Политологический август оказался задумчивым. Тренды не развивались, идеи не возникали, все политологическое застряло, как какой-нибудь дредноут в болоте, и занялось мыслями о долгосрочном. Остается только цитировать эти мысли, увы.

Например, 14 августа истекли 100 дней второго срока Путина, отчего "Известия" провели круглый стол, физиологически названный "Донором стабильности является президент".

Вячеслав Никонов: "Повестка дня второго срока, она явно модернизационная, она явно современная, она мне представляется гораздо более соответствующей современному этапу развития человечества, чем те программы, которые предлагает оппозиция, в том числе и учитывая сегодня прозвучавшую критику... Очевидный негатив - это то, что дело ЮКОСа действительно используется... для разного рода инсайдерских игр, которые подрывают образ России, ее имидж даже в большей степени, чем... само дело ЮКОСа, потому что все прекрасно видят, что происходит сейчас, когда в результате якобы спонтанных сообщений представителей силовых структур акции ЮКОСа взлетают на 10% или на 15%, а потом падают на 20%".

Борис Макаренко: "На втором сроке уже нужно говорить о функционировании всей путинской системы власти. Его уже невозможно отделить от властной вертикали... Она работает, и работает более эффективно, чем ожидали скептики и пессимисты... Оборотная сторона этой выстроившейся сегодня системы заключается в том, что такая система достраивает себя дальше, и достраивает себя по модели закрытости. А закрытая система всегда тупеет... Тем более что есть ощущение, что она не просто закрытая, эта система, а пытающаяся закрыть себя от негативной информации все в большей и большей степени".

Глеб Павловский: "Безусловно, положительным свойством политики Путина, этих ста дней являются очень ясно обозначенные им приоритеты в определении собственного курса второго президентства и расшифровка как бы этих приоритетов, сделанная в виде программы действий нового правительства... И вот здесь мы переходим к негативной стороне вопроса, что у нас есть в принципе система: президент остается единственным носителем не только политической инициативы, но вообще политического начала в каком-то смысле, единственным действующим институтом демократии, что неизбежно деформирует систему институтов в целом, потому что часть из них привыкает жить безынициативно, они превращаются, я бы сказал, в набор потребителей стабильности... Сегодня Путин - популярный лидер и одновременно популярный президент без политически организованной силы".

Михаил Делягин: "То, что у нас в итоге получилось, то, что оформилось окончательно вот в эти сто дней, напоминает больше не диктатуру закона, а диктатуру убожества. Причем самое ужасное, что это убожество не чье-то индивидуальное, а коллективное, анонимное, от этой анонимности абсолютно убежденное в своей полной безнаказанности и от этого еще более агрессивное, наглое и в итоге разрушительное... И в целом наше государство встало на путь катастрофы. Оно с этого пути не сойдет. Другое дело, что нефтедоллары будут его сдерживать. Главная плохая новость, что людям обещали совсем не это. Главная хорошая новость, что люди заметили, что им обещали совсем не это".

То есть в сумме либо все хорошо, либо все плохо. Был еще один опрос, также, разумеется, привязанный к Путину, только не к 100 его дням, а к рейтингам, которые были измерены и найдены отчасти упавшими. Это уже обсуждалось, только "НГ" отчего-то запоздала (16 августа, Людмила Уварова, "Главный рейтинг транжирят на реформы"). Зато газета сформулировала вопрос не без наводящей мысли: "Что означает этот результат: закономерную межвыборную апатию избирателей? Недовольство последними действиями властей?"

Эксперты отвечали однообразно-двучленно: а) не март месяц и б) - небольшое частное мнение. Части б) такие:

Дмитрий Орешкин: "Власть, вместо того чтобы позиционировать свои действия как выдачу денег, свою акцию позиционировала как отбор льгот. Президент действительно начал тратить свой рейтинг на политическую поддержку закона и сейчас его теряет".

Георгий Сатаров: "То, как он взялся за дело, показало, что он взялся за самих граждан - с точки зрения этих граждан. Не исключено, что именно это обстоятельство повлияло на падение рейтинга".

Вячеслав Игрунов: "Я не исключаю, конечно, и того фактора, что в последнее время целый ряд реформ, проводимых через Государственную Думу, не удалось дистанцировать от президента. Они напрямую связаны с президентом, и поэтому некоторый негативизм должен был появиться".

Валерий Хомяков: "Очевидна и другая тенденция. Это рост протестных настроений, оформившиеся предпосылки для консолидации оппозиции, что в перспективе может привести к кризисным явлениям внутри властных кругов... Видимо, через какое-то время мы станем очевидцами роста недоверия к Владимиру Путину, что неизбежно поколеблет нынешнюю политическую стабильность, основанную исключительно на высокой популярности президента".

Интересно, что слова г-на Хомякова в "НГ" почти повторяют заголовок статьи в "Известиях". А что происходило на фоне стабильности, по-прежнему вырабатываемой г-ном президентом? Разговоры про инсайд, включившие в себя даже волнения со стороны США: "Администрация США уже не могла держать это в себе. В четверг устами анонимного представителя она сообщила: уже не первую неделю обрывает она телефоны в Кремле. И если президент Путин и дальше хочет дружить с Бушем не как с частным лицом, а именно как с президентом США, то Москва должна сделать что-то по успокоению взбесившегося нефтяного рынка... Последний звонок в Москву был от помощника по национальной безопасности Кондолизы Райс. Она побеспокоила главу кремлевской администрации Дмитрия Медведева просьбой сделать виражи "дела ЮКОСа" менее крутыми... Как ожидается, такие же просьбы в ближайшие дни будут озвучены госсекретарем США Колином Пауэллом, министрами торговли и энергетики Доном Эвансом и Спенсером Абрахамом" (Георгий Бовт, "Телефонограммы Путину: "Не срывайте нам страду!", "Известия" от 13 августа).

