Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Сеть | Периодика | Литература | Кино | Выставки | Музыка | Театр | Образование | Оппозиция | Идеологии | Медиа: Россия | Юстиция и право | Политическая мысль
/ Обзоры / Театр < Вы здесь
Драма чрезвычайной ситуации
Дата публикации:  21 Апреля 2004

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

драма как пьеса

О самом движении "новой драмы" немало сказано после создания одноименного фестиваля. Но пьесы авторов, пишущих для театра, удостаиваются внимания лишь по выходе спектакля, и то разговор о них становится возможен только в случае успеха. При этом автор всегда остается в тени режиссера и актеров. Зато много говорят о драматургии на фестивальных дискуссиях.

Тексты новейших драматургов достойны анализа - желательно, в современном литературном контексте, - того глядишь, определенное название дадут всему театральному направлению. Ведь феномен "новой драмы" возник в начале двадцатого века, и с тех пор, что ни десятилетие, мы механически называем так все новоявленные у пьесы и театральные изыскания. В Англии, к примеру, аналогичному современному движению дали имя in-yer-face-theatre. А у нас за чем дело стало?

Для первого опыта выбраны трое - Курочкин, Бугадзе и Дурненков. Они точно вписываются в наметившиеся тенденции развития современной драматургии. Двое, тбилисец Лаша Бугадзе и тольяттинец Вячеслав Дурненков объединены воронежцем Михаилом Бычковым в спектакле "Две маленькие пьесы", получившем приз "Новое дело" на "Новой драме" 2003 года. В Москве Бугадзе поставлен Михаилом Угаровым, и ожидается, что "Потрясенная Татьяна" получит постоянную площадку. Угаров же ставил последнюю пьесу Максима Курочкина "Трансфер". По Курочкину немало известных постановок в Москве, он в представлении не нуждается. О братьях Дурненковых тоже начали говорить, а их пьесу "Культурный слой" осваивает ныне МХАТ.

постмодернистский иррационализм

Самые невероятные места действия выбирал для своих пьес Максим Курочкин. Они происходят в зрачке, на корабле, в космолете, на войне между женщинами и таинственными "мужеженами", которые заменили собой перебитых на войне мужчин.

Максим КурочкинВ "Трансфере" Курочкин отправляет своих персонажей путешествовать по аду, но забудьте о Данте, и оставьте надежду, что вы внутри христианского мифа. Суть происходящего уловить трудно. Проводником в аду героям служит некто Манабозо Великий Заяц. Да, без справки и не признаешь, кто таков. Оказывается, что в мифологии североамериканских индейцев Манабозо создатель мира, великий герой, однако в пьесе он самолично представляется чертом. А в аду есть заика-мусорщик, на которого указывают как на бога. Преисподняя с нашим миром легко сообщается, и мало чем от него отличается. Отправился туда герой, Цуриков, по зову отца, но оказалось, что у отца живет маленькая девочка, мать которой отбывает наказание в тюремной зоне, отец занят ею, а не сыном, и вызвал его лишь для того, чтобы изложить бредовую доктрину спасения мира. Смысл пьесы постоянно ускользает, истина трудно доступна для понимания, но ее постоянно ищут, за ней-то Цуриков и спускается в ад.

В целом царит полный индетерминизм, - у состояний и событий нет причин. Смысл их так и останется загадочным и неуловимым. Но даже поиски истины достойны вознаграждения, резонное предназначение у путешествия оказалось. После визита в преисподнюю к герою возвращается утраченная любовь (вспоминается античный миф об Орфее). Только любовь в "Трансфере" - истина априори.

