Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Сеть | Периодика | Литература | Кино | Выставки | Музыка | Театр | Образование | Оппозиция | Идеологии | Медиа: Россия | Юстиция и право | Политическая мысль
/ Обзоры / Театр < Вы здесь
На постоялом дворце у Солнца
Премьера у Арианн Мнушкин

Дата публикации:  2 Июля 2003

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

"Theatre du Soleil" был основан в 1964 году Арианн Мнушкин. На нынешнем месте, в "La Cartoucherie", на опушке Венсеннского леса, театр обосновался в самом начале 70-х. Зданием театра стали бывшие ангары патронного завода. "La Cartoucherie" и означает в переводе патронный завод. В то время в Европе как раз стало модным открывать театры в старых заводских помещениях, вне классических культурных зон и даже за чертой города. В "La Cartoucherie" следом открылись и другие театры, известные сейчас на весь мир, "Theatre de Tempete", "Theatre d'Aquarium". Сам "La Cartoucherie" превратился в крупный культурный центр.

"Theatre du Soleil", по замыслу Мнушкин, стал настоящим странноприимным домом для актеров самых разных стран. В 1995-м, спасаясь от апартеида, здесь нашла пристанище большая группа африканских актеров. Позже похожая история случилась и с актерами-тибетцами. Как говорит сама Мнушкин: "Искусство для меня - это борьба с варварством и чистая красота" (добавим от себя: борьба с варварством, то есть участие в политической жизни не только Франции, но и мира, - не последняя забота Театра Дю Солей). Эти два принципа она пронесла через все свое творчество.

Искусство для нее никогда не было уходом в башню из слоновой кости. Наоборот - всегда подразумевало острую реакцию на любую неправду, желание помочь миру в решении всех больных его вопросов и проблем. Мнушкин нет дела до того, что критики еще 20 лет назад писали, - она повторяется, а сам театр ее устарел. И когда оказываешься на ее спектаклях, энтузиазм борьбы заражает всех, хочется жить, и жить непременно в борьбе.

Сейчас Мнушкин говорит о войне в Чечне, об Афганистане, Ираке, Иране. Француженка, дочка русского еврея и англичанки, она считает себя гражданкой мира, для которой и Тибет, и Чечня, и США - все близко, все болит.

Никогда она не боялась говорить о страшном и оживлять то, что давно уже стало театральной рутиной.

Ее Шекспир (Ричард II, Двенадцатая ночь, Генрих IV) неожиданно японизировался, Мольер (она обращалась к "Тартюфу") неожиданно приобретал арабский акцент, а Эсхил ("Атриды") пережил сильное влияние Индии и Китая.

В великой драматургии она находит ответы на вопросы из сегодняшних газетных передовиц, реальную историю она погружает в стихи и прозу великих трагедий и сюжетов. Проблемы войны и мира, насилия и тирании она, не боясь потерять аполитичную европейскую публику, бесстрашно выводит на сцену. Так в 1985 году появилась "Ужасная, но незаконченная история Нородама Сианука, камбоджийского короля". Спектакль посетил и сам Сианук.

Был спектакль "И вдруг ночи стали бессонными", показанный в 1998 году в Москве, на Чеховском фестивале. В огромном театре Советской армии Мнушкин показала почти пятичасовой спектакль о том, о чем в России и слыхом не слыхивали. Она рассказывает почти реальную историю о том, как во Франции появились тибетцы, захватили пустующее здание церкви Сэн-Бернар, привлекая таким образом внимание к проблеме независимости Тибета. В спектакле, который сочиняла вся труппа, а дорабатывала по обыкновению постоянный автор "Theatre du Soleil" Элен Сиксус, "тибетцы", члены актерской делегации, занимают театр, где к ним присоединяются солидарные с ними французские актеры. Ожидая реакции властей, они проводят ночи в бдении, превращая захват в театральное действо. Не боясь опоздать на метро, русские зрители принимали участие в дискуссии, которой заканчивается спектакль, подкреплялись заодно с актерами французским багетом, голосовали, как будто на дворе еще стояли политически-нервные дни конца 80-х.

Новый спектакль Арианн Мнушкин называется "Последний караван-сарай".

В начале воспоминаний - война, Илиада, после - бегство, Одиссея.

Беженцы, временные поселенцы, эмигранты, люди без документов, те, кто не знают, когда их путешествие закончится и закончится ли оно вообще. О них спектакль.

Во Франции есть такое место - Сангатт, которое находится под Кале. Это - бывший ангар, площадью 27 тысяч квадратных метров, используется он как временное жилище для людей без документов и определенного места жительства. К слову, именно там, в этих местах начинается известный туннель, связывающий Англию и Францию.

Место во Франции, где не действуют законы Франции, точка в Европе, где права человека - ничто, а людям остается одно - выживать на свой страх и риск. Цель жизни людей - уехать в Англию, но удается это только единицам.

