Музыкальный Петербург не слишком "продвинут" по части современной музыки. Традиционный академизм надежно заплел своей плодоносящей лозой все музыкальное поле города, оставив крохотный участок для экспериментов с новой музыкой. Композиторские штудии обыкновенно разворачиваются в Доме композиторов в рамках ежегодного фестиваля "Звуковые пути". По вечерам в знаменитом зале особняка Монферрана акустические эффекты и тембровые изыски странным образом противоречат старинному декору.

В этом году организаторы "Звуковых путей" решили сочетать концерты композиторов с творческими портретами знаменитостей. Как отечественных (Сергей Слонимский, Эдисон Денисов), так и зарубежных (Лючано Берио, Мориц Эггерт, Арво Пярта). Контраст двух авторских вечеров немца Марица Эггерта и эстонца Арво Пярта стал главной интригой очередного фестиваля современной музыки.

Приезд Морица Эггерта, композитора и пианиста, лауреата престижных премий, оказался возможен благодаря помощи Гете-Института, неизменно, из года в год поддерживающего фестиваль. Поэтому немецкая составляющая в программах фестиваля бывает особенно весомой: питерский фестиваль изначально задумывался как слепок со знаменитого Дармштадского коллоквиума новой музыки, который воспитал всю верхушку современного европейского авангарда.

Клавирабенд Эггерта проходил в зале Академической Капеллы - и можно поклясться: такого остроумного и "отвязанного" шоу, которое закатил импульсивный, веселый и общительный немец с не немецким темпераментом, эти строгие стены никогда не видывали. В первом отделении звучали благопристойные фортепьянные опусы известных немецких авангардистов - Хенце, Рима, Лахенманна (в последнем, впрочем, кроме шороха клавиатуры и стука педали, других звуков не было).

Но настоящее представление началось во втором отделении: Эггерт принялся за свою собственную музыку. И вот что он предложил консервативной питерской публике. Внемузыкальные шумы, какие только можно извлечь из деревянного корпуса и деки рояля, беготня вокруг инструмента. Воинственные индейские кличи, страстные вопли, акробатические трюки. Эггерт играл одновременно пяткой, подбородком, коленом и правой рукой. Левая вновь стучала по крышке рояля, отбивая ритм. Минимализм, концептуализм и прочие "измы", смешавшиеся в невообразимом коктейле стуков, шумов, хлопков и фортепьянных тембров, выдали новооткрытый стиль - "фортепиано по-эггертовски".

Апофеозом выступления стали 60 пьес, каждая длительностью в секунду: они были снабжены красноречивыми названиями вроде "Закат", "Заря", "Бог троицу любит". Самое забавное, что миниатюрки в точности соответствовали названиям - получался почти буквальный перевод вербального языка на невербальный. Весь этот калейдоскоп звуков и названий мелькал с такой скоростью, что у слушателя даже не оставалось времени толком оценить остроумие композитора.

Авторский концерт Арво Пярта был посвящен 65-летию эстонского композитора. Пярт уже 20 лет живет в Германии, где предается экспериментам со своей собственной композиторской системой, тяготеющей к минимализму. Человек глубоко верующий (в его доме есть даже собственная часовня), он пишет в последнее время лишь культовую музыку - преимущественно на канонические православные тексты. На концерте в Малом зале Филармонии были представлены его хоровые опусы последних лет в исполнении Камерного хора под управлением Юлии Хуторецкой: "The Women with the Alabaster Box", Магнификат, Семь антифонов, Два славянских псалма и фрагменты из огромного 110-минутного сочинения Канон Покаянен.

После эггертовского шоу Пярт, следуя традициям православной музыки с ее строгостью и простотой гармоний, настраивал на возвышенно-медитативный лад. И такие разные впечатления от нынешних "Звуковых путей" наводят на мысль, что среди колоссального количества российских и мировых премьер, состоявшихся в дни фестиваля, найдется хоть несколько сочинений, которые наверняка зацепятся в истории музыки. Будут ли это покаянные каноны, или пьесы в одну секунду - покажет время.