Кто не знает Андрея Максимова, знаменитого телеведущего, такого большого, с распущенными волосами до плеч, красивыми, с проседью, в бороде и усах? Кто не знает - для тех на сцене Театра имени Гоголя на протяжении всего спектакля "Маскарад маркиза де Сада" стоит бюст уважаемого маэстро. Для близоруких его время от времени выдвигают на авансцену, для дальнозорких - отодвигают вдаль. Золоченый бюст особенно выигрывает на фоне двух не слишком живописных трупов, внешне похожих уже не на Максимова, а почему-то - на руководителя президентской администрации Волошина.

Андрей Максимов - не только телеведущий, он - человек возрожденческой широты и интересов. Еще и драматург и режиссер. И вот в Театре имени Гоголя вышла премьера очередной его пьесы, которая называется, как уже было сказано, "Маскарад маркиза де Сада", и посвящена тому самому великому скандалисту, писателю и философу.

Час - первое действие, час - второе, двадцать минут антракта.

В программке автор, обращаясь к читателю-зрителю, упоминает, что в Москве уже идут два спектакля по его пьесам, герои которых - персонажи исторические. Это так: в Театре на Покровке Сергей Арцибашев поставил пьесу Максимова "Пастух" и сам сыграл в ней Владимира Ильича Ленина. В театре "Модернъ" Андрей Максимов самолично поставил пьесу собственного сочинения, герои которой - Екатерина Великая и ее слабовольный супруг Петр Третий.

Теперь вот - Театр имени Гоголя и маркиз де Сад, в роли которого - премьер гоголевской труппы, Олег Гущин. В уже упомянутом обращении к зрителям автор задается вопросом: "А был ли мальчик? Бы ли писатель и философ маркиз де Сад и садист де Сад одним и тем же человеком? А?"

Как всякое художественное сочинение, пьесы Андрея Максимова претендуют на оригинальность. В титрах художественного фильма встречается строка: оригинальная идея такого-то... Так вот именно оригинальной идеи в пьесах Максимова и недостает. Пусть не идеи, пускай трактовки. В конце концов, мысль, что сумасшедшие куда нормальнее самых нормальных, тоже ни новой, ни оригинальной назвать нельзя. А вот ведь что-то занимательное у Кена Кизи получилось. А Максимов описывает Ленина всего лишь неудачником в любви, вернее, в сексе, и думаешь: чем же замечательный телеведущий и журналист смог так очаровать Сергея Арцибашева, так вскружить ему голову, что тот взялся за "Пастуха"... Такая разборчивая в драматургии, особенно в современной, Светлана Врагова - чего ради согласилась пойти на компромисс?

Карикатурный Ленин? Можно и так. Сегодня можно по-разному. Но не так плоско. А если так плоско, то не так долго.

Де Сад не в силах воплотить собственные теории и фантазии? Но эта немудрящая идея не "тянет" на два часа. А у Максимова все - во всяком случае, все мне известные и все мной прочитанные - пьесы "высасываются" из таких вот коротких схем.

Максимов все время прикасается к легенде, и каждое его прикосновение оказывается тривиальным.

Банальные, общечеловеческие вопросы √ именно это располагает в манере ведущего Андрея Максимова и вообще - в манере телевизионного "Времечка". Два часа спектакля, из которых добрая половина времени уходит на разъяснение и повторение банальных истин и деклараций, вызывают естественное зрительское мучение.

"Легенды, - делится со зрителями автор, - правда истории. Другой правды у истории нет. Врут не только календари, но и документы". Красиво. Хотя можно все сказать и наоборот. И тоже красиво. Когда ничего другого на "красоту" внесценического высказывания драматурга не нанизывается, голая красота утверждений как-то блекнет, скукоживается.

В спектакле, который поставил молодой режиссер Михаил Фейгин (а руководителем постановки в программке обозначен худрук театра Сергей Яшин), маркиз де Сад - никакой не садист и даже не развратник. Принимая посетителей, гримируется, добавляя недостающие синяки себе и своему слуге Лакосте. Чтобы, так сказать, соответствовать. Общепринятому уже и популярному образу. Лакоста со временем обернется красавицей-девицей. Цель сего преображения до конца не ясна, хотя актриса Театра имени Вл. Маяковского Дарья Повереннова специально приглашена на эту роль.

Имморализм поступает извне: в лице инспектора Маре, этакого полномочного посла идей и дел маркиза де Сада. Альтер Эго героя. Маре в Театре имени Гоголя играет Александр Мезенцев. Как и Гущин, очень хороший актер. Было бы что играть.

А развернуться в пьесе Максимова особенно негде.

Орудия пыток, уже упомянутые два трупа, решетки, которые складываются в подобие большой круглой клетки и разъезжаются, прихотливо деля сцену на неравные части (художник - Надежда Яшина), - все это так и остается ненужным ярким орнаментом, гарниром - в отсутствии хоть как-то выписанного сюжета, в отсутствии центра, от которого можно было бы отталкиваться или - в другом случае - вокруг которого бы собиралось и роилось все многоцветие необязательных деталей, веселящих, развлекающих реплик.

Вопрос таланта - как неочевидный - отставим в сторону. Чтобы написать хорошую пьесу, Максимову прежде всего следовало бы освободиться от самолюбования. Он, кажется, горд, что пишет о великих мира сего, ведет диалог (вроде как приглашает к себе в "Ночной полет") и в этом диалоге касается до всего слегка, в том числе - и до главных вопросов бытия. И сам себе отвечает... Грех смеяться, да и удобство - очевидно.

Одну и ту же мысль повторяет по несколько раз, прокручивает так и эдак, вероятно, не слишком полагаясь на понятливость публики. Уж если революционерка представляет некий комитет голубой лилии, то цветовое определение отыгрывается - прошу прощения за каламбур - до посинения.