Cовременная академическая музыка в последнее время звучит на всех концертных площадках Москвы. От оплота отечественных музыкальных традиций Большого зала Консерватории до неформальной белой коробки культурного центра "Дом". В БЗК прошла российская премьера оперы покойного Альфреда Шнитке "Джезуальдо", в центре "Дом" впервые прозвучали минималистские опусы здравствующих Владимира Мартынова и Павла Карманова.

Перед премьерой "Джезуальдо" работа нашлась всем. Посольство Германии в России, глубоко осознающее духовную и биологическую связь Шнитке с двумя его родинами, приобрело права на исполнение его последней оперы "Джезуальдо" (написанной в 1995 году по заказу венской Staatsoper). Немецкое либретто Рихарда Блетшахера было переведено Алексеем Париным. Немецкий культурный центр имени Гете создал красивую афишу. Исполнение было поручено Симфонической капелле России под управлением Валерия Полянского.

Леденящая душу история о том, как Джезуальдо (композитор позднего Возрождения, князь Венозы, представитель древнего рода и архитектор) убил свою жену, ее любовника и своего родного ребенка, предстает в виде нескончаемого ночного кошмара. Ни одного мажорного трезвучия, большей частью причудливые атональные сочетания аккордов, изломанные линии вокальных партий. Исторического колорита - почти никакого. Либретто - среднее: такое ощущение, что скомпоновано оно было на монтажном столе в киностудии. Пожалуй, только хор Капеллы звучал хорошо, но солисты, чьи имена недостойны появляться в РЖ, - ниже всякой критики. Остается надеяться, что с привлечением более качественных солистов потаенные красоты "Джезуальдо" все же откроются и русскому уху.

Владимир Мартынов, лидер отечественного минимализма, конечно, не Шнитке, но человек с умом. Его метода не допускает превосходства эмоции над рациональной стороной дела, и поэтому мартыновские опусы напоминают мебель IKEA - красивую, компактную, каждая гайка на месте и радует глаз. В отличие от позднего Шнитке смысловое наполнение сочинений Мартынова доступно любому, и этот факт не может не радовать. После заумных дебрей "Джезуальдо", его четкие конструкции сродни манне небесной.

У Мартынова своя команда исполнителей (вне стен "Дома" они величаются "Академией старинной музыки") - ансамбль Opus Posth с женой композитора, скрипачкой Татьяной Гринденко во главе. Иногда Opus Posth облачается в черные маски, обещает одеть фирменную униформу зеленого цвета, но в "Доме", куда промозглым вечером его собралась послушать стайка поклонников, он обошелся без внешнего антуража. Подопечные Гринденко просто хорошо играли. "Послеполуденный отдых Баха" и "Хорошо темперированная красота" убаюкивают - одна единственная мысль (по одному экземпляру на каждое сочинение) вертится по кругу и приятно притупляет сознание.

В этой благоухающей каше было два интермеццо. Младший коллега Мартынова Павел Карманов представил на суд публики посвящение Татьяне Гринденко под названием "ГринДНК". Оно любопытно отражает натуру Прекрасной Дамы - от олимпийского спокойствия до романтического безумия, когда от нее буквально бьет током. Второе интермеццо - гораздо менее конкретное - сочинение грека Яниса Ксенакиса с таким чудным названием, что его не смог донести до зала даже главный "домовой", хозяин культурного центра Николай Дмитриев. Впрочем, никто никакого ущерба не понес - просто все немного посмеялись: стоит Opus Posth, старается и издает неприличные музыкальные звуки, весьма характерные для натуры греческого авангардиста. А потом вновь наступает благодать в виде мартыновского "Осеннего бала эльфов". В обнимку с кружкой доброго пива уносишься мыслями куда-то - все равно куда, главное подальше от ужасов позднего Шнитке.