"Господа, к нам едет ревизор".

Нас, проходивших Гоголя в школе, этим не удивишь. О "Ревизоре" мы знаем все: что это - политическая сатира и комедия нравов, что язык Гоголя богат и образен. Не случайно "Ревизор", как и другие его комедии, буквально растащен на крылатые фразы.

Но похоже, что английскому "Театру безумного ангела", гастроли которого проходят в Израиле, есть чем удивить самого искушенного зрителя. "Theatre de l'Ange Fou" - это театр движения, пантомимы, существующий без малого двадцать лет, и имеющий в своем активе два десятка спектаклей, которые он показывает в Европе и обеих Америках. Текст "Ревизора" тут сведен до минимума, зрелищная сторона спектакля имеет мало общего с реальным миром, что же до идеи пьесы, то режиссеру Стивену Уоссону она видится совсем не так, как привычно нам.

В 8.30 Стивен, отставив в сторону чашку утреннего кофе, дает интервью по телефону из своего дома в Лондоне.

---

Русский Журнал: Ваш путь не слишком обычен - вы родились в США, сперва изучали литературу дома, потом пантомиму - во Франции, а теперь у вас театр в Лондоне. Создается впечатление, что ваша жизнь - беспрестанный поиск.

Стивен Уоссон: Быть может. Я, как и другие молодые люди, задавался вопросом - что я хочу сделать с моей жизнью. Я занимался музыкой, играл на нескольких инструментах, собирался стать композитором или дирижером. Но в университете я почти случайно открыл для себя театр - попал на аудицию и получил роль в спектакле по пьесе Альфреда Жарри "Король Убю".

(В этом спектакле Уоссон сыграл не одну, а дюжину ролей. Ему было 19 лет - он увлекся и стал изучать "методику игры", американскую версию системы Станиславского. Но театр его разочаровал - в сравнении с музыкой и изобразительными искусствами он казался ему скучноватым, устаревшим. Тогда он отправился в Индию, где и решил, что, наверное, станет мимом. О существовании Этьена Декру - французского актера, отца современной пантомимы, он узнал в Штатах, и три года занимался с бывшим ассистентом Декру, а потом переехал в Париж, и учился у самого мэтра. В Париже Уоссон познакомился с Корин Сум, которая стала его партнершей.)

С.У.: Я ехал в Париж на шесть месяцев, а провел там пятнадцать лет. Декру предложил Корин и мне стать его ассистентами, и мы жили у него дома. А потом, расставшись с Этьеном, мы создали свой собственный театр. Его стиль также основан на зрительном восприятии.

РЖ: Вы начинали с изучения музыки, но в конце концов обратились к движению. Что такого есть в движении, что привлекает вас?

С.У.: Я полагаю, что нашел точку соприкосновения движения и музыки. Движение для меня - визуальная форма музыки, ему присущи ритм и интенсивность. Так же, как в кино, - кино это движение плюс монтаж. На мой взгляд, музыка, сценическое движение и идеи монтажа Эйзенштейна имеют единую основу. В какой-то момент я почувствовал, что меня невероятно интересует старое немое кино, я многое почерпнул в фильмах Чаплина и Китона - я понял, что можно воссоздать на сцене портрет мысли, портрет сна, мечты.

Я убежден, что искусство пантомимы - это в первую очередь искусство актера. Если мы избавимся в театре ото всего - от режиссера, текста, костюмов, освещения, декораций, то на сцене останется только актер и его тело, и это самое важное. На этом и основан наш стиль. Конечно, есть текст и все прочее, но главное - актер. Из этого исходит и Корин, и я. Корин в прошлом балерина, в этом ее точка соприкосновения с пантомимой и с театром Декру.

РЖ: Расскажите об Этьене Декру.

С.У.: Этьен Декру - создатель современного театра пантомимы - был великим "говорящим" актером. В 1923-м, начиная заниматься у Капо в школе "Вье Коломбьен", он намеревался учить политиков искусству красноречия - Декру был человеком политизированным, придерживался крайне левых взглядов и видел, что в большинстве своем политические ораторы просто не умеют говорить. Будучи человеком невероятно талантливым, он сделал подлинную карьеру в театре и играл с выдающимися актерами своего времени. Постепенно он стал открывать для себя возможности человеческого тела. Он хотел понять, что останется, если удалить все: авторский текст, режиссуру, костюм, декорации, свет. И он выяснил, что актеры находились в довольно жалком состоянии. Для него это было исходной точкой - он решил заново построить искусство актерской игры, так чтобы театр стал домом актера, а не драматурга или техника-осветителя.

Декру, повторяю, сделал в театре блестящую карьеру - но играл он ради заработка, для того, чтобы проводить свои исследования, и в тот момент, когда понял, что может посвятить себя только пантомиме, он бросил все - и "разговорный" театр, и радио. Результатом 60 лет его трудов стала особая техника, которую он разработал, расширил, систематизировал. И мы с Корин, будучи последними ассистентами Декру, смогли воспользоваться плодами его трудов и сегодня продолжаем его путь.

