Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Сеть | Периодика | Литература | Кино | Выставки | Музыка | Театр | Образование | Оппозиция | Идеологии | Медиа: Россия | Юстиция и право | Политическая мысль
/ Обзоры / Театр < Вы здесь
Дано мне тело - что мне делать с ним?
Немецкий хореограф Саша Вальц показала московской публике свои "Тела"

Дата публикации:  26 Марта 2004

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Сначала - пара слов об истории вопроса. Несколько лет назад один из главных театров Германии - государственный "Шаубюне", прежде возглавлявшийся генералом психологического театра Питером Штайном, - отдали во власть двух весьма молодых людей, ставших известными совсем недавно. Это были театральный режиссер Томас Остермайер и хореограф Саша Вальц. Оба новых художественных руководителя солидного "Шаубюне" считались авангардистами, любящими скандализировать общественность. В европейских театральных кругах это решение было воспринято как революционное, но довольно быстро стало ясно, что расчет был верен: театр снова стал набирать очки во мнении искушенных театралов и получать приглашения престижных фестивалей. Сашу Вальц, которую довольно скоро окрестили наследницей великой Пины Бауш, в России знали и до того: она приезжала с постановками, а в 1998 году с российскими танцовщиками - участниками "Класса экспрессивной пластики" Геннадия Абрамова - даже сделала спектакль "На земле".

Так вот, первый спектакль, который поставила Вальц, войдя в новую должность, был "Тела", казавшийся манифестом нового направления "Шаубюне". Это было в 2000 году. "Тела" стали первой частью трилогии Korper/S/noBody, посвященной последовательно Телу, Сексу и Душе. Последняя часть трилогии, сделанная в 2002 году по заказу Авиньонского фестиваля и танцевавшаяся под открытым небом в Почетном дворе Папского дворца, не так давно приезжала в Питер. Первая часть, наделавшая в свое время шуму на Эдинбургском фестивале и взявшая Гран-при фестиваля БИТЕФ, приехала в Москву только сейчас, благодаря Дням Берлина в Москве.

Вальц говорит об отчужденном теле, теле, не подвластном человеку и даже враждебном ему. Рефлексия на тему "мое тело - это не я", разумеется, не нова и достаточно обсуждена не только в академических штудиях. Даже у Гришковца в "Одновременно" был об этом фрагмент: "Лег на правый бок, и в носу правую ноздрю заложило, а потом повернулся на левый бок - правую ноздрю отпустило, а левую заложило. Значит, во мне что-то там перетекает, что-то там во мне происходит, какие-то сообщающиеся сосуды. И я это никак не контролирую, я не могу этим управлять"... И так далее. Каждый заново потрясен и изумлен: "Дано мне тело - что мне делать с ним, \ Таким единым и таким моим?"

Одни танцовщики Вальц выходят на сцену в черных костюмах клерков, другие - только в брюках, в трусиках или вовсе обнажены. Но в этой наготе нет чувственности - она холодна и бесстрастна, она репрезентирует себя как товар в витрине или объект в анатомическом театре. Люди беспрестанно выходят на авансцену, чтобы рассказать о себе (утром я просыпаюсь, иду чистить зубы, потом на кухню...) или о своих органах (мой желудок, печень и так далее), а сами при этом настойчиво тычут пальцами в какие-то совсем другие места, чистя зубы на уровне живота или находя печень во лбу. В конце равнодушных описаний - вдруг, отчаянно: "Ты думаешь, у меня рак?"

Две голые девушки рисуют друг на друге красной краской внутренние органы и налепляют на них огромные бирки с ценами в евро. Цены не маленькие. Народу на сцене много, иногда все вдруг начинают хлопотливо двигаться и что-то говорить. В каждом углу происходит свое. В глубине одну за другой девушек поднимают на вытянутых руках - на табло загораются надписи: "Клаудиа - 49 кг". Вяло-равнодушное голое тело мужчины болтается в руках пиджачного клерка, который его "выжимает" и наклоняет, будто вынув пробку из боков и коленей: струйки воды льются прямо на пол. Другие клерки быстро подтирают пол, деловито подставляя под струи ведро. "Во мне что-то там перетекает..."

