Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Сеть | Периодика | Литература | Кино | Выставки | Музыка | Театр | Образование | Оппозиция | Идеологии | Медиа: Россия | Юстиция и право | Политическая мысль
/ Обзоры / Театр < Вы здесь
Гротеск распадающегося мира на фоне "страшного суда"
Дата публикации:  2 Июля 2003

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

евизор" Гоголя - одна из первых пьес, которую режиссер Матиас Лангхофф увидел в берлинском театре вскоре после войны, возвратившись из эмиграции. Произведение русского драматурга уже тогда потрясло его. Сегодня Лангхофф считает эту комедию особенно актуальной. Поэтому он поставил ее как пьесу о современных людях в современных костюмах, с пивными бутылками и мобильниками, живущих в новой объединенной Европе, в России или в любой другой части света. Спектакль создавался к 50-летию генуэзского Стабиле (Театро ди Дженова), отмечавшемуся осенью 2001 года. Премьера открывала торжества.

Один из ведущих режиссеров европейского театра Лангхофф как художник вырос в театре Берлинер Ансамбль возле Бертольта Брехта. Он всегда был большим почитателем искусства русского авангарда прошлого столетия. Спектакль "Ревизор" есть дань памяти театральной революции начала ХХ века и искусству Мейерхольда. Художественным принципам его театра, а не только и не столько его исторической постановке гоголевской комедии. Это выразилось, прежде всего, в пластической форме спектакля - сценографии в стиле конструктивизма (автор Матиас Лангхофф). Режиссера называют "строителем театральных пространств" - и не зря.

В основе сценической установки цилиндрической формы, стоящей на поворотном круге, - модель памятника III Интернационалу, башня Татлина, урезанная сверху. Внутри нее можно различить очертания сценического устройства, и "Мистерии-буфф" Мейерхольда (1921 г.), и некоторые элементы других постановок русского режиссера. Конструкция подвижна как в отдельных своих частях, так и в целом; она вертится по кругу, напоминая гигантскую карусель. Ее фрагменты сдвигаются, раздвигаются, останавливаются в самых разных сочетаниях и соотношениях, открывая взору бесчисленные наклонные плоскости, лестницы, мостики, крутой пандус с анфиладой дверей, обставленные мебелью широкие залы, жилые помещения, номера гостиницы, туалетную комнату, балконы, перила, цепляясь за которые с трудом двигаются по этим плоскостям люди. Стены и полы как бы сдвинуты со своих привычных мест, все перекошено и ободрано. Как после пронесшегося урагана или землетрясения. Движущееся устройство работает таким образом, что в одно и то же время просматриваются сразу несколько сценических площадок, на которых симультанно идет действие.

Сценическая конструкция "Ревизора" - образ многогранный и многозначный. Это лабиринт, "похожий на лабиринты Кафки" (М. Лангхофф), с множеством ходов и выходов (прорытых, быть может, теми самыми крысами, которые явились во сне городничему и которые в конце спектакля, огромные и волосатые, появляются на сцене). Это одновременно и город, в котором происходят события комедии, и дом городничего, и гостиница, и более широко - образ мира, где живут люди, обуреваемые своими мелкими страстями. И это та самая вавилонская башня - символ великой утопии, которой так много отдал ХХ век.

Пространство спектакля включает в себя не только сцену, но и зал; его проходы становятся улицами города, которые подметают по приказу городничего, в него уходят, покидая город, Хлестаков и Осип, а где-то за его пределами отъезжает курьерская тройка.

Действие комедии разворачивается на фоне задника, где появляется вначале небольшим фрагментом, а под конец во всю его ширину панно "Страшного суда" Микеланджело. Внимательно приглядевшись к лицам на полотне, можно различить среди них не только фигуру городничего, расположенного в центре, но и черты других персонажей комедии. Метафора выразительная, хотя, быть может, и прямолинейная (как, впрочем, и некоторые другие метафоры этого спектакля). Огромная люстра - иронический символ власти и богатства - спускается сверху. По мере того как Хлестаков входит в роль большой персоны, она постепенно растет, увеличивается в размерах - на нее одно за другим опускаются сияющие кольца.

"Ревизор" в постановке Матиаса Лангхоффа - это трагикомедия, спектакль-фарс, сыгранный в острой гротесковой манере. Он полон трюков, балаганной буффонады, всевозможных лацци, площадного юмора. Здесь нет полутонов. Чиновники, погрязшие в коррупции, жена городничего, дочка - все представлены в ярких, кричащих, разоблачительных красках. Сами чиновники во главе с городничим и купцы, пришедшие жаловаться на городничего, похожи на две враждующие мафиозные группировки.

В соответствии с духом времени, спектакль в стилевом отношении отличает эклектичность. Здесь соединяются черты различных направлений искусства разных художественных эпох - комедии дель арте, немого кино, экспрессионизма, конструктивизма, кабаре... "Ревизор" идет четыре часа, но смотришь его без напряжения, он сделан с юмором, весело, изобретательно. Хотя и очевидно перегружен. Спектакль выиграл бы, если бы буйная фантазия его создателя была несколько ограничена.

В спектакле использована замечательная музыка А.Шнитке "Гоголевская сюита". Русские песни, которые очень музыкально по-русски поют итальянские актеры, несомненно, также украшают спектакль. Их исполняют хором или соло на авансцене. "Как много девушек хороших..." - печально поет Хлестаков с алой розой в руке, которую в конце красивым жестом бросает в зал.

