Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Сеть | Периодика | Литература | Кино | Выставки | Музыка | Театр | Образование | Оппозиция | Идеологии | Медиа: Россия | Юстиция и право | Политическая мысль
/ Обзоры / Театр < Вы здесь
Менеджмент и его последствия
О спектакле "Учитель словесности" во МХАТе имени Чехова

Дата публикации:  8 Августа 2003

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Под конец прошедшего сезона на Малой сцене МХАТ им. Чехова появился спектакль "Учитель словесности" (режиссер Н.Шейко). Пьеса была написана В.Семеновским, театральным критиком и главным редактором журнала "Театр" по роману Ф.Сологуба "Мелкий бес".

Коллизии остались романными, но обрели новые повороты - учитель Передонов обещает жениться на своей сожительнице Варваре, за что та должна выхлопотать у знакомой "графини" место смотрителя гимназий. Одна дама, Преполовенская, тронутая декадансом и суфражизмом, пишет подложные письма за "графиню". Передонов, конечно, склоняется к женитьбе, после которой попадает в рабство к своей жене. Одновременно в гимназии появляется новый ученик - Саша Пыльников, красивый и нежный, за что его дразнят "Машенькой". Передонов подозревает, что это переодетая девочка. Требует доктора и медицинского освидетельствования. Но Людмила Рутилова, местная соблазнительница, уже самостоятельно сделала освидетельствование и точно знает, что перед ней лицо мужского пола.

Вместе с вышеназванными событиями случается еще одно: Передонов начинает сходить с ума. Общается с какой-то "недотыкомкой", по его словам - мелкой хвостатой тварью, причем находит ее везде: на плече Его Превосходительства, под ковром, в складках одежды. Происходящее выглядит весело (дань зрелищности) и страшно (дань Сологубу).

Бесовство как традиция

Сологубовское отчаяние перед небольшими злодействами каждодневной жизни питается лишь слабой надеждой на возможность другого существования, бесстрашного и свободного от рабства мелочного разумения. Мертвечина, бесовство хуже одного большого зла - дракона можно победить, но как победить воздух, которым дышишь? Подозрения, мелкие гадости и подлости - никто из героев романа, а за ним и пьесы, не способны пойти до конца в своей злобе.

В драме Лермонтова "Маскарад" есть мелкие демоны, не умеющие делать большое зло. Всякие Шприхи, Казарины лишь задеты потусторонней дымкой, они соседствуют с абсолютной демонической натурой, Арбениным, - готовым совершить самое страшное. В романе Сологуба нет героя, автор растворяет большой ужас в маленьких персонажах. Пьеса же "Учитель словесности" представляет героя, может быть, нашего времени, ловко оперирующего фразами и клеймами - стереотипами собственного сознания. У него это блестяще получается.

Передонов, в сущности, менеджер слов. Таким он будет до тех пор, пока слова не станут управлять им самим, его фантазией, поступками, пока не приведут к сумасшествию - феерическому маскараду, где появится воображаемая графиня, ряженая карточной дамой, и произойдет нелепое убийство Павлуши, приятеля Передонова. Мотив маскарада, проходящий красной нитью через спектакль, игра с графиней, которая так и не скажет секрета успеха - своеобразных "трех карт", отсылает нас к пушкинской "Пиковой даме". Мир игры, карточной или в переодевания, тоже потусторонний, со своими законами и своим роком, приведет Передонова к полному сумасшествию.

Окривевшее зеркало

Художник спектакля Давид Боровский, мастер минимизированных решений, в качестве сценической идеи спектакля использовал, судя по всему, слова Ф.Сологуба: "Этот роман - зеркало, сделанное искусно. Я шлифовал его долго, работал над ним усердно... Ровна поверхность моего зеркала и чист его состав. Многократно измеренное и тщательно проверенное, оно не имеет никакой кривизны. Уродливое и прекрасное отражается в нем одинаково точно".

Большой, размером со сцену, экран из мятой амальгамы отражает все происходящее на сцене, он демонстрирует кривословие: искажает фигуры персонажей и вслед за этим - смысл их слов, что и становится главной идеей спектакля. Страшен финал: экран поворачивается плоскостью к зрительному залу, и публика видит аплодирующих чудовищ. Гоголевский прием.

На сцене растянут лохматый ковер, в котором вязнут герои спектакля - это тот "недотыкомка", маленький зверь из потустороннего мира, воображаемое существо, преследующее Передонова, он находится везде, просто другие его не замечают. Гвоздицкий-Передонов играет с ним, одновременно вызывая его к жизни.

Конец эпохи дионисийства

Изданный в 1905 году (полностью - в 1907), "Мелкий бес" писался на протяжении 10 лет, с 1892 года. В нем нет отсылок к определенной исторической эпохе - все происходит везде и всегда, но отчетлива удушливая атмосфера времени. Авторские отступления, почти ремарки, которые появляются к концу романа все с большим нажимом, демонстрируют только что появившуюся идеологию дионисийства как строительства жизни. Как альтернативу тусклой безжизненности передоновского мира.

В спектакле появились персонажи времени: тапер, дань эпохе немого кино, незаметно организует звуковое пространство спектакля. И Марья Осиповна Преполовенская (М.Брусникина), провинциальная суфражистка и, одновременно, сторонница свободной любви, чем в ее представлении является декаданс. Этот противоречивый персонаж был собран из нескольких женских образов романа и дополнен драматургом карикатурой на вольные нравы - скорее, дамочка из Зощенко, та, которая в шляпке. Семеновский усиливает не только ощущения времени, но и ощущение телесности, чуждое произведению Сологуба, противопоставившего чувственность (пусть показную, не без лжи) прагматизму.

