Петр Чайковский очень хотел, чтобы премьера этой оперы прошла в Большом театре, даже сам встал за дирижерский пульт. С тех пор "Мазепа" ставился там неоднократно, как и в других императорских театрах. Для новой версии "Мазепы" Большой привлек Роберта Стуруа, тем продолжая реформаторский курс театра, в котором основной упор сделан на приглашение знаменитых режиссеров и хореографов. Вечный маргинал поставил строгий и серьезный спектакль, не запрограммированный на скандал. Подошел к делу грамотно, можно сказать, со знанием исходного материала. Посетовал только, что "сюжет больно хорош, но драматургия слаба". Да уж, либреттист Буренин был, прямо скажем, не Пушкин.

Чайковский создал "Мазепу" по пушкинской поэме "Полтава" в промежутке между "Евгением Онегиным" и "Пиковой дамой". Первая - знаменитая на весь мир опера, которую пушкинисты с трудом переносят, вторая - гениальное произведение, совершившее переворот в оперном искусстве, угодившее и пушкинистам, и знатокам музыки. "Мазепа" в сценах, где композитор осмысливал судьбоносные уроки истории, восходит до подлинно трагических высот, которых творчество Чайковского достигало в его симфонической музыке. Но и лирика - и этим "Мазепа" близок "Онегину" и "Пиковой" - занимает в опере важное место. Прежде всего, образ Марии - жены гетмана Мазепы. На самом деле дочь Кочубея звалась Матреною. Пушкин, помучившись со столь неромантическим именем, решил изменить его. Посвящение поэмы и таинственная приписка "I love this sweet name" навели Щеголева на мысль, что адресованы они Марии Волконской, бывшей тайной любовью Пушкина. Предположение недостоверно, но несомненно одно: Мария - центральный персонаж, весьма значительный и для Пушкина, и для Чайковского. Исследователи говаривали даже, что опере "Мазепа" следовало бы называться "Мария Кочубей".

Стуруа, по его словам, бил себя по рукам, чтобы не переусердствовать с режиссурой и не отвлекать от музыки. Но все же потребовал от оперных артистов максимально напрячь драматические способности. И изменил финал казни Кочубея: Мария с матерью там не появляются, и дочь не видит отрубленной головы отца. Казни не увидят и зрители, вместо нее Стуруа поставил довольно выразительное игрище, как бы скоморошье, Пьяницы с бабами, показывающими, как это произошло.

По Стуруа герои "Мазепы", трое: Мария, Кочубей и Мазепа - проходят искушение властью, теряют человечность, совершают предательства и за это трагически расплачиваются. Кочубей строчит донос в Москву, плетя против гетмана грязную политическую интригу, а вовсе не желая помочь дочери. Мария оставляет отца и любящего ее Андрея, соблазненная возможностью стать царицей "земли родной". В Мазепе Стуруа не видит великой исторической личности (если не согласны, пеняйте на "драматургию"). Он не приводит Украину к независимости, потому как был всего лишь одержим жаждой власти, а не заботой о народе. Женитьба на Марии - его популистский шаг, иначе чем объяснить, что он жестоко расправляется с отцом жены как политическим противником, саму Марию доводит до безумия и бросает, спасаясь бегством. На это все взирает народ, который только осознает себя как единое независимое целое, поэтому легко переходит от трагедии к фарсу. Но и не безмолвствует. Оттого лучшее, что вы услышите, коли пойдете на премьеру - хоры. Хор и оркестр под чутким руководством дирижера Александра Титова сработали на славу. Хотя интерпретация симфонической картины "Полтава" скучновата, но в самых темпераментных драматических моментах партитуры оркестр был на высоте. Самой же впечатляющей в новой постановке "Мазепы" была сцена молитвы Кочубея и его сподвижника Искры перед казнью. Когда хор слабым эхом вторил им "Они несчастные" и затем звучало хоровое пение, подобное церковному канону, публика вытирала слезы.