История не комментировалась никак, даже на предмет достоверности данного сообщения: что ли Кремль сообщил обо всем этом трезвоне конкретно в "Известия"? А то, что никаких мыслей по поводу данного атлантического телефонного права, - совсем уже загадочно.

Но возможно, в конце лета сознание расширяется, и ему - расширившемуся - хочется инвентаризовать всю действительность разом, а не заниматься текучкой.

Вот о роли спорта в жизни общества: "В преддверии Олимпиады в Афинах страницы журналов и газет, экраны федеральных телеканалов были заполнены множеством материалов о победах, рекордах и былой славе советских спортсменов. Представляется, что усиленное внимание, которое сегодня проявляется к нашим национальным достижениям, имеет смысл рассмотреть в более широком ключе - сходную ситуацию можно наблюдать и в кинематографе, и в системе преподавания гуманитарных наук, прежде всего истории. Все эти процессы можно объединить одной фразой: государство возвращается в жизнь общества. В те ее сферы, которые формируют национальное самосознание: спорт, кино, СМИ, образование" (Алексей Зудин, "Почему возвращается государство", "Политком", 17 августа).

О странностях левадовского опроса: "По данным Левада-центра, 48% граждан страны считают произошедшее в 1991 году "просто эпизодом борьбы за власть в высшем руководстве страны". Остальные видят в том эпизоде "трагическое событие, имевшее гибельное последствие для страны и народа"; при такой формулировке вопроса невозможно, к сожалению, понять, что именно является трагедией (сам путч или его провал) и кто в этой трагедии виноват. Почти половина россиян считает, что страна пошла после 1991 года в неправильном направлении, однако видеть в таком повороте истории идеологическую подоплеку респонденты отказываются: большинство из них говорит об "ошибке, некомпетентности", "недальновидности" Ельцина и Горбачева, "алчности чиновников" ("Об историческом цинизме", "Газета.ру", 17 августа).

А вот размышления г-на Дондурея о том, что "Россияне живут в несуществующей реальности" ("Политком", 13 августа):

"Дело в том, что профессиональной интеллигенции, занятой в медиа-структурах, во второй половине 90-х удалось создать у общества фундаментальные мировоззренческие представления о реформах, которые действуют до сих пор и которые совершенно не адекватны реальным задачам модернизации".

То есть, значит, дело вовсе не в расширении сознания. Просто с 1991 года не произошло ничего, раз так, то и говорить остается только о вечном. Хотя, кажется, все ж таки что-то происходило... Но вот неправильные представления подвели, и теперь решительно все обнулилось.

Но г-н Дондурей еще и уточнил: "Мне кажется, что в девяностые был создан механизм неправильной мировоззренческой интерпретации реальности. И эта проблема до сих пор не решена".

Эх, а что не есть интерпретация? Вот, например, давно уже, в прошлый четверг, состоялось заседание правительства, на которое спешно прибыл даже Фрадков (прервав отпуск). Там речь шла о выставлении меры эффективности министерств. И вот сценка - нет оснований сомневаться в ее аутентичности:

"Без ложки дегтя вчера не обошлось. Причем опустил ее в бочку меда сам премьер, который уверял, что никакого Госплана с его "штукотоннами" не будет. "А почему у вас удвоение ВВП заложено к 2012 году, когда надо к 2010-му?" - совершенно по-госплановски спросил он у Александра Жукова. Вице-премьер разъяснил, как он понимает задачу, поставленную президентом: мол, стоит задача удвоения ВВП за десять лет. Если считать от 2002 года, получится удвоение к 2012 году, если от 2000-го - к 2010-му.

Выяснилось, что вице-премьер понимает задачу неправильно. Постановщик задачи Андрей Илларионов разъяснил: "Президент говорил, что удвоения можно добиться и за восемь лет с 2002 года при благоприятных экономических условиях. Поэтому возрастают требования к качеству экономической политики, и, таким образом, темпы годового роста должны быть не 7,5, а 9%. Так что, может быть, надо сделать второй вариант доклада - с ориентацией на удвоение к 2010 году" (Ирина Граник, "Михаил Фрадков вышел из отпуска, чтобы войти в историю", "Коммерсантъ" от 13 августа, подглавка "Месть Михаила Фрадкова").

Да, в самом деле, получается, что вся беда в интерпретациях. Причем интерпретируются даже не зафиксированные документы, но уже и просто отдельные высказывания главного источника мессиджей. Вот еще: "Послание Президента все более и более становится юмористическим документом. В Послании он сказал замечательную вещь, что "человек должен платить не за лечение, за спасение жизни, а исключительно за комфортность обстоятельств, этому сопутствующих". Хорошая идея, она мне нравится, но из этого следует, что мы должны все, что наработали по реформе медицинского страхования, аккуратно взять и выбросить в помойку" ("Михаил Делягин: "Проект Фрадкова": на пыльных страницах остались следы разумных людей", "Opec.ру", 9 августа).

Так что все непросто. С одной стороны, пребывание в пространстве интерпретаций свидетельствует об интеллектуальной насыщенности внутренней жизни государства. С другой же, интерпретации все какие-то неупорядоченные, так что надо срочно созывать Специальный Орган, который выстроил бы толкования действительности. Что такое у нас тут хорошо, что плохо и вообще что имеется в виду: раз уж время остановилось.