Афиша первого Вроцлавского фестиваля "Диалог", прошедшего в этом октябре, блистала именами таких корифеев, как американец Роберт Уилсон, живой и действующий классик театрального авангарда, работающий преимущественно в Европе, швейцарец Кристоф Марталер, завоевавший признание в Германии, поляк Кристиан Люпа, "persona grata" современного польского театра и один из самых значительных театральных режиссеров современности. Кроме знаменитых режиссеров были и новые имена - молодое поколение польских режиссеров, литовец Оскар Коршуновас, немец Стефан Пухер, Александр Кладько из Санкт-Петербурга, Леван Цуладзе из Тбилиси. Польскую составляющую фестиваля представляли молодые режиссеры "школы Кристиана Люпы". При всей разности их работ, они все особо прозрачны и интересны, когда их соотносишь с традицией магического театра их учителя. Самым интересным показалось "Торжество" (первоисточник - один из фильмов датского кинопроекта "Догма") Гжегожа Яжины, самого модного молодого режиссера Польши, судя по ажиотажу вокруг него, созданному прессой и молодежью. Нельзя не отдать должное и элегантности его постановки, разыгранной внутри съемочного павильона киностудии.

Постановка Коршуноваса - "Мастер и Маргарита", Оскаро Коршуновас Театрас, Вильнюс, запоминалась сценой бала у Сатаны, довольно мрачной сексуально разнузданной оргией суетливых мелких бесов, разыгранной тенями за экраном и отраженной в нескольких зеркалах. В финале персонажи - как оказалось, обитатели психиатрической больницы - садятся за круглым столом на манер участников спиритического сеанса, передавали из рук в руки листы сакраментального романа ХХ века, сцена погружалась в темноту, а страницы продолжали фосфоресцировать в ультрафиолете. Спектакль запоминался этой противоречивой смесью натурализма и художественных метафор режиссерского языка.

У Стефана Пухера - спектакль "Чайка", Дойчес Шаушпильхаус, Гамбург, спектакль проходил в большом зале киностудии (и в нем же потом показывали "Специалистов" Марталера). Технологической оснащенности у постановщика было в избытке, как и фантазии. В первом действии все персонажи пьесы сидели в зале, на галерее над головами зрителей, занавес сцены был закрыт. На сцену вышла только Нина Заречная и произнесла текст, напоминающий современную критическую статью. Во втором действии все оказались за вторым занавесом, при этом лица некоторых появлялись на трех больших киноэкранах за спинами героев. Все казались персонажами современного фильма, созданного Треплевым, который, в довершении ко всему, однажды выбежал на сцену с репликами, произносимыми режиссером на киноплощадке. К финалу он облачился в дорогой женственный наряд и стал отчасти похож на авангардиста девяностых и окончательно похож на Энди Уорхола, притом о его смерти возвестил звук отнюдь не выстрела, а взрыва. "Колдовское озеро" по воле режиссера (Пухера или Треплева?) было ледяной гладью, холодной и белой, на которой персонажи спектакля время от времени выписывали круги на коньках. В этом замерзшем пространстве любовь была прекрасна и манила издалека, подобно происходящему на киноэкране, но не спасала от одиночества, на которое обречены были все. Кроме Аркадиной. Представьте себе, что она была сыграна темпераментной толстушкой в безвкусном обтягивающем формы платье, со смехом, заразительным и обаятельным, как сама жизнь. Самая неожиданная Аркадина из всех когда-либо виденных мной, замечательная работа актрисы Сабины Орлеанс.

Дипломная работа петербургского студента Александра Кладько "...по ту сторону смысла...", поставленная в Мастерской Григория Козлова - беспрецедентен случай, когда студенческий спектакль попал на международный фестиваль такого высокого ранга. В инсценировке романа Тамары Петкевич, жертвы сталинских репрессий, юные актеры, все без исключения, играли без пафоса и фальши, так, как будто в них проснулась и говорила генетическая память. Исполнителей ролей героя - Валентина Кузнецова и героини - Оксану Скачкову, петербуржцам надо опекать и взращивать, так как их явно ожидает большое актерское будущее. Хотя сам сюжет остается несколько невнятным. Какой именно документ не подписала Петкевич, почему не смог ее спасти влюбленный в нее следователь НКВД? Остается только догадываться - или читать роман.

Эпоха сталинизма, эстетически осмысленная в кинематографе, прежде всего в фильмах Андрея Тарковского и Алексея Германа, произвела на свет немало спектаклей, где этим кинокартинам подражали, что в театре выглядело достаточно беспомощно. И вот, наконец, театральное действо, когда проблема той эпохи стала не только этической, но и эстетической категорией. Эстетика "бедного театра" (какие деньги у студенческого спектакля) в данном случае не стала проблемой. Была найдена простая, но сильно воздействующая на сознание зрителя форма - основное действие спектакля проходит в коридоре, поэтому во Вроцлаве, как и, в Петербурге, его играли в школе, а не в театре. В финале из черной глубины на всех героев накатывала и поглощала их тьма. Понятие "сталинских коридоров" нашло у Кладько простое и точное театральное воплощение. Помните знаменитые кадры из "Зеркала", длинный проход по коридору Аллы Демидовой с ее подскоками и танцем, финал главного сталинского эпизода кинокартины? Тот коридор Тарковского был кинематографическим отражением того же атрибута эпохи.