В чем основание для подобного высказывания драматурга? Это постмодернистское осознание многоликости истины, которое необходимо для понимания всей современной драмы. Досадливый возглас Александра Соколянского, не нашедшего "новый "большой стиль", приходящий на смену всем надоевшему постмодернизму" (журнал "Искусство кино" #2, 2004, с.55) можно понять, как и желание уважаемого критика наконец-то увидеть в драме христианское произведение (высказанное на финальной дискуссиии фестиваля 2003 года). Но для преодоления постмодернизма драматургом для начала нужен встречный шаг зрителя. Трудно требовать четкого позиционирования от автора, ждать проповеди со сцены театра-храма, когда в зале царит полный хаос в умах и чуть ли не каждый из сидящих в нем зрителей представляет себе истину по-своему. Отсутствие всеобщей точки отсчета и приводит к постоянной игре с известными мифами. Откуда прикажете дуть ветру, когда капитанов в море истины так много, что суден не хватает?

грузинский оксюморон

Лаша Бугадзе, едва ли не преданный анафеме религиозными фанатиками и заслуживший прозвище "грузинского Салмана Рушди", по своим взглядам - убежденный агностик. Но в пьесах неизменно оперирует категориями христианской этики. В такой парадоксальной драматической ситуации, когда художник моделирует мир, в котором извечный всеобщий императив утерян, и, тем не менее, провозглашены традиционные ценности, возникает ирония. В иронической притче "Тот стул, эта кровать" (1998) место императива занимает обыкновенный стул, "четырехугольный, с четырьмя ножками". Абсурдно низменная вещь для столь высокого предназначения. Героев сначала двое - муж и жена, затем трое - появляется любовник, заявленный в списке действующих лиц как "Посторонний", затем четверо - приходит "Нездешний сосед", читающий им мораль. Впрочем, проповеди соседа не так уж и подействовали бы на героев, если бы не стул, на который кто ни сядет, тот и сам прозреет и заставит прозреть собеседника.

Лаша Бугадзе (слева) и Михаил УгаровВ иронической мистерии "Политическая пьеса", героиня, грузинская Жанна Д'Арк, совершает чудеса, но выглядят они какими-то дурацкими. С неба сыплются ворованные серебряные ложечки, исцеляются наркоманы и гомосексуалисты, раскаивается во время налета грабитель банка. В финале Цицино обещает приступить к главному - урегулированию чеченской и абхазской войн. Воистину дело, подвластное одному лишь чудотворцу. Недаром автор говорил о своей героине: "В ситуации, когда все бездействуют, желание действовать - это уже подвиг".

В пьесе "Нугзар и Мефистофель", герой, продавший душу дьяволу и ставший мафиози, уверяет всех, что он человек верующий и строит на полученные за проданную душу деньги церковь. Сделать еще что-либо еще полезное для страны, для людей ему в голову не приходит. Это как раз издевательский ответ Бугадзе тем лжеадептам церкви, что не дают ему покоя. В оголтелых истерических воплях о вере менее всего истинной веры.

российский оксюморон

Ирреальную реальность своих пьес Вячеслав Дурненков выстраивает по принципу виртуальной. В "Трех действиях по четырем картинам" (2003) картины - подлинные полотна художника Брашинского в Самарском музее, оживают. В картине "Поживи с мое" нищенка благодарит господ за милостыню: "Баба берет монетку, поворачивается к ним задом, кланяется. Раздается звуковой сигнал загрузки системы "Windows"". Мальчик с полотна "Стишок", спрыгивает со стула и выбегает на улицу, затем следует самая гиперреалистичная из всех ремарок новой драмы: "Из темноты постепенно появляется тибетская процессия, во главе с изможденным, скрюченным стариком. Старик опускается перед мальчиком на колени, в полной тишине слышно, как гудит запутавшийся в знаменах ветер. Мальчик протягивает руку и осторожно касается бритой головы старика, процессия троекратно вспыхивает и исчезает".

В "Медном прянике" (2001) творцом виртуальной реальности становится не автор, а герой, Володя. Он создает на компьютере место действия, странную деревню, вначале каменную, потом железную, затем ставшую захолустным городом: "В небе появились какие-то пальцы, бьющие по каким-то клавишам. "Опять завис, сука", - сказал громкий голос". Потом к Володе приходит герой его произведения, Старик, и как заправский Черномор переносит его на своих плечах в сочиненный город. И существует в нем Володя как Алиса в Стране чудес. Сходство с известной сказкой Кэрролла усилено тем, что Дурненков не раз пародирует в пьесе стихи, знакомые нам с детства.