Сквозь проволоку пограничных барьеров в ясную погоду очень хорошо видны туманные очертания Альбиона, 30 километров по Ла-Маншу. Люди из Ирана, Афганистана, Турции, Югославии, России проводят по несколько лет в ангаре Сангатт, подрабатывая посудомойками, сторожами, чернорабочими. С одной стороны, человека без документов в любой момент могут выслать из страны, а с другой - он выгоден как дешевая рабочая сила. Для Франции Сангатт стал почти именем нарицательным.

Два года назад Мнушкин побывала в Сангатте. Затем она посетила Сиднейский лагерь в Австралии, вылизанный и комфортабельный, но окруженный колючей проволокой под электричеством, что, конечно, еще более дико. Там она записала несколько историй людей из Алжира и Афганистана, доведенных почти до отчаяния. Затем был лагерь в Индонезии...

Элен Сиксус обработала эти истории для постановки. Речь не шла о том, чтобы показать нищету или беспредельное горе. Арианн была восхищена людьми, которые в условиях лагерей рассказывали ей о любви, вспоминали забавные случаи. Многие из них были неграмотные, однако они прошли такую школу жизни, что упрекать их в незнании того или другого просто смешно. Почувствовать этих людей, встать на их место - вот отправная точка спектакля.

Понять другого - "Thйвtre du Soleil" это сделать по силам. Подобную пестроту национальностей трудно сыскать где-нибудь еще: русский и индус, француз и китаец, курд и итальянец, сенегалец и чеченец. Многие из них тоже прошли хорошую школу жизни, прежде чем оказаться в театре (а Дю Солей - больше, чем театр, так как актеры здесь вместе и играют, и живут). В театральном кафе подают казахский плов и арабский кус-кус, индийские лепешки и русские блины, французские сыры и малийские коктейли (на недавно поставленном спектакле, где Мнушкин следует традициям японского кукольного театра бунраку, перед спектаклем и в антракте публике предлагают блюда японской кухни; когда спектакль выезжал на гастроли, Мнушкин настаивала, чтобы на месте был заключен договор с одним из японских ресторанчиков).

На стенах - цитаты из мировой поэзии, в одном из углов можно прочесть по-русски:

Кто на ветру - убогий?
Всяк на большой дороге
Переодетый князь!

Треплются их отрепья
Всюду, где небо - сине,
Всюду, где бог - судья.

Марина Цветаева

Слова Цветаевой, закончившей жизнь беженкой, можно воспринимать как эпиграф к "Последнему караван-сараю".

В "Theatre du Soleil" - секретов нет, таким был изначальный принцип (все - общее, все - открыто), поэтому вся машинерия, гримерки - все открыто. Зритель видит, как актеры готовятся к выходу, как переодеваются, накладывают грим, приклеивают накладные бороды, животы. Тайна - в самом спектакле, а не в том, что предшествует театру. Никакой дистанции, театр возвращается к своим площадным истокам, стремится к прежней общедоступности. Стихия ярмарочного представления, народного гуляния, праздника - то, к чему, кажется, и стремится глубоко образованная, но не потерявшая демократичности ни в облике, ни в театральной манере Арианн Мнушкин.

В спектакле занято более 30 актеров. А действующих лиц - более ста пятидесяти, поэтому каждый исполняет по 5 ролей. Получился настоящий эпос, в котором около трехсот эпизодов, происходящих в уголках Земли. Афганистан, Пешавар, Иран, Греция, Болгария, Сангатт, Кале, Москва, Африка, Руасси, Австралия, Лондон... Множество сюжетных линий, бесконечная череда судеб. Каждый спектакль - новый набор историй и героев, так что двух одинаковых не было и нет.

Все начинается внезапно, когда из люков на авансцене выпрыгивают сразу две толпы, раскидывают огромную белую ткань, охватывающую вскоре всю сцену. Поддерживаемая тремя десятками рук, ткань колышется, занимает все пространство сцены.

На экране возникают надписи: Киргизстан и Казахстан. По сторонам две группы людей. Старики, мужчины, женщины, дети. Ткань колышется, шум воды бьет в уши. Мужчины начинают перекрикиваться на незнакомом языке, сбоку - титры по-французски. "Последний, последний!" - орет статный мужчина в чалме. "Все, дед заканчивай!"

По веревочному мостику, жалкому и непрочному, тонущему в волнах ткани, сейчас - горной речки, уже перебирается молодой человек в халате, киргиз. За ним бросается другой. Дед кричит: "Еще, еще"! "Нельзя, река неспокойна". "Еще", - кричит, видимо, кто-то из его семьи, кто уже перебрался на другой берег.