Драматург снижает образ Людмилочки (А.Семенова), одного из главных персонажей романа, почти до той же телесности, что и у Преполовенской. В спектакле она соблазняет гимназиста Пыльникова в стиле "9½ недель", будя желания тела, а не чувства. И хотя Людмилочка делает все красиво, исчезает дионисийский метод постижения мира. В "Мелком бесе" этот персонаж, одна из сестер Рутиловых, была очень внимательна к запахам, постоянно выписывала из Петербурга новые духи. Для того, чтобы преодолеть зловонный воздух города, где остальные жители отличались от сумасшедшего Передонова лишь тем, что им не с чего сходить.

Другой женский образ - Варвара, сожительница Передонова, в исполнении Ольги Барнет, эволюционирует от неряшливой кухарки, неправдами добивающейся брака, до замужней дамы, проходящей у Преполовенской искусство свободной любви. Та же линия от мелочного прагматизма к телесному ощущению жизни.

"Я ладану боюсь, - отвечал Передонов"

Передонов у Виктора Гвоздицкого √ существо обаятельное, хотя ничего особо обаятельного он вроде бы не творит, напротив, все его поступки должны вызывать одно отвращение и неприязнь. Не человек, а существо из мира "недотыкомок", которого тошнит от ладана. Гадливость вызывает Передонов в романе, тоска и истеричность персонажа Гвоздицкого, его жалкость, от этого трогательность - рождают жалость. Какая-то его непохожесть на других людей, конечно, внешняя, а не внутренняя, и одиночество сближают его с Ашенбахом в исполнении Дика Богарта из фильма "Смерть в Венеции". Безусловно, Гвоздицкий эстетизирует своего героя.

Перед Н.Шейко стояла довольно сложная задача: представить зрителю двоемирие и в решающий момент соединить два пласта жизни - бытия и небытия - в один сущий костюмированный ужас. И если другим актерам нужны карнавальные платья - Марины Мнишек, пиковой дамы и т.д., то Передонов Гвоздицкого √ существо пограничное. Одной ногой он стоит в действительности, другой - в ирреальном мире. "Учитель словесности" держится во многом на актере, а не на режиссерском решении, которое весьма неровно и отличается стилевым разнообразием, если не сказать - эклектикой. Возможно, после летнего "отстаивания" спектакль обретет плотность единого организма.

Новое мифотворчество

На первый взгляд, пьесу можно причислить к разряду постмодернистских. Цитирование (прямое и завуалированное) как основной стилевой прием вроде бы дает все основания к такому определению "Учителя словесности". Многочисленные реминисценции из русской литературы - "О, Русь...", "Три карты, три карты" и т.д. ласкают взгляд любителя кроссвордов и филолога.

Театральной тенденцией последних лет стала эксплуатация образов русской литературы: назову крайние образцы - "Облом off" М.Угарова, по мотивам романа Гончарова, пьеса-переосмысление, и "Анна Каренина-2" О.Шишкина, пьеса-анекдот. Новой линией в драматургии стало использование исторических (из истории литературы) личностей. Наиболее яркая премьера сезона - спектакль "Пленные духи" (реж. В.Агеев), по пьесе братьев Пресняковых, о сложных взаимоотношениях в треугольнике Блок - Белый - Любовь Менделеева.

Сейчас не создают персонажей с новыми именами, а трактуют старые, которые становятся уже не образами, а мифологемами. Трактуются они вольно, здесь важен знак, тайный и проявившийся именно сейчас смысл со школы знакомых персонажей и личностей, чаще всего парадоксальным образом оживающих в сегодняшнем сознании. "Учитель словесности" соблюдает тонкую грань инсценировки и переосмысления романа, такт в использовании "Мелкого беса", одного из уникальных произведений рубежа XIX и XX веков, соседствует с поиском скрытых аналогий в современной жизни.

Пьеса "Учитель словесности" появилась несколько лет назад. То, что спектакль поставлен сейчас, - не случайно, как вообще нет ничего случайного для тех, кто в это верит. Литературная идея обретает социальный пафос - слова как разменная монета в большой карточной игре. Дидактический вывод о последствиях манипулирования сознанием подсказывает не спектакль, а время.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Владимир Шухмин, Вишневый Doom /25.07/
По количеству версий, трактовок и т.п. в одной только Москве "стационарный" Чехов уступает в сезоне 2002-2003 лишь абсолютному классическому чемпиону - юбиляру А.Н.Островскому: тридцать чеховских спектаклей против сорока островских.
Григорий Заславский, Театральные итоги /18.07/
Прошедший сезон снова называли прорывом молодой драматургии и молодых режиссеров. Вернее было бы сказать, что это был сезон признания тех и других академическими театрами.
Алла Надеждина, Желтое танго /17.07/
Эпизоды из жизни великого русского шансонье. А что такое жизнь? - желтое танго, танец страсти и нежности, танец, покоривший всю тогдашнюю Европу, танец, окрашенный электрическими огнями ночных кафе и улиц.
Роман Виктюк, Весь Виктюк /14.07/
Роман Виктюк: "Когда дети собирают все игрушки вместе, они определяют, какая игрушка будет первой. У меня первая - "Саломея"
Ирина Муравьева, Геликоновские алхимики /11.07/
Музыкальный "шик" спектаклю придал Геннадий Рождественский, под чьим руководством оркестр "Геликона" зазвучал как новенький, с чеканно точной проработкой каждой музыкальной фразы. Геликоновцы действительно обрели здесь свое "Средство Макропулоса", которое продлит им жизнь если и не на триста лет, то хотя бы на время спектакля.
предыдущая в начало следующая
Татьяна Павлова
Татьяна
ПАВЛОВА

Поиск
 
 искать:

архив колонки:





Рассылка раздела 'Театр' на Subscribe.ru