Самым большим достижением "Фауста" режиссера Левана Цуладзе, совместного спектакля тбилисского театра "Театральный подвал" и Тбилисского клуба кукольников, мне кажется эффект технически безукоризненного перевоплощения куклы в полноценного артиста. Уилсон в "Войцеке" преследовал противоположную цель - сделать артистов куклами, они виртуозно двигаются и ведут себя как марионетки. В "Фаусте" у нас на глазах драматические артисты говорят за марионеток, у нас на глазах их ведут за нити другие артисты, но достигают полного симбиоза, результатом которого становится ожившая кукла. Техника же кукловодов столь высока, что "Фауст" можно считать открытием нового жанра - кукольный dance соntemporary (современный танец).

На фестивале "Диалог" Кристиан Люпа показал с труппой Варшавского драматического театра спектакль "Ausloschung" (в переводе с немецкого - вычеркивание, стирание из памяти и с поверхности и т.д.) по роману Томаса Бернхардта. Во время III Международного Чеховского фестиваля мы видели в Москве его "Иммануила Канта", постановку пьесы того же блестящего австрийского драматурга ХХ века, лучшим интерпретатором которого, видимо, и следует признать Люпу. Спектакль шел в два вечера, в общей сложности шесть часов. Проживание судьбы героя, в исполнении замечательного польского актера Петра Скибы заражающее своей нервной и искренней исповедальностью, воздействовало буквально гипнотически. Нечто схожее возникает при погружении в глубины сознания во время самоанализа. Возникало желание проводить многие часы в подобном завороженном состоянии, чувствуя себя даже не свидетелем, а соучастником истории, рассказанной Францом Иосифом Мурау, alter ego самого Бернхардта.

"Специалисты", постановка 2001 года в цюрихском Шаушпильхаус Кристофа Марталера (в 1999 он ставил их в Гамбурге), который прославился своими спектаклями-обвинениями, декларирующими убогость европейского существования. Сотканный из разнообразных текстов, среди них - даже цитаты из Маркса и Энгельса, этот спектакль заявляет о своего рода фатальной предопределенности судьбы, уготованной несчастным обитателям Европы. Постоянный соавтор Марталера - художница Анна Виброк представила на сцене нечто, похожее одновременно и на подводную лодку, и на вагон метро, и на авиалайнер. Каждое из этих средств передвижения в последнее время терпело бедствие, с каждым из них в современном сознании связана какая-то катастрофа. И вот этот таинственный вид транспорта движется в никуда, так как нигде не находит места, пристани, к которой они могли бы пристать. А на борту его находятся "специалисты", профессионалы в своем деле, только вот дело отсутствует. Между прочим, после краха авиакомпании "Свиссэйр", когда на улице оказались более миллиона ее бывших служащих, тема, затронутая в этом спектакле Марталером, оказалась столь болезненной, что представление временно изъято из репертуара.

На палубе этого гибрида различных видов транспорта находится стюардесса, единственная, кто общается с невидимым экипажем, выходит от них с жутким хохотом, и нажатием кнопки дистанционного управления периодически "выключает" кого-нибудь из пассажиров. Марталер эпатирует европейских обывателей, не выходя за рамки реального европейского времени.

На музыку альтернативного рок-музыканта Тома Уэйтса Роберт Уилсон ранее поставил спектакль "Черный всадник". Том Уэйтс, гениальный музыкант, с его знаменитой манерой музыки и вокала, "вывернутых наизнанку", видимо, весьма близок Уилсону. Премьеру его совместной с женой Тома, Кэтлин Бреннан, рок-оперы "Войцек", по знаменитой пьесе Георга Бюхнера, режиссер показал в 2000 году в Копенгагене, в Театре Бетти Нансен. "Войцек" с архитектурно выверенной композицией и сценографией, выдержанный в стиле детского рисунка, оказался шедевром звука, света, грима, костюмов, сценического движения. К тому же актеры датской труппы блестяще сыграли роли в заданном механическом ключе, включая мальчика лет девяти в роли сына Войцека и Марии. В первой сцене, заставке ко всему спектаклю, "первый уровень развития человечества - обезьяну-солдата" (по Бюхнеру) изображала заводная кукла, автоматически выкрикивающая ключевую фразу пьесы: "Страданье - Мировая река". В финале осиротевший мальчик, надев длинный игрушечный нос, выглядел, словно выброшенный Пиноккио в интерьере, как бы нарисованном цветными карандашами. Потом я видела демонтаж световой установки к спектаклю, там было не меньше двухсот прожекторов, они позволяли дать десятки оттенков каждому цвету.

Завершил программу вроцлавского фестиваля Петр Шкотак, постановщик-самоучка без театрального образования. "Мистерии тысячелетия", совместная постановка театра, который он возглавляет - "Бюро подружи" (что означает "Бюро путешествий"), одного из самых популярных в мире уличных театров, с Белградским театром, были разыграны в огромном, строящемся в новом районе костеле. Трон Ирода и Пилата был водружен на гигантский глобус, деревянное распятие, на котором Христос вырезан в полный человеческий рост, подняли на многометровую высоту в черное ночное небо. В сцене избиения младенцев воинами Ирода детей символизировали арбузы. Иногда загорался киноэкран, с него говорили люди с улицы. Актеры Шкотака ходят на самых высоких в мире ходулях высотой в три метра.

За судьбу фестиваля "Диалог" не стоит беспокоиться, так как он находится в надежных руках его директора Кристины Майснер. Это она многие годы руководила фестивалем "Контакт", сделав маленький польский город Торунь знаменитым на карте театральной Европы. Теперь она посчитала свою торуньскую миссию законченной. Вроцлавский фестиваль "Диалог" в отличие от торуньского фестиваля "Контакт" не конкурсный, места и награды не раздает, здесь царит дух общения, осмысления и узнавания. Все это и должно расширить горизонты нового европейского театрального сознания и пространства.