Задником для всего происходящего на сцене служил исторический манускрипт (есть предположение - копия письма Мазепы). С него в зал временами устремляют взгляд глаза, надо полагать, тех избранных, что прозревают уроки истории. Лист в начале третьего действия как бы взорвет изнутри сцена Полтавского боя, останутся лишь клочья по краям. За листом синяя бездна небес, там клубятся облака, туман, дым. Там - Вечность. И никаких светил, только звезды в той самой картине, когда "тиха украинская ночь, прозрачно небо, звезды блещут". Кроме того, имеется прозрачный передний занавес, в виде двух треугольников, направленных острым углом к сцене. На них нанесена карта, приложенная к этому своеобразному учебнику истории. Ведь прежде всего урок истории увидел в данной опере Стуруа и художник Георгий Алекси-Месхишвили. Все заострено, все - под острым углом. Не только исторические карты, еще и три островка пшеничного поля. В первом акте на сцене пшеница золотая, а в последнем, обугленная пламенем войны, черна.

Выразительный образный ряд придуман также для развития сюжетной линии Марии. В первой картине она предстает во время праздника Ивана Купалы, окруженная хороводом девушек в венках и со свечками. Как известно, именно в этот день гадали на суженного. Тогда Мария отказывается от Андрея и выбирает Мазепу. В финале Мария появляется в лохмотьях некогда роскошного черного наряда, на голове ее траурный венок из той самой опаленной пшеницы, что ее окружает. Поодаль, в темноте, все те же девушки с огоньками в руках, они оставляют огоньки на земле и неслышно, как тени, удаляются. Теперь это поминальные свечи. А колыбельная Марии (Семениной), поющей Андрею, которого она принимает за ребенка, звучит совсем уж ангельски прозрачно, и все тише и тише - это уже отходная песнь.

На драматическом поприще оказались на высоте Мария Лолитты Семениной и Мазепа Валерия Алексеева. Вообще, поют четыре состава. Здесь речь об увиденных и услышанных. Алексеев, приглашенный из Мариинского театра, имеет репутацию вердиевского артиста. Исполнение его очень сдержанно, нижние ноты баритона звучат суховато, но это почти что деревянное звучание весьма подходит драматическому характеру роли. Костюм его, когда он снимает украинский жупан, выглядит современно, и сам Мазепа предстает расчетливым политиком наших дней. Семениной, обладательнице сопрано чистейшей красоты, особенно удавались лирические места в партии Марии. Холодный рассудочный голос и повадки Мазепы "гасили" импульсивные манеры и чувствительность партнерши, оттого, кстати, им весьма удался знаменитый дуэт, что положен целиком на стихи Пушкина. Татьяна Горбунова, которая запомнилась в роли Бабы Турчанки в "Похождениях повесы" у Чернякова, в партии матери Марии продемонстрировала мощь голоса, но менее удачные драматические способности. Кочубей Александра Науменко, по-видимому, восходящей звезды Большого театра, сорвал аплодисменты публики в сцене молитвы перед казнью.

Разочаровала картина "Полтавы", неясные силуэты коней и их всадников в угарном чаду битвы. По просьбе Стуруа партитура "Полтавы" была расписана поминутно группой компьютерных графиков Большого театра. К слову, Стуруа постоянно работает с двумя художниками: Месхишвили и Мирианом Швелидзе. Вспомнилась как раз работа последнего в "Ричарде III", знаменитая сцена финального боя, когда противники рубились друг с другом, облаченные в карту Англии, покрывавшую все пространство сцены. Казалось, что страна встала дыбом и земля сотрясалась от этого сражения. К сожалению, в Большом не смогли достичь столь же сильного визуального эффекта.

А в целом спектакль, повторяю, очень красив, режиссура глубока и строга до аскетизма - дабы уступить место величайшему из искусств, музыке. Критика, за исключением редких серьезных разборов, похоже, разочарована тем, что скандала не вышло, уроками истории в принципе не увлекается и мусолит намек на интимную близость Мазепы и Марии (хотя трудно предположить, чтобы между супругами Мазепа не было интимной близости) и, что уже набило оскомину, пресловутую модернизацию. Кстати, костюмы Стуруа и Месхишвили не современны, они своего рода условные исторические трансформеры. Чего стоят, к примеру, одеяния казаков личного отряда гетмана Мазепы, которые вроде бы исторически достоверны, но сделаны из черной кожи, что придает им особый зловещий характер. Во всем мире ставят классику, перенося время действия в какую угодно эпоху. А кто-то все сетует, что Стуруа с семидесятых годов приближает свои спектакли к сегодняшнему дню.