РЖ: В Израиле работают ученики Декру, в частности - Нисан Натив, создатель и бессменный руководитель театральной студии. Помнится, я однажды делал интервью с Нисаном Нативом, и он говорил о том, что движение первично. Теперь я понимаю, откуда это все идет.

С.У.: Да, конечно, движение первично, даже если переходить на метафизический уровень - прежде чем возникает звук, возникают вибрации, результатом которых является звук.

РЖ: Расскажите о вашем театре. Во-первых, почему он так странно назван, да еще и по-французски - "Театр безумного ангела", "Theatre de l'Ange Fou?" Почему не по-английски - Crazy, mad, ведь базируется театр в Лондоне?

С.У.: Идея исходит из первого спектакля-дуэта, который мы с Корин поставили в 1983-84 годах. Он назывался La Croisade - "Крестовый поход". Это рассказ о молодой женщине, которая задавала себе вопрос: кто я? И в то же время это, конечно, любовная история - как может быть иначе. И еще там были отзвуки Второй мировой войны и Катастрофы и всего того, что происходило в Европе в конце тридцатых и сороковых годов.

Корин играла роль девушки, а я - ангела, который носился вокруг нее, как торнадо, постоянно меняя обличья в соответствии с ситуациями, в которые она попадала.

Вот тогда мы и решили, что это может стать подходящим названием для нашего театра. По-английски crazy, mad имеет скорее "клиническое" значение, а по-французски диапазон много шире - от психического расстройства до "безумно счастлив", поэтому мы и сохранили это название. А по-английски этот диапазон уже.

РЖ: Как вы вообще выбираете репертуар?

С.У.: Мы на протяжении нескольких лет сами создавали все с нуля - персонажи, ситуации, текст, если он был. Мы также использовали поэтические тексты, дадаистов, например, Тристана Тзара, или Робера Десноса, или австралийского поэта Френсиса Брабезана, или других. Что касается "Ревизора", то это - первый раз, что мы обращаемся к литературному театру. Я давно думал, что, может быть, нам стоит попробовать обратиться к этой вещи - просто так, мне было интересно посмотреть, что мы можем с этим сделать. С одной стороны - политический аспект пьесы, коррупция, комическая ситуация, которая возникает из-за того, что человека принимают совсем не за того, кто он есть на самом деле. С другой - религиозные идеи: второе пришествие, когда ты заплатишь за свои грехи, Христос возвращается - так что будь осторожен!

РЖ: Неожиданный поворот, должен заметить - мы проходили "Ревизора" в советской школе и ничего подобного нам, естественно, не говорили. Но ваша трактовка звучит весьма убедительно.

С.У.: Я всегда понимал эту пьесу именно так: эти люди проживают свои продажные жизни - почти как повсюду - и вдруг они понимают, что является Самый Главный Человек - и нужно быстренько заметать следы того, что они натворили. Но когда правда выходит наружу, скрыть уже ничего невозможно, мы не можем скрыть наше вранье и все прочее.

Идея "Ревизора" мне нравилась, но пьеса невероятно длинна, в ней масса разговоров, а вербальная часть - это просто не моя область. Я использовал текст лишь как повод для постановки спектакля, он дал нам структуру, исходную точку, трамплин для создания нашей собственной сценической адаптации. Так что я отказался от 85% текста. Работа над спектаклем заняла около года, почти все главные действующие лица сохранены, но есть и вымышленные герои, которых я забросил в спектакль, например, несколько ангелов, крутящихся на сцене. И я изменил антураж: на весь спектакль есть только одни декорации, это - гигантская кровать на колесиках. Потому что для меня "Ревизор" - это кошмарный сон городского головы, и я убежден, что он - главный герой в этой истории.

РЖ: Надо бы перечитать "Ревизора", все это сильно отличается от того, к чему мы привыкли...

С.У.: То же самое я услышал от одной московской журналистки, которая видела наш спектакль на фестивале в Эдинбурге. Она сказала, что видит в нашей трактовке влияние Мейерхольда, который также ставил "Ревизора" в 20-е годы.

РЖ: Я понимаю, что вы не боитесь приехать в Израиль. Почему?

С.У.: Мне нравится Израиль, я бывал тут несколько раз. Люди боятся ехать туда, люди боятся ехать сюда. Я не думаю, что я ставлю свой ансамбль под угрозу - в Лондоне тоже можно попасть под машину.

Знаете, когда судьба тебя призывает, это никогда не поздно и никогда не рано.

Спектакли "Театра безумного ангела" состоятся 21 декабря в Беэр-Шеве и 23-24-го в Тель-Авиве. В те же дни Уоссон проводит в Тель-Авив открытый урок.

Беседу вел Максим Рейдер