Самый смешной эпизод: "кентавры". Выходят невероятные существа: торсом женщина и мужчина, а ниже пояса у каждого - мужские попа и ноги, развернутые "коленками назад", и за спиной тянется что-то вроде черного шлейфа. Так они прогуливаются друг перед другом, кланяются, присаживаются, и женщина, полулежа, томно кокетничает, болтая "ножками". Причем ноги у обоих живут какой-то своей жизнью, не всегда подчиняются и заставляют себя уговаривать (в этот момент на память приходят люди с телесными проблемами, инвалиды, для которых каждое движение сопровождается привычными сложностями, на наш взгляд - непреодолимыми). И вот в какой-то момент черный шлейф падает иначе, и "кентавры" становятся созданиями с двумя торсами, соединенными в центре, словно игральная карта. А потом таким же чудом в перевертыше женский торс заменяется мужским, и "кентавр", скинувший старый пол, словно использованную кожу, с достоинством удаляется. То есть мой пол - это тоже не я, а что-то внешнее.

Что такое все-таки человеческое тело, пытается понять Вальц, если не только футляр для дорогостоящего ливера? Отличается ли оно от тел других животных, рыб, насекомых? Среди темноты за стеклом, как в ярко освещенный аквариум медленно вползают голые люди. С боков, сверху, снизу они ползут, неестественно вывернув "лапы", будто какая-то ленивая подводная живность, тянущаяся на свет, будто сонные жуки в банке. Они медленно кишат, заползая друг под друга, "всплывая" вверх и распластавшись по стеклу - это красиво и мерзко, а потом так же постепенно расползаются. Вот бодрые "клерки" таскают по сцене голых людей, словно щенков, ухватив их за складки кожи на спине. Оказывается, возможно и такое.

Музыки в спектакле нет - есть шумы и скрипы, визг механизмов и звуки капающей воды. Голые тела становятся частями машин - они строятся в ряды и распадаются, как сходящиеся и расходящиеся зубцы станка, вращаются шестернями, складываются аккуратными штабелями, как готовая продукция, как мешки из человеческой кожи. Бесчувственные, но бодро поворачивающиеся тела ложатся в линии (знакомый арт-критик восхищенно вспомнил знаменитого современного художника, который на площадях выкладывал надписи с помощью голых тел). Тело - средство, строительный материал?

Под шум, похожий на приглушенный гул завода и на звук работы сердца, усиленный медицинской аппаратурой, люди неутомимо и слаженно ложатся и встают, дружно меняют положение и снова ложатся, потом начинается разлад, словно, задохнувшись, нервно мечется весь организм: люди колотятся в черную стену, и из-под их рук бегут меловые линии кардиограммы. Может быть, все наоборот, пусть мое тело - это не я, зато каждый орган в моем теле имеет свое я, свои желания и характер?

Боюсь, что описать этот спектакль словами совершенно невозможно. Он затягивает, как будто оставаясь холодным. Он не пытается никого завоевать, но от энергии его трагических метафор смерти и человеческой беспомощности захватывает дух. Его интеллектуальное напряжение куда выше, чем у большинства "вербальных" представлений. Тут я, пожалуй, даже аналогию никакую не подберу.

Знаете, что мне почему-то вспомнилось после спектакля? Недавние представления бывшей питерской, а теперь немецкой группы "Дерево", в которых я с упорством, достойным лучшего применения, искала хоть какой-то театральной осмысленности. Не нашла. На фоне самодеятельной пластики "Дерева", не имеющей другой цели, кроме хвастливой самодемонстрации, стало особенно понятно, чего стоит у Саши Вальц движение, полное смыслов. Впрочем, спектакли "новой Пины Бауш" не нуждаются в выигрышных сравнениях - они и так хороши. Хочется только увидеть остальные.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Дина Годер, Группа риска /22.03/
"Ночи Кабирии" в театре имени Пушкина. Душещипательный сюжет есть, пение есть, танцы есть, есть яркие костюмы и сверкающие лампочки - такой набор никогда не оставался без публики.
Дина Годер, Ненастоящая кровь /18.03/
Анджей Вайда поставил в "Современнике" "Бесов". Есть в этом архаическом спектакле нечто, заставляющее его смотреть. Звучит нелепо, но - Достоевский.
Дина Годер, Город гробов /09.03/
Через месяц после американской премьеры Кама Гинкас показал "Скрипку Ротшильда" в Москве.
Дина Годер, Совсем и не совсем театр /03.03/
Петр Мамонов и группа АХЕ: самое интересное, когда театром начинают заниматься посторонние люди.
Ольга Рогинская, Если встретишь сам себя, умрешь /03.03/
Клонирование стало метафорой мироощущения человека сегодняшнего дня.
предыдущая в начало следующая
Дина Годер
Дина
ГОДЕР

Поиск
 
 искать:

архив колонки:





Рассылка раздела 'Театр' на Subscribe.ru