В киевской галерее "Лавра" прошла премьера "Морфия" - нового спектакля театра "В╗льна сцена". Для новообразованного театра это уже вторая премьера за полгода существования, что довольно много. Возможная проблема с публикой - никто не показывает премьеры в июле, посреди глухого межсезонья, - устранялась благодаря выбору автора. Михаил Булгаков в Киеве - вроде иконы, тем более что ранние его рассказы у нас не ставились.

Специфика "В╗льно© сцени" в том, что это в первую очередь волевой, индивидуальный проект одной персоны, одного режиссера - Дмитрия Богомазова. Богомазов - любимец той части киевской публики, что утомилась от неповоротливого консерватизма больших репертуарных сцен. Собственно, и сам Дмитрий - выходец из репертуарного Киевского театра драмы и комедии на Левом берегу Днепра. После скитаний по чужим подмосткам, в начале этого года молодому режиссеру удалось наконец осуществить мечту, вынашиваемую любым собратом по его цеху - создать свой театр.

"В╗льна сцена" заявила о себе очень любопытным спектаклем по Э.Т.А.Гофману "Горло". Уже тогда явственно обозначились базовые черты стиля нового театра - непременная живая музыкальность, - под каждый спектакль сочиняется оригинальная музыка; обильный монтаж постановочных аттракционов; непременные комические акценты даже в драматичных сюжетах. Иными словами, представления "В╗льно© сцени" тяготеют к праздничной по исполнению и камерной по форме театральности.

В "Морфии" много узнаваемых моментов. Художник Александр Друганов вновь выстроил в гулком зале галереи некое подобие лазарета. Много больничного белого. Пространство для игры разделяют по диагонали белые и прозрачные ширмы. За ними больничные койки с бледной, флуоресцентной подсветкой. Богомазов также остался верен себе, смонтировав сценарий спектакля из совершенно разных, что важно, недраматургических источников - "Записок молодого врача" и "Морфия" Булгакова и стихотворений Кандинского.

Центральное отличие от предыдущей постановки - в распределении актерской энергии. Это помогает, кстати, и придать большую организованность текстовому материалу, местами все-таки слишком разнородному. Фактически, "Морфий" - моноспектакль, однако героя играет не свита (очень смешная и изобретательная, как в "Горле"), но атмосфера. Перед Виталием Линецким, звездой Театра на Левом берегу, сыгравшим запоминающиеся эпизоды в "Чеховских мотивах" Муратовой и "Дне рождения Буржуя", стоит сложнейшая задача: передать картину сознания, постепенно распадающегося под воздействием мощных допингов - с одной стороны, и глубочайшего, катастрофического отчаяния, разъедающего его доктора Полякова, - с другой. И сделать это без надрыва, иногда даже с ироническим отстранением, с особого сорта фатальным юмором. Трагикомически одаренному Линецкому это удается. Его доктор - и смешон, и страшен в своем падении. По сути, все события в жизни сценического Полякова развиваются по логике овеществленной галлюцинации. Это также заслуга как партнеров Линецкого по игре (из них особенно выделяется Владимир Цывинский - своего рода альтер-эго героя, его оживший дневник), так и сценографа Друганова и композитора Данилы Перцова, непосредственного исполнителя музыки - Александра Кохановского. Выстроенный Другановым госпиталь усилиями Перцова и Кохановского наполняется странными звуками, шумами, обрывками мелодий. Персонал больницы то и дело превращается в хор, психоделический кордебалет, вторгающийся в тяжелые сновидения героя. Вкупе с остальными постановочными эффектами спектакля (из которых особенно запоминается "человек-стрелка", неумолимо надвигающийся на Полякова в финале) все это создает действительно наркоидную, инфернальную обстановку, в которой и финальное умирание заплутавшего доктора, встречающегося с давным-давно покинувшей его женой, оперной певицей, - лишь одно из видений. И, несмотря на всепроникающую логику кошмара, в "Морфии" есть особое, не сентиментальное милосердие - ко всем отчаявшимся.

Конечно, у этой премьеры хватает недочетов. В первую очередь - упомянутая узнаваемость сценографии, музыки, мизансценировки, чреватая разрастанием штампов. Плюс - рискованные эксперименты с драматургией. Но это уже издержки развития, вполне устранимые. Главное, что "В╗льна сцена" подтвердила характер, заявила о себе как об интереснейшем, непохожим на иные, сценическом организме. На фоне всеобщей упоенности отчаянием в украинском театре - не так мало.