Актеры в "Ревизоре" работают точно и слаженно, хотя они принадлежат к разным национальным школам. Эрос Паньи, генуэзец, актер большого обаяния, сыграл городничего; в его исполнении это фигура, при всем ее комизме, трагическая, он один из обитателей уездного города вызывает сочувствие и даже симпатию. Среди других актеров нельзя не назвать исполнителя роли Добчинского Витторио Франчески (он же переводчик пьесы, вернее, автор ее сценической редакции), а также яркую характерную актрису, испанку Тринидад Иглесиас, сыгравшую здесь несколько ролей.

Ферруччо Солери, великий Арлекин, сыграл Осипа, сыграл его человеком трезвым, единственным, кто не утратил здесь чувства здравого смысла. Актера трудно узнать, и лишь одна - немая - сцена напомнила об Арлекине: его голодный Осип так смотрит, когда Хлестаков ест суп, и так реагирует, как это мог бы сделать только его же Арлекин (кстати, Марчелло Моретти, первый Арлекин Пикколо-театро, также играл в этой комедии Гоголя, но только роль Хлестакова).

В главном герое здесь нет ничего столичного, Хлестаков (Юрий Феррини) похож на невеселого провинциального юношу-наркомана, которому раз в жизни повезло пожить два дня, как паша (о чем он и говорит Осипу, после чего тот надевает на него халат и чалму). Слова "паша" у Гоголя нет. В целом текст, который звучит в исполнении итальянских актеров, представляет собой авторизованный перевод с некоторыми включениями и дополнениями. Например, в письме Хлестакова в Петербург есть упоминание о Тарелкине из Сухово-Кобылина. А счет, на котором городничий пишет записку жене, содержит письмо Макбета к жене (рассказ о предсказании ведьм), что, наверное, должно восприниматься как дурное предзнаменование, хотя у нас это явно прошло незамеченным.

Текст перевода - бегущей строки - по большей части был точным гоголевским текстом, хотя актеры временами произносили свой, несколько измененный текст, за которым следовала не всегда понятная реакция персонажа. Так, вместо знакомого выражения "свинья в ермолке" звучало "свинья в парике", после чего обиженный Земляника срывал с себя парик.

Традиционной немой сцены в конце спектакля нет. В сопровождении вооруженного охранника и двух гигантских крыс появляется настоящий ревизор, внешне очень похожий на Хлестакова (актер тот же). И все присутствующие, кроме городничего, мгновенно перестроившись (одним движением вывернув наизнанку свои куртки), радостно приветствуют вошедшего. Башня-город-дом, символ старой прогнившей власти, начинает стремительное круговое движение, и кажется - вот-вот что-то случится. Но ничего не меняется и не происходит. А после того как ревизор вешает всем на грудь по медали, действующие лица, выйдя на авансцену, затягивают последнюю песню - о Сталине.

Это вызвало недоумение. Итак, все банально свелось к заезженному стереотипу. Внятного и весомого финала не получилось.

Однако в целом спектакль генуэзского театра "Ревизор" оставил очень хорошее впечатление. И можно сказать, что вместе с тонким и лиричным спектаклем "Сказка детства" в исполнении труппы Кинтавала-Стори-Абонданца-Бертони и интересной пластической композицией "Городской атлас Запада" Италия в программе чеховского фестиваля представлена весьма достойно.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Станислав Дорошенков, На постоялом дворце у Солнца /02.07/
"Theatre du Soleil" был основан в 1964 году Арианн Мнушкин и стал настоящим странноприимным домом для актеров самых разных стран. Для Мнушкин искусство никогда не было уходом в башню из слоновой кости. На ее спектаклях энтузиазм борьбы заражает всех - хочется жить, и жить непременно в борьбе.
Майя Крылова, Танцы истинных леди. И джентльменов /01.07/
Ковент-Гарден - букет трудолюбивых и дисциплинированных танцовщиков, а средний уровень природных дарований у исполнителей покрывается тщательностью исполнения. В общем, как есть своеобразный английский юмор (понятно, что шутят, но не всегда ясно, в чем соль), так есть и английский балет со своим особым лицом.
Александра Захарова, Дочь /30.06/
Есть такое жестокое для актера понятие, как возраст. Мне бы очень не хотелось навсегда остаться "пожилой Ассолью". Мне бы хотелось "заматереть" - и не сейчас, а в будущем сыграть, например, Гурмыжскую в "Лесе". Возраст вообще следует "принимать" философски. Не мучиться, не бороться с ним.
Вера Максимова, Свободен!.. /27.06/
Работы Касторфа некоторые считают чудовищными, но тем не менее приходят их смотреть во второй и третий раз. На его спектакле "Мастер и Маргарита" расслабиться не удается. Больная для Булгакова тема художника и власти у Касторфа отсутствует - eго интересуют другие больные.
Вера Максимова, Чайкоподобное, чайкообразное... /24.06/
После режиссерского дебюта Павел Сафонов был вознесен, ободрен, захвален. "Чайка" на малой вахтанговской сцене - второй шаг режиссера и совсем другой случай. Подсказал ли кто-нибудь дебютанту выбор несчастливой чеховской пьесы, или Сафонов сам пришел к опасному решению, но защищать его спектакль трудно.
предыдущая в начало следующая
М. Скорнякова
М.
СКОРНЯКОВА

Поиск
 
 искать:

архив колонки:





Рассылка раздела 'Театр' на Subscribe.ru