Вячеслав (справа) и Михаил ДурненковыНо предваряла бодрийяровские фантазии в духе "мир виртуален, и мы в нем - симулякры", другая - "весь мир театр, а люди в нем актеры". О том у Дурненкова есть пьеса, весьма стоппардовская по духу. Как и в "Том стуле..." Бугадзе, здесь супружеская измена выступает в роли движущей силы. Пружины действия, точнее сказать, так как "Шкатулка" (2001) не что иное, как театральный римейк известной сказки Одоевского "Городок в табакерке". В шкатулке живут не мальчики-колокольчики и дядьки-молоточки, а старый Граф. Открыв подарок, в начале пьесы переданный матерью от отца, мальчик видит несколько сцен из жизни Графа. Что за злая судьба заключила его в зловещую ловушку, мы узнаем из сцены, в которой сын дарит отцу рисунок, где нарисованы мама, молодая жена Графа, и "мамин штукатур". Тогда старый Граф пробегает все пройденные сцены задом наперед и возвращается в комнату, с которой бег начал.

Возможный аналог "компьютерных игр" Дурненкова - игры пелевинские. Но у Пелевина тождество нашего мира с виртуальным - доказательство зыбкости и нереальности существования. У Дурненкова, несмотря на легкий перезвон буддийских колокольчиков, наоборот - доказательство упорядоченности и постигаемости земного бытия, дающее возможность прозрения и суда его, как правило, сверхъестественного.

В "Культурном слое" судий нет, но есть констатация факта - наша Галактика безнадежно больна, и оттого ее стирают другие, здоровые Галактики, очищающие под себя территорию (пьеса написана совместно с Михаилом Дурненковым в 2003).

Обитатели дома престарелых в "Муттер" (2001) оказываются пришельцами, подобными таинственной космической расе Странников, кочующих по страницам произведений братьев Стругацких. Вынесенный ими приговор снимает с Земли статус "гуманитарной зоны". Интересно, что перед преображением старики готовили любительский спектакль, действующее лицо которого ангел, и довольно долго рассуждали об ангельской природе. Сами по сути дела и оказываются ангелами, способными как казнить, так и миловать.

К пьесам Дурненкова трудно предложить универсальный ключ, который открывал бы их всех разом. К примеру, в "Хозяйке анкеты" мистицизм ничтожен, героиня, медиум на спиритических сеансах, в жизни не управляет положением вещей и не предвидит события. Здесь "эффект чудесности" заменен "эффектом неожиданности" жизни, хотя обычно оба приема взаимодействуют. К примеру, когда персонажи, от которых никак не ждешь мыслительных достижений, произносят феерические высокоинтеллектуальные речи. У Бугадзе в "Том стуле, этой кровати" - прием, обратно противоположный: севшие на стул, засыпают и во сне обещают непременно произнести тысячи слов, но, пробудившись, их не произносят, потому что эти слова десятки тысяч раз до того сказаны, всем известны и стары, как мир.

Кроме того, когда Вячеслав, мастер драматических конструкций, выступает в творческом союзе с младшим братом, то приобретает организующий элемент: Михаил (стоит прочитать в Сети его "Папу" и "Петросянов день") удерживает в строгих рамках жанра стихийную исповедальную манеру Вячеслава, из-за которой в его пьесах слишком много автора.

"дчс"

Несколько слов о критике движения новой драмы. Утверждение, что заодно с талантливыми авторами на сцену прорвутся бездарные, мне кажется высосанным из пальца. Без фестиваля, ставшего мощным двигателем современной драмы на подмостки, драматургам было крайне трудно пробиваться поодиночке. То, что из всего движения ставят лишь некоторых, естественно. И я еще не видела, чтобы ставили всех подряд, как опасаются, или представляли на подмостках раскрученного движением графомана, ведь в случае подобного казуса последует скорое изгнание его со сцены. Движение нужно хотя бы для того, чтобы разглядеть на общем сером фоне действительно одаренных драматургов, то же, что именно они останутся в истории, закономерно. Мы хотим видеть талант драматурга равный Людмиле Петрушевской? Легко вспомнить, что двадцать лет назад никто ее таланта не признавал.

