поколение питерской режиссуры, взошедшее на сценосклон в середине 90-х: В.Туманов, А.Праудин, В.Михельсон, В.Крамер, А.Могучий, Ю.Бутусов, Г.Козлов, П.Шерешевский, Р.Смирнов... Они все так долго и одновременно держат паузу, что наталкиваешься на мысль о разном творческом дыхании у разных поколений.

А мастера, участвовавшие в "спорных" спектаклях 60-70-80-х годов, в отличной форме! Премии "За творческое долголетие и уникальный вклад в театральную культуру Санкт-Петербурга" были вручены Нине Ургант и Зинаиде Шарко; премия имени Г.А.Товстоногова - Петру Фоменко. Все они - реальная часть сегодняшнего театра, а совсем не живые экспонаты театрального музея, как мрачно пошутила З.Шарко. Только что Петербург дважды переживал забытые времена гастрольного ажиотажа - выступала Мастерская Фоменко. Замечательные новые нетрадиционные актерские работы Зинаиды Шарко можно увидеть на экспериментальных сценах. Нина Ургант печально вздохнула, принимая награду: "Если бы пораньше!"

Мотив признания-непризнания естественно проходил через всю церемонию награждений. Не награжденный режиссер Г.Козлов, зато осуществивший постановку торжества в БДТ, перед отъездом на заграничную постановку, решил предоставить критикам информацию к размышлению. Ведущим церемонии актерам Ирине Полянской и Александру Баргману было поручено в "обвязках" между награждениями читать куски рецензий, уничтожающих В.Ф.Комиссаржевскую, Ф.И.Шаляпина, В.Э.Мейерхольда... Обернулось так, что непризнание - это проблема критики. Можно было бы возражать, и раздать на руки всем участникам церемонии килограммы статей, где с пониманием и азартом были зафиксированы первые шаги нашей молчащей режиссерской десятки. Да, это тенденция последних двух сезонов, критика отвернулась от прежних кумиров (неизвестно, когда мы были правы, - когда выбирали кумиров или сейчас, отворачиваясь от них).

Но по большому счету, Козлов прав, если он действительно думал не о себе и своих обиженных ровесниках, а о "мейерхольдах". Двадцать лет назад, с обвинениями в формализме и с гнусными интригами, из этого города выгнали Фоменко. Теперь - награждаем. (Тогда же и тем же путем, кстати, лишились Гинкаса, Яновской, Юрского...) Главная проблема: чуткость к театральным идеям, которые на сцене редкость. Присуждение профессиональных премий чуть ли не важнее для награждающих, чем для награждаемых. Это профессиональная политика, это спор о наших критериях, о том, что и почему мы считаем лучшим. Что выберем - с тем и останемся; что не поняли - потеряем.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Переход количества в не лучшее качество /31.10/
Замечательно, когда режиссер обладает поистине неисчерпаемой фантазией. Каждое слово вызывает у него желание тут же поставить трюк.
Марина Борисова, Гастрономические танцы /31.10/
Спектакль "Межгастрономическое путешествие" интересен как образец коллективного творчества, когда автором текста выступает вся группа.
Григорий Заславский, Современную драматургию теперь будут ставить /30.10/
Собравшимся раздали справку "О деятельности министерства культуры РФ в области современной драматургии", где в ярких публицистических тонах разоблачалась прежняя негативная роль министерства в этом святом деле.
Наталия Звенигородская, Ваша дама не убита! /30.10/
Известный приверженец и признанный мастер сюжетных балетов, Пети продемонстрировал, что он играючи оперирует и абстрактными формами.
Николай Песочинский, Новое поколение выбирает монодраму /26.10/
Различная по литературному строению, проза Ивашкевича и Булгакова совершенно не заинтересовала знаменитых молодых режиссеров (обоим немного за 30) ни историческим, ни социальным содержанием.
предыдущая в начало следующая
Николай Песочинский
Николай
ПЕСОЧИНСКИЙ

Поиск
 
 искать:

архив колонки:





Рассылка раздела 'Театр' на Subscribe.ru