"Я работал для этого два года. 500 долларов!" - "Нет, нельзя, стой!" Парень, не слушая, геройски ползет по веревкам. "700!" - "900!" - "1000!" - "Нет, стой киргизская собака, нельзя с вами дело вести!" - "Казахский шакал, обманщик, семью разлучаешь!" - "Сволочь!" Эпизод, который в той или иной форме повторяется не раз на протяжении спектакля.

"Караван-сарай" - калейдоскоп нелегальных переходов границы, телефонных звонков на родину и расставаний.

Железная дорога в Германии, на польской границе. Сквозь забор, с аккуратно вырезанной ячейкой, поляк, по договоренности с немецкими партнерами, которые притормаживают поезд, проводит за определенную плату двух русских девушек, поработавших уже проститутками в Турции, чеченку, двух курдов, едущих к мифическому родственнику в Лондон. Поезд приближается, слышен звук двигателя, но тут уже и пограничники подоспели - и затаскивают всех обратно. "Оставь, нас, оставь, дочку Олю, хотя бы пусти, пожалуйста", - слышна русская речь актрисы Елены Лукьянчиковой-Сель, играющей роль Клавдии, матери Оли. "До завтра!" - бросает шутку один из неудачных беглецов пограничнику. Назавтра число нелегалов пополняет новая порция беженцев. Опять неудача. Послезавтра. Потом - послепослезавтра... Улучив момент, все бросились к поезду, а тот не притормозил. Один курд оступился, ему отрезало ногу.

Через день, когда заговор раскрылся, немецкие партнеры ищут другого провожатого, так как старого пришлось убить. Да и плохой он был, взятки брал, людей мучил. Остался у него малолетний сын, которому отец за пять минут до гибели звонил и спел на автоответчик. Милую, народную польскую песенку. А когда сын перезвонил ему, ответила подобравшая телефон беженка. Взяла и услышала детский голос: "Папа, папа..." Так у Мнушкин монтируются истории - одна к другой, другая - к третьей. И оказывается, что через одного какого-то человека можно узнать весь земной шар, поэтому и трогают Мнушкин все мировые проблемы, которые происходят не на другом конце света, а у тебя дома, в крайнем случае - у соседей по двору.

Это, конечно, не политика, а театр, театр первоклассный. Истории могут быть карикатурными, мгновенными, мизансцены выстроены, как соты в улье, берешь любую - законченное произведение.

Когда все вышли на поклон, зал взорвался аплодисментами, и, как бывает у Мнушкин, многие зрители и актеры плакали от счастья, а потом все дружно побежали в кафе, и актеры, многие из которых даже не переоделись еще в цивильное платье, стали раздавать еду.

С их постоялого двора уезжать не хотелось.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Майя Крылова, Танцы истинных леди. И джентльменов /01.07/
Ковент-Гарден - букет трудолюбивых и дисциплинированных танцовщиков, а средний уровень природных дарований у исполнителей покрывается тщательностью исполнения. В общем, как есть своеобразный английский юмор (понятно, что шутят, но не всегда ясно, в чем соль), так есть и английский балет со своим особым лицом.
Александра Захарова, Дочь /30.06/
Есть такое жестокое для актера понятие, как возраст. Мне бы очень не хотелось навсегда остаться "пожилой Ассолью". Мне бы хотелось "заматереть" - и не сейчас, а в будущем сыграть, например, Гурмыжскую в "Лесе". Возраст вообще следует "принимать" философски. Не мучиться, не бороться с ним.
Вера Максимова, Свободен!.. /27.06/
Работы Касторфа некоторые считают чудовищными, но тем не менее приходят их смотреть во второй и третий раз. На его спектакле "Мастер и Маргарита" расслабиться не удается. Больная для Булгакова тема художника и власти у Касторфа отсутствует - eго интересуют другие больные.
Вера Максимова, Чайкоподобное, чайкообразное... /24.06/
После режиссерского дебюта Павел Сафонов был вознесен, ободрен, захвален. "Чайка" на малой вахтанговской сцене - второй шаг режиссера и совсем другой случай. Подсказал ли кто-нибудь дебютанту выбор несчастливой чеховской пьесы, или Сафонов сам пришел к опасному решению, но защищать его спектакль трудно.
Екатерина Ефремова, Скорее Тамара вернет Демона в христианский мир, /20.06/
чем он превратит ее в Царицу мира. Постановка Демона" стала шестым опытом Додина в оперном жанре и первым в содружестве с Гергиевым. Спектакль был создан как совместная постановка с театром Chatelet. После премьеры, состоявшейся полгода назад, спектакль не был восстановлен, что наложило отпечаток упрощенности на актерскую игру.
предыдущая в начало следующая
Станислав Дорошенков
Станислав
ДОРОШЕНКОВ

Поиск
 
 искать:

архив колонки:





Рассылка раздела 'Театр' на Subscribe.ru