В заключение можно ненавязчиво предложить назвать современную драматургию "драмой чрезвычайной ситуации" по аналогии с "МЧС", ведомства, как ни прискорбно, на сегодняшний день самого востребованного. Громкие постановки последних лет и успех наших новых драматургов за рубежом, не раз доказали достоинства новой драмы, хотя проблема адекватного режиссерского воплощения этих пьес все еще остра. С четко артикулированным посланием миру пока придется подождать, так как затянувшееся экспериментирование с социумом привело к полной и окончательной потере традиционных ценностей в обществе. Посттравматический синдром этот перекочевал в постоянный контекст и подтекст новейшей драматургии. В результате мы имеем в наличии недурственную "ДЧС", просьба любить и жаловать.

p.s. контрапункты движения

Огромную роль в развитии "новой драмы" сыграли премии. В начале просуществовавший с 1996 по 2000 "Антибукер", а именно - номинация "Три сестры". Лауреатов тотчас начали ставить, так возникли "Русская народная почта" Богаева-Гинкаса, постановки Курочкина. Корни движения произросли из "Любимовки" (ныне - "Фестиваль молодой драматургии") и Центра драматургии и режиссуры, где появился "Облом off", пьеса и спектакль Михаила Угарова. Драматург, считавшийся "непостановочным" выиграл первый конкурс учрежденного в 2002 году фестиваля "Новая драма" и самоутвердился как режиссер "Нового слова". Премию "Новое дело" получил Кирилл Серебренников за постановку "Пластилина" Сигарева, тоже лауреата "Антибукера". После второго фестиваля всеобщим открытием стали братья Пресняковы и Иван Вырыпаев. Как известно, "Пластилин" Сигарева и "Терроризм" Пресняковых ныне с превеликим успехом идут в лондонском "Ройял Корте". Города-герои движения - Екатеринбург, Новосибирск с фестивалем "Sib-Altera" и Тольятти, в котором есть свой Театр.doc - центр "Голосова, 20", и своя "Любимовка" - фестиваль "Майские чтения".


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Владимир Панков, У каждого спектакля свой звук /20.04/
Сейчас в России, пусть и с запозданием, начался возврат к нормальному синтетическому жанру. Везде - не только в театре, но и в музыке, причем даже в попсе.
Дина Годер, Дикая кошка Катерина /20.04/
Президент побывал на премьере "Грозы" в "Современнике". Так и жди после этого в театр новых высоких гостей, которые стремятся не отстать от главного, а то и подарков каких-нибудь или наград надавать. Зря что ли Путин пришел на спектакль прямо в день рожденья Чусовой?
Нина Чусова, Актер, имеющий твердые убеждения, - это кошмар /19.04/
Для меня понятие "гроза" - очень красивое, мощное. Взрывается сгусток накопившейся энергии, происходит катарсис. Вообще люблю театр, который действует как психотерапевтический акт.
Дина Годер, Ритуал ритуалов /16.04/
Анатолий Васильев показал спектакль "Песнь двадцать третья. Погребение Патрокла. Игры". В каталог древностей помещены: китайское боевое искусство, алтайское горловое пение, ритуальные танцы индейцев, неизвестные речевые приемы, похожие на японские, - и весь этот набор символизирует греческую древность.
Дина Годер, Дневник члена жюри /14.04/
Именно при "сквозном" просмотре, как при чтении подряд сборника стихов, по-новому видишь соотношение масштабов разных спектаклей и их новизну, отмечаешь, что, за время прошедшее с премьеры, успело увянуть, а что расцвело пышней, замечаешь переклички мотивов и метафор.
предыдущая в начало следующая
Майя Мамаладзе
Майя
МАМАЛАДЗЕ

Поиск
 
 искать:

архив колонки:





Рассылка раздела 'Театр' на